К сожалению, Вильгельма ждало очередное разочарование, поскольку у всех был весьма убедительно-невинный и недоуменный вид, однако маги прониклись сложностью выдвигаемых парнем обвинений.

Жан Витор, в свою очередь, также оглядел всех присутствующих и, не зацепившись на ком-то конкретном, снова обратился к нему:

- Вильгельм, Вы не желаете составить официальную петицию о нападении? – Билл тяжело вздохнул, не представляя, каким образом все сохранить в тайне, и тихо ответил:

- Не сейчас, сначала нужно попытаться самому разобраться.

Кес задумчиво кивнул, поправляя толстую косицу пшеничных волос нервным жестом, а потом, как будто решившись, спросил:

- Что за магию ты использовал, чтобы поглотить потоки? Никто из нас не смог пробиться, а у тебя вышло? – нехотя констатировал он общую беспомощность.

Билл напрягся, все жилы натянулись в его теле, кошаки нетерпеливо начали прыгать.

- Я Вам честно признаюсь, Синьор Жан, я не знаю, думаю, это такой вид природной защиты, который пока ещё не раскрылся и, возможно, проявляется в таких вот непредвиденных обстоятельствах, - ловко выкрутился Билл и добавил для общего успокоения: - я обязательно выясню это. Кстати, я хотел бы спросить, в момент, когда все это происходило, я услышал, как кто-то сказал о перерождении. Кто это сказал?

Маги, удивленно переглядываясь, молчали, а Биллу стало ещё муторнее от этого озвученного предложения.

- Ничего, - старался успокоить он сам себя, - я выясню. А теперь простите, высокочтимые господа, мне необходимо заняться отчетом, - сказал Билл, отходя спиной к своему столу.

Маги, перешептываясь, степенно поклонились и начали отдаляться, а кто и вовсе уходить.

А Биллу становилось мерзко от осознания того факта, что он дал такую благодатную почву для слухов всем этим людям.

Синьор Кес через некоторое время подошел к Биллу, который уже успел записать все виды даров юных волшебников, и поинтересовался:

- Значит, ты ещё и классифицировать все успел?

Билл решил, что неугомонный Кес задает слишком много вопросов, к сожалению, вполне здравых и обязательных.

- Да, знания о дарах поступили ко мне в полном объеме, в отчете не будет ошибок.

- Это я понимаю, - задумчиво погладил мягкую светлую бородку мужчина, - тебе, Билл, необходимо потолковать с Грегором.

Легко сказать, потолковать с Грегором. Который уже два года как сложил на парня свои обязанности и находится, черт знает где.

- Воспользуйся ритуалом призыва просящего, - мягко добавил он.

Просить Билл не любил.

Но понимал, что в данных обстоятельствах Кес дал ему просто неоценимый совет, а потому юноша взглянул с благодарностью в медовые глаза старшего мага.

Как получилось так, что маг оказался так близко, Билл не понял. Оглянувшись, он вдруг осознал, что из присутствующих здесь людей остались только они одни. Знакомая волна нестерпимого возбуждения остро отреагировала на данные обстоятельства. Кес в свои сорок пять выглядел очень привлекательно. Странные мысли пронеслось в воспаленном мозгу юноши за мгновения. Телу стало нестерпимо жарко в узких одеждах, без прикрытия плаща, который висел на спинке кресла. Камзол натянулся на груди, брюки начали жать в совершенно неположенном месте. Кошачье семейство оживилось и устремилось потереться о нервные окончания на коже, а один - явно самый шустрый их представитель - додумался до кошмарного действа. Билл понимал, что ему конец, жаркая краснота разлилась по лицу. Позора не избежать. Пушистый хвост кошака, который за секунду до этого юрко прошелся по гладкой ягодице, сунулся в самое непотребное место, мягко поглаживая плотно сжатые стеночки кожи. Жалобно всхлипнув, Билл почувствовал, как все его естество поддается этой своеобразной, но трепетной ласке, и дрожь пробежала по всему телу. Вильгельм готов был наплевать на гордость и разреветься прямо сейчас. От того, насколько унизительно было все это, и от дикого желания, чтобы чьи-то теплые и живые пальцы прикоснулись к нему там. Член настойчиво ныл, покрываясь немереным количеством смазки. Эмоции зашкаливали, напряжение требовало выхода в любой форме. Билл с ужасом сознавал, что безумно хочет, чтобы кто-нибудь его жестко и мощно трахнул.

