Величавой поступью Билл сошел с подножки ведомственной кареты. Он практически завернулся в красивый темно-сиреневый плащ, ложащийся мягкими складками к его ногам, хотя солнце припекало не по-весеннему жарко. Ему отчаянно не хотелось, чтобы кто-то даже краем глаза увидел представителя кошачьих, нечаянно выпустившего кончик хвоста на шею. И даже несмотря на то, что он оделся ещё с утра в рубашку с высоким воротом, глухо застегнутую на все пуговицы, и повязал шелковый бежевый платок на шею, иррациональный страх быть замеченным все же сопровождал его. Пройдя через красивую площадь и массивные кованые ворота, юноша прошествовал во дворец, где каждый встречный вежливо ему кланялся и желал доброго здравия. Билл с подобающим его положению достоинством принимал эти знаки внимания, кланяясь в ответ, но ничего не произнося. Вообще же, все встречные проходили в благодушном настроении. Видимо, сказывался тот факт, что король сегодня отсутствовал во дворце, он со своей свитой был на большой охоте, вот все и расслабились. Самому же Биллу до такого благодушия было далеко, и глядел он на всех пристально, словно изучающе, непроизвольно проверяя людей на возможную причастность к событиям, которые происходили с ним, хотя и понимал, что невозможно так вот определить, кто за всем этим стоит. И как бы он себя ни успокаивал, раздражение росло в его душе и только усилилось в момент, когда он уже практически пришел в нужное ему крыло дворца.
Здесь стояла идеальная тишина, словно за дверьми не собралось около двадцати человек. Звукоизоляция… На неё Билл разозлился тоже, услышав движения кошачьих лапок на спине. Оглядевшись с опаской и увидев, что в коридоре никого нет, он встал у нужных дверей, которые самопроизвольно раскрылись ему навстречу.
Внутри огромного зала суетливо ходили люди. Группа из десяти восемнадцатилетних магов, юношей и девушек, прошествовала от одного стола с артефактами к другому. При появлении Билла все еще больше оживились, поскольку от вердикта молодого человека зависело их дальнейшее будущее. И хотя практически каждый из них знал, обладателем какого дара он являлся, силу его мог определить только Вильгельм. У некоторых дар ещё спал, но и в этом случае Билл мог с точностью сказать, каким будет этот дар, и давал заключение вместе со своими коллегами, куда стоит обратиться юным магам для получения дальнейшего образования.
Вежливо всех поприветствовав, Билл встал около своего стола, который закрепился за ним ещё три года назад, когда он девятнадцатилетним, самым юным магом из всей коллегии, был призван на службу. Магия сама распределяла, кому и где трудится на её благо, и как бы кто не относился к тому факту, что молодой мальчишка наравне с могучими магами принимает участие в самом важном событии для волшебника, подобное решение не оспаривалось. Стол стоял на месте, и никто не смог бы его убрать отсюда никакими чарами. Собственно, никто и не пытался, все происходило закономерно, как должно было происходить. А тогда, три года назад, для Билла и его родителей это стало величайшей, немыслимой честью и поводом для зависти.
Вильгельм уже настолько привык к подобному положению вещей, что не обращал внимания на мимолетные косые взгляды, однако сейчас, в свете наложенного на него заклятия, просто вынужден был приглядеться ко всем присутствующим. Конечно, не к тем мальчишкам и девчонкам, что сейчас стояли и глядели на него с немым обожанием, восхищаясь его молодостью и талантом, а к величественным старцам, шествующим рядом.
Задержав взгляд на каждом, Билл ощутил разраженное фырчанье на сгибе правого локтя. Дико испугавшись и чуть не выронив древний артефакт из рук, юноша ощутимо вздрогнул. Несколько взглядов обернулось непосредственно к нему, то ли услышав треклятый звук, то ли услышав, как жалобно звякнула стеклянная сфера внутри артефакта о толстую стенку из лунного камня.
Биллу начинало казаться, что ещё чуть-чуть, и он начнет сходить с ума. Вся его жизнь была такой замечательной до этого самого момента, что он тихо заскулил про себя от бессилия. Ничего теперь не будет, как прежде, понял он. Кому же он так наступил на лапу, что было необходимо поступить с ним подобным образом? Ведь он никогда никому не причинял вреда, не был подлым и злым, не давал никаких невыполнимых обещаний…
Совершенно расстроенный, юноша был вынужден заняться своими прямыми обязанностями, когда группа волшебников окружила его. И вот тут-то оно и началось – форменное безобразие, как будто мало ему было всего происходящего ранее. Неожиданно все начало происходить в совершенно неправильном порядке. Обычно Билл призывал отдельно взятого мага, и после произнесения формулы заклинания дар начинал тянуться к нему. Сейчас же магии десяти совершенно разных волшебников, сплетаясь, потянулись к нему ещё до произнесения заклинания. Артефакт, перекочевавший до этого на стол, сам влетел в руки опешившего Билла и, пытаясь защитить последнего от этого потока, стремился впитать все в себя, но безуспешно. Обрываясь о сферу, магия яркими разноцветными нитями пыталась прикоснуться к парню. Старшие волшебники, которые до этого сидели спокойно за своими столами, вскочили и попытались создать защитные купола, но у них ровным счетом ничего не вышло. Каулитц же, резко побледневший и растерявшийся, пытался создать свой собственный купол, и его также ждало разочарование.
Неожиданно произошло следующее: тело Билла, засветившись мягким желтоватым светом и превращаясь в плотный кокон, поглотило потоки, рассеивая их в правильном и нужном порядке. Каждая отдельная нить засветилась в виде спирали на стенках кокона, давая юноше необходимые сведения о каждом из даров.
Старшие волшебники стояли с разинутыми ртами и вглядывались в это красочное действо. Где-то в отдалении глухо произнеслась фраза – «это перерождение», которую ухватил Билл, но понять, кто произнес её, и что она означает, он не смог.
Билл стоял, широко раскинув руки в этом коконе, прекрасно понимая, что могло произойти, если бы вся эта магия все-таки прикоснулась к нему. А сейчас, когда кокон делал свое дело, ему было просто душно и страшно. Капли пота катились по бледному лицу, а сердце глухо стучало внутри.
И все кончилось вполне безболезненно, но оставило отпечаток пережитого страха на сетчатках глаз, видевших это. Билл же видел во взглядах, обращенных к нему, ещё и алчность, совершенно не понимая, почему это все происходит.
Люди молча отступили от него, когда он обессиленно опустился за стол. Кто-то из старших магов взял на себя обязанность выпроводить молодых растерянных парней и девушек из зала, напоследок пообещав, что все приличествующие случаю сведения они получат непосредственно от всей коллегии - каждый лично, в письменной форме. Немного успокоившись, они, все же, оглядываясь с сожалением на стол, за которым сидел молодой волшебник, вышли.
Вильгельм понимал, что сейчас ему устроят допрос с пристрастием, и внутренне сжался от предстоящих перспектив жалобно озвучивать свое – да не знаю я, а что сразу я? Как глупо и весело это будет выглядеть. И сам хрипло засмеялся, вызывая недоуменные взгляды коллег.
- Ты находишь это смешным, Вильгельм? – строго обратился к нему Жан Витор Кес, достойнейший из находящихся здесь магов.
Билл резко собрался, встал и гордо выпрямившись, сообщил всем присутствующим в довольно жесткой форме:
- Я не считаю происходящее смешным, уважаемый синьор Кес. По непонятным мне пока причинам на меня было совершено нападение, а именно так я воспринимаю происходящее, - слово «заклятие», притаившееся в глубине его сознания, не спешило сорваться с уст. Билл решил попробовать провернуть два дела одновременно, предлагая собравшимся сделать собственные выводы, ориентируясь только на основании последнего инцидента, и посмотреть, кто из них может иметь отношение к ситуации в целом. Он продолжил чуть спокойнее:
- Группа магов, действуя, явно, несамостоятельно, только что чуть не убила меня. И я вынужден вас просить помощи и содействия в том, чтобы разобраться с этим, - закончил он и стал внимательно оглядывать стоящих кругом волшебников.
