— То есть?

— Это ковровое покрытие.

— Значит, ткань искусственная?

— Да. Хочу сказать, что каждый тип волокон имеет свой коэффициент двойного лучепреломления. И мы можем определить его. Так вот, это волокно бежевого цвета имеет коэффициент двойного лучепреломления ноль-один — тридцать — пять.

— Я полагаю, это соответствует какому-то материалу?

— Нейлону три и три.

— И где он применяется?

— Это ковровое покрытие используется для изготовления внутренней отделки салонов машин типа «А».

— Отлично, — потер руки Турецкий. — По крайней мере мы знаем, в какой машине ее перевозили. — А что насчет предметов одежды, которые принадлежали девушкам?

— Полный отчет в этом файле. — Рафик полез в столик и вручил Турецкому сразу три папочки. — По каждой отдельно. Кстати, одежда в основном китайского производства. Но есть кое-что от отечественного производителя. Производство Молдавии и Украины.

— Я так и предполагал, — удовлетворенно кивнул Турецкий. — Ну что ж, спасибо вам за все. — Он пожал вяловатую руку Рафика. Тот, невзирая на свою комплекцию, был типичным кабинетным человеком и спортивными занятиями явно пренебрегал…

В агентство «Глория» стеклась вся команда, и теперь каждый отчитывался за проделанную работу.

— Лаборанты обещали сделать экспертизу видеосъемки к завтрашнему дню, — отчитался Авдеев.

— Кстати, Володя, ты успел съездить в ментовку? — спросил Голованов.

— Съездил, — коротко ответил Демидов. — Заявление Зотовых зарегистрировано. По его факту наряд милиции прочесал весь район. Никаких следов Насти Зотовой не обнаружено. Был произведен поквартирный опрос, тоже ноль результатов.

— Что-то слишком быстро они справились с опросом, — с сомнением в голосе заметил Агеев.

— Родители ведь тоже ходили по дворам, опрашивали соседей, — напомнил Демидов.

— И никаких следов, — заключил Голованов.

— Я пригласил на завтра охранника из клуба «Ариведерчи», чтобы он составил фоторобот парня, который, предположительно, похитил девушку, — объявил Агеев. И рассказал о визите в клуб.

— Похоже, ты идешь по верному следу. — заметил Голованов. — Попова говорила о красивой иномарке белого цвета. Видеокамера запечатлела тоже белую иномарку, когда туда заталкивали девушку.

— Возможно, круг поисков машины сузится, когда я узнаю, в каких автомобилях используется вид ткани, маркировку которой определил эксперт Гольберг.

— А что прояснилось по одежде, которая была на потерпевших? — спросил Голованов.

— В основном на всех троих одежда производства Китая, но бюстгальтеры у каждой белорусского производства.

— Это ни о чем не говорит. Кроме того, что белье хорошего качества, — заметил Демидов.

— А ты откуда знаешь? — воззрились на него остальные сыщики.

Володя немного смутился.

— Что вы на меня смотрите, как на фетишиста? Я это знаю от жены. Они с тешей заказывали бюстгальтеры нашей соседке, когда та уезжала к родственникам в Брест. Я бы и рад не вникать в такие интимные подробности из жизни своих женщин. Но когда это обсуждается довольно громко, трудно не услышать. К тому же информация оказалась весьма полезной, — сварливым тоном закончил он.

Мужчины заулыбались, их рассмешило смущение коллеги и его пылкая речь в свою защиту.

— К сожалению, по одежде теперь действительно трудно определить прежнее местожительство человека, — сокрушенно сказал Агеев. — Все сплошь в китайском ходят.

Когда-то Валюшка, поднимая бокал за присутствующих мужчин, остроумно заметила:

— Если у женщин самое сильное впечатление в жизни — роды, то у мужчин — армия. И те и другие готовы вспоминать детали часами, даже спустя долгие годы.

Петр и его бывший сослуживец посмеялись, но полностью были с ней согласны. Стоило кому-то из бывших друзей по армии зарулить к Петру, как начинали предаваться воспоминаниям, и получалось, что это были самые счастливые, самые беззаботными самые наполненные годы.