Слезинка, не выдержав, скатилась по красной скуле и, набирая обороты, устремилась за шелковый платок. Билл боялся посмотреть на мужчину рядом, однако всем существом своим чувствовал тепло, исходящее от его тела.

Кес стоял и смотрел на это прекрасное лицо, не зная, как сопротивляться бешеному желанию прикоснуться к юноше. Провести по лицу, почувствовать сладость этих алых, призывно горящих губ, сводящих с ума своим запахом, который мужчина тоже ощущал. Он очень хотел парня, все его тело кричало об этом. Но для него это было бы непростительным поступком. Несмотря на то, что по природе своей маги биполы, Жан был уже двадцать лет женат на прекрасной женщине, которую любил и по сей день. А потому он застыл с протянутой к лицу рукой и, пытаясь внутренне не сдаваться, отчаянно хотел прикосновения. Момента, где сопротивление дало трещину, он не ощутил, рука запретно дотронулась нежной кожи и была наказана за это. Сильный электрический разряд ударил одновременно обоих. Кеса, которому ощутимо обожгло руку, и Билла, которому словно кто-то влепил пощечину до звона в голове.

Спустя секунду старший маг вылетел из зала, находясь в полном убеждении, что так сработали чары верности жене, и сожалел только о том, что не принес извинения молодому Каулитцу. Он надеялся, что сможет это сделать при первой же возможности, не имея сейчас сил смотреть в черные глаза парня.

Билл же, устало опустив голову на согнутые руки, сидел в кресле и беззвучно плакал, не представляя, как ему жить дальше.

Так плохо ему ещё никогда не было, пощечина горела, стыд плавился в крови, возбуждение постепенно утихало, но желание ещё было сильно. Положив ладонь на член, Билл почувствовал, как тот сникает, и разревелся ещё сильнее, проклиная этот день, эту жизнь и человека, который его самого проклял.

*****

Сколько он так просидел за своим столом в парадном зале королевского дворца в полном одиночестве, Билл так и не понял. Он постепенно приходил в себя, совершенно не имея сил на то, чтобы пытаться анализировать. Он медленно и верно погружал себя в пучину тоски и уныния, пока его кошачьи поселенцы, жалобно подвывая мыслям хозяина, ласково и совсем не возбуждающе терлись о его кожу. Билл свыкся с этим ощущением и даже с некоторой долей благодарности воспринимал эти не слишком плодотворные попытки. Даже поймал себя на желании поговорить с ними, точнее, обратиться к ним мысленно с просьбой о том, чтобы они покинули его тело, но ничего не происходило. Билл не обижался, только ещё больше грустил. И когда на место всех ощущений пришла оглушающая пустота, за которой он даже не слышал своих питомцев, он встал и, пошатываясь, пошел к единственному человеку, которого мог видеть в этот момент - своему близкому другу Андреасу Вернье.

Андреас, состоявший на службе в королевской гвардии, сейчас находился в отпуске, часть гвардейцев была отпущена на отдых, в связи с охотой. Благодаря хорошей службе и сметливости парень попал в этот список счастливчиков и с огромной радостью отсыпался после бурной ночи и не менее бурного дня, проведенных в обществе красавицы Пионы, все никак не удостаивавшейся чести называться девушкой лейтенанта Вернье. Она, что уж там таить, уже на это даже не надеялась. Как говорится, запретный плод был сладок. А гордость не позволит Андреасу вступить в союз с волшебницей, которая не уберегла свой дар невинности, пусть и с ним же. Для парня это было в порядке вещей, и они с другом Вильгельмом были весьма принципиальны в вопросах, напрямую затрагивающих честь. Мысль, что это не совсем справедливо, никогда не посещала их «светлые» головы. Хотя голова Андреаса действительно была светлой и длина его волос доходила до плеч, что его вполне устраивало, поскольку, обладая средним уровнем магии, он умело это компенсировал физической подготовкой.