Мы немного погуляли между фонтанами, и вдруг Ник обратился ко мне:

– Ты, наверное, голодна?

Я действительно уехала из родительского дома, не пообедав, но как же он всё-таки чувствует моё состояние! Мои глаза посмотрели в его глаза, а губы произнесли:

– Следую за тобой, мой господин.

Вторая ошибка. Я поставила себя в подчинённое положение. Но что делать, если все мои психологические ухищрения не помогают. Нет, не это. Их невозможно применить. Такой ситуации ещё не было: мои губы каким-то странным образом шептали не те слова, мой мозг передавал не ту информацию моим губам, а что происходило с моим мозгом, вообще было непонятно. Какая-то неведомая сила ворвалась в него и заставляла меня вести себя как-то не так. Но самым забавным было то, что мне всё это нравилось.

Мы поехали в ресторан, название которого я не припомню. Однако окружающая обстановка уже не волновала меня. Мне теперь на всём белом свете было интересно только одно явление. Нет, не явление, а один единственный человек. Никита Владимирович Переверзенцев или просто Ник, мозг Команды, завладел всем моим существом, проник в каждую клеточку моего организма и, судя по всему, нашёл способ управлять мною.

Нет, этого не может быть. Кто из нас двоих специалист по психологии: он или я? Этого не может быть, но это происходит наяву. Это происходит наяву, но при этом я как будто во сне. Всё находится в тумане: обстановка в ресторане, движения официантов, жесты Ника и даже его кроткие ухаживания за мной. Я осознавала, что я уже не психолог, не сильный человек и даже не слабая женщина. Нет, я его собственность, его приложение и, увы, готова делать то, что он пожелает.

Из оцепенения меня вывел его голос:

– Поехали домой, дорогая.

– Поехали, – ответила я.

Через двадцать минут мне стало понятно, что мы едем явно не в сторону родительского дома. И всё, что я могла молвить:

– Куда мы едем?

– Ты хочешь увидеть, как я живу? – вопросительно ответил он.

Мне было понятно только одно: я хочу следовать за ним.

Мы поднялись к нему в квартиру. Ник зажёг свет и слегка обнял мои плечи. Внезапно меня пронзила смешная и в тоже время ужасная для этой ситуации мысль. Я никогда ни с кем не целовалась, он сейчас это поймёт и будет надо мной потешаться. Однако Ник делал всё очень тактично и правильно. Я чувствовала себя подобно лодке, попавшей в сильное течение, которое соответствует её изначальному курсу.

Через некоторое время мы уже лежали обнажённые в постели и занимались любовью. Нет, мой организм действительно находился как будто под сладким, неестественно приятным наркозом. По крайней мере, боли, о которой говорили многие мои подруги, я не почувствовала. После этого Ник ласкал меня, мы пили кофе, и он опять ласкал меня. Я лежала своей головой на его груди, и внезапно мозг Команды произнёс:

– Ты забыла сделать одну важную вещь.

– Какую? – спросила я.

– Позвонить домой.

Я почти обиделась. Неужели он считает, что моё неумение в сексе происходит от того, что я домашняя девочка. Но не рассказывать же ему сейчас о бабулином наказе. Мне удалось собрать всю свою волю в кулак и заявить ему:

– Я – не маменькина дочка.

– У меня не было таких мыслей. Но твои домашние, наверное, волнуются, и у тебя могут быть проблемы. Я же не хочу, чтобы моя девушка имела из-за меня даже минимальные трудности.

Логично. Он ничуть не унизил меня, наоборот – продемонстрировал чувство вины. А я уже смотрю на него взглядом женщины, которая опёрлась на сильного мужчину.

Моя рука набрала телефон родительской квартиры.

– Буду дома завтра утром, всё разъясню при встрече, – заявила я.

Проснувшись утром, Ник слегка улыбнулся, поцеловал нежно меня в губы и сказал:

– Не ожидал встретить девственницу с такой восхитительной внешностью, – сказал он.

– Больше и не встретишь. Я берегла себя для одного-единственного, – был мой ответ.

– Значит, я и есть тот самый.

Мы поехали в родительские пенаты. Когда автомобиль подъехал к дому, то Ник произнёс:

– Сколько вам необходимо времени, мисс Уланова?

Он, умница, взял инициативу на себя. Мой разговор с родителями теперь резко облегчался. Вопрос мамы был корректен настолько, насколько вообще это было возможно в данной ситуации:

– Что случилось, Танюша, почему ты не ночевала дома?

– Я ухожу жить к Нику, мне необходимо собрать свои вещи, – коротко ответила я.

Случилось чудо, родители не стали чинить мне препятствия. Видимо, Ник сумел зародить и в них чувство уверенности. Скажу сразу, он им нравился в течение всей нашей совместной жизни. Ранее я и представить себе не могла, что они смогут отнестись положительно к человеку, который увёл к себе их дочь после второго свидания.

Так мы и стали жить вместе. Редко такое бывает, но я в этом человеке принимала всё. Именно всё, а не практически всё. Нравился тембр его голоса и его интонации, запах его тела и рубашек, телевизионные передачи, которые он смотрел, и газеты, которые он читал. И Ник в отношении меня не выказывал даже капли недовольства. Он никогда не смеялся над моей неумелой стряпнёй, а, наоборот, съедая подгорелые блинчики, говорил, какие они вкусные. И я в результате научилась готовить. Занимаясь со мною любовью, он не делал ни единого намёка на мою неумелость и закомплексованность. На первых порах Ник многое делал сам, лаская каждую точку моего тела и думая в первую очередь о моём удовлетворении. И я, в конечном счёте, научилась с ним искусству любви. Ну, а третьей составляющей настоящей женщины – быть леди в гостиной – меня и не надо было учить.

Вся прошлая жизнь учила Татьяну Сергеевну Уланову правильно вести себя в обществе. Благодаря Нику мне стали понятны правила поведения не только в интеллигентном коллективе. Мой интеллект и некоторая информация не давали мне повода питать хорошие чувства к Команде, но я жила с её мозгом и поэтому вынуждена была выполнять некоторые требования этой организации. Командор в это время пытался придать своей структуре некоторое подобие благообразного статуса. Корпоративы с участием звёзд политики, бизнеса и шоу-бизнеса стали у них правилом. Ник должен был присутствовать на них и частенько брал меня с собой.

Моя внