И вот как ему объяснить? Не пересказывать же все разговоры с Савельхеем. Да, метка есть. Но если б после смерти его отца я была выбрана освободившейся тьмой, Савельхей бы это понял.

– Это и для тебя опасно, Лика. Не только для окружающих. Почему ты не хочешь понять? Савельхею ним Шагрех нужен ребенок. Тьме тоже это нужно, она нуждается в темных властелинах. Они просто используют тебя. А ты… ты погибнешь, когда исполнишь предназначение избранницы.

– Неправда. Ты ошибаешься.

Это в первый момент, когда Алистер только заговорил об угрозе для жизни, ему удалось сбить меня с толку. Но я ведь совершенно точно помню, что рассказывал Савельхей в прошлой реальности! Савельхея воспитывала мать и долгое время при этом умудрялась скрывать его существование от темного властелина. – Я не умру. И… и вообще не собираюсь заводить никаких детей!

– Лика-а-а, как же ты не понимаешь. – Алистер внезапно обхватил меня за плечи и, склонившись к лицу, зашептал: – Как же ты не понимаешь, твоя жизнь в опасности, а я так не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Если бы ты знала, как я за тебя переживаю. Позволь тебе помочь, я знаю, как избавиться от метки. Доверься мне, Лика, пожалуйста.

Замерев, я потрясенно смотрела на него и не могла поверить собственным ушам.

– Лика, ты даже представить не можешь, как сводишь меня с ума… – С этими словами Алистер подался вперед. И за секунду до того, как его губы коснулись моих, белого мага припечатало тьмой. Не знаю даже, мой страх так подействовал или тьма решила защитить свою избранницу сама.

Раздумывать было некогда. Пока Алистер пытался опомниться и отлепиться от стены рядом с косяком, куда его вдавило, я дернула освободившуюся дверь на себя и рванула в коридор. На пороге почувствовала, как сильные пальцы вцепились в плечо, отмахнулась. Нет, мне бы столь легко отбиться от него не получилось, если б не возникла очередная вспышка тьмы. Раздался треск: порвалась ткань рубашки, меня дернуло назад, но я-то удержаться сумела, потому как схватилась за косяк обеими руками, а вот Алистер улетел вглубь комнаты вместе с клочком моей рубашки!

Больше медлить не стала – выскочила в коридор и под гневный крик: «Лика!» помчалась прочь. Уже у себя в комнате, закрывшись на замок, рискнула взглянуть на то, что осталось от несчастной рубашки. И потрясенно замерла. Метка изменилась! Едва уловимые, почти незаметные, но изменения были! Несколько новых штрихов и линий, аккуратно вплетенных в привычный узор, совсем немного отличные от прежних изгибы…

Что же это получается? Алистер что-то сделал с моей меткой? А что если он – и есть тот, кого выбрала тьма своим новым хозяином?

– Знаешь, Бонь, в моем мире есть такое выражение: «Все бы было так смешно, если бы не было так грустно», – задумчиво пробормотала я, сидя в кресле и подперев голову руками.

– Странное выражение, – отозвался единорог с не меньшей задумчивостью. – Ты опять в философию ударилась?

– Философия – это хорошо! – мимо в очередной раз пролетел Даридадус.

Вообще, происходящее сейчас в библиотеке официально называлось «генеральная уборка». По крайней мере, так заявил сам библиотекарь. С ярым энтузиазмом призрак носился между стеллажами, размахивая внушительным веником из чьих-то перьев. Судя по буйной их раскраске, так и закрадывалось подозрение, что Даридадус умудрился ощипать Вульфика. Хотя, если бы так и было, то как минимум библиотекарь остался бы заикой, а как максимум, разъяренный ректорский питомец сровнял бы академию с землей.

– Хорошо, когда по делу, – лениво возразил Бонифаций.

– Так и я по делу, – тут же заверила я.

– Нет, ты как раз таки, наоборот. Бездельничаешь. Прибежала сюда вся перепуганная, полчаса мне мозг выносила этим своим «Властелин он или не властелин?» – проворчал единорог. – В итоге сидишь себе теперь, невинно ресницами хлопаешь, а у меня до сих пор в голове такая каша, как будто бы Даридадус все мысли этой своей метелкой вымел. Ну и кто ты после этого?

– Друг, пришедший в трудный час за добрым советом? – Я чуть виновато улыбнулась.

Бонифаций явно сначала собирался в порыве ворчания ответить что-то не слишком-то лицеприятное, но все же сдержался.

– Лика, вот я тебе как друг скажу. Причем не только как друг добрый, но еще и мудрый к тому же. Вот чего ты всю эту панику развела? Тьма не тьма, властелин не властелин… Вот ты кто вообще?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну кем ты являешься, – Бонифаций был само терпение и назидательность. – Ты у нас великий маг?

– Нет, – я покачала головой.

– Быть может, ты – знаток тьмы?

– Тоже нет.

– Храбрая всесильная воительница?

– Бонь, я не понимаю, к чему ты ведешь, – не выдержала я.

– А веду я к одному простому вопросу: ты куда вообще лезешь, а? В академии буянит тьма, да. Но мало того что тут полно преподавателей, которыми, вообще-то, только сильные маги могут стать. Так еще и Алистер рыскает. Но и все это неважная мелкота по сравнению с темным властелином. Лика, в академии сам темный властелин! Кому, как не ему, с тьмой разбираться? А вот ты… Ну кто ты, Лика? Недоизбранная студентка-первокурсница! Тебе не кажется, что не доросла ты еще до таких крупных магических разборок?

– Я не только студентка, Бонь, – мрачно вздохнула я, признание далось с трудом: – Вероятно, я – избранница тьмы.

– П-ф-ф, – фыркнул Бонифаций, словно я сказала несусветную глупость. – Да будь ты избранницей, темный властелин бы с тебя глаз не спускал! Ты бы сейчас вот так вот бесхозно не шаталась по академии и не выносила добрым единорогам мозг. Тьма, вообще-то, штука серьезная. Если бы она тебя для чего-нибудь избрала, то ты бы это «чего-нибудь» уже вовсю выполняла. А что делаешь ты? Бегаешь тут перепуганная и панику разводишь. Что-то я очень сомневаюсь, что тьма избрала бы тебя именно для такого. Забавно, конечно, да только у этой магии с чувством юмора плохо.

– Бонь, ты меня окончательно запутал, – вздохнула я. – Я и так-то чувствую себя заблудившейся в трех соснах, а ты еще больше этих сосен добавляешь. Честно, я надеялась, что ты мне хоть совет какой дашь…

Бонифаций чуть не взвыл. Видимо, его терпение подошло к концу.

– Совет? Запросто. Встаешь с кресла и топаешь прямиком в лечебницу. Находишь там шикарную даму по имени Друндгильда и слезно у нее клянчишь какое-нибудь успокоительное, чтобы перестать страдать паранойей и везде искать себе неприятности.

Ну ясно. Достала я Боню, вот он меня и выставляет. Но, с другой стороны, у меня настолько уже нервы на взводе, что успокоительное и вправду не помешает.

И я направилась именно туда, куда меня по-дружески послал Бонифаций. Отыскать Друндгильду в лечебной части было проще простого. Где кто-то орет басом, там точно она.

– Добрый день! – вежливо поприветствовала ее я, едва завидев в коридоре.

– Чего надо? – Друндгильда, как всегда, была сама любезность. – Опять за отворотным зельем, что ли, пришла?

– Почему же, нет. Погодите, – перепугалась я, – а его, что ли, надо постоянно принимать? Я-то думала, один раз выпил и на всю жизнь отшибло!

– Кого отшибло? – усмехнулась она.

– Любовь. Я ведь и вправду после вашего зелья ее больше не чувствую.

– Ну то, что не чувствуешь, не значит, что ее нет. Да только, чтобы зелье обратить, надо очень постараться.

– Я и не собираюсь его обращать, – возразила я.

– Так, а ты не сможешь. Смог бы лишь тот, кого ты этим зельем разлюбить решила. Но ты не переживай, – Друндгильда вдруг ободряюще улыбнулась, – мое зелье надежное, с маленьким секретом.

– Это с каким? – Я насторожилась еще сильнее.

– Оно ведь не только на того, кто выпьет его, действует. Но и на того, против кого направлено, тоже. То есть не только ты вдруг «разлюбила», но и твой бывший возлюбленный тебя сам сторониться будет. Обоюдный эффект, понимаешь? Чтобы чары вдруг не разрушить.