Как-то повелось, что Петр переписывался еще лет десять после армии только с одним из армейских сослуживцев — Романом. Но постепенно переписка свелась только к поздравлениям с Новым годом, а потом и совсем заглохла. Давно уже никто не пишет друг другу письма. Когда-то Петр с Валюшей поздравительные открытки получали десятками и для развлечения развешивали их на веревке, протянув ее через всю комнату. Теперь если кто-то и пришлет раз в три года открыточку, это скорее вызывало удивление, чем радость. Ожидалось, что к поздравлению будет приложена просьба. Так оно, как правило, и бывало. О Суглобовых вдруг вспоминала двоюродная сестра из Иркутска или братан из Тюмени. В основном чтобы предупредить: в июле приедет кто-нибудь из подрастающего поколения поступать в московский вуз, нельзя ли приютить абитуриента? Валюша кривилась, но соглашалась. Забот прибавлялось, но не помочь родственникам мужа как-то некрасиво, еще обидятся.

В этот раз к ним приехала незнакомая женщина без всякого предупреждения. Но когда вручила письмо от Романа, с которым Петра связывала многолетняя дружба, он уже не задавал лишних вопросов, а только посочувствовал Роману: какая старушка у него жена! А ведь моложе самого Романа лет на пять. Вот Валюшка даже старше ее, а выглядит такой молодухой, что любо-дорого посмотреть. И телом крепкая, и на лицо румяная. А эта в сорок три какая-то на лицо черная, как печеное яблоко. Мелкие морщинки по всему лицу даже там, где, казалось, их не бывает. Вокруг губ глубокие скорбные складки. «Живут плохо», — пришла неожиданная мысль. Но так с ходу спрашивать не станешь. И он углубился в письмо, хотя оно было совсем коротеньким и выражало страх за судьбу дочери.

— Что же вы раньше не написали? — спросил Петр, и в его голосе Анна услышала упрек.

Она виновато опустила голову.

— Не хотели беспокоить. Все надеялись, что объявится. Потом пока деньги раздобыли, пока сестру Романа дождались из Коломыи, у той тоже свои проблемы.

— А Роман что же не приехал? — удивился Петро. Странно, что такое серьезное дело как поиски дочери, Роман взвалил на плечи жены. А она, судя по всему, не боец. Совсем не боец. Вид у нее сиротский и несчастный. Что она сможет сделать в Москве?

— А Роман не встает, — виновато понурилась Анна, что приходится огорчать Петра.

— Что с ним? — сразу посуровел голос Петра. Если у Романа плохи дела со здоровьем и эта бедняга взвалила все на себя, то помочь семье друга — святое дело.

— У него ноги не ходят. Врачи ставили уже три диагноза. Лечили по-всякому, но ему никак не становится лучше. Последний раз его показывали профессору, приезжал к родственникам из Львова, так он назначил дорогие лекарства, а мы не в состоянии их купить. Вот Орыся и подалась на заработки, чтобы подсобить нам. Отца вылечить.

Валя сидела в кресле и горестно поджала губы. По всему видно, очень жалеет семью. Вдруг вскочила и засуетилась.

— Я вас сейчас обедом покормлю.

— Та, може, не надо? — несмело спросила Анна, но по ее голодным глазам было ясно, что она обрадовалась приглашению.

Валюта отвела гостью на кухню, налила ей тарелку щей, а сама бросала красноречивые взгляды на Петра. Он и сам понимал, что придется рассказать о визите следователя. То есть сыщика. Хотя какая разница? И попросить взглянуть на фотографию Орыси. И заранее пугался, что девушка, имя которой пытается узнать сыщик, и дочь Романа — одно лицо. Потому что мысль о случайном совпадении пришлось с сожалением отмести сразу. У Романа сохранился адрес Петра. И когда Орыся подалась в Москву, естественно, взяла адрес отцовского друга. Собиралась, наверное, навестить дядю Петра и не успела.

Пускай Анна сначала поест, дух переведет, ошеломить новостью он ее всегда успеет. Хотелось оттянуть время, но гостья поела быстро, уже и руки сложила на колени и с мольбой уставилась на Петра.

— Я не знаю, с чего начинать, — сказала она тихим голосом и переводила испуганный взгляд с Петра на Валю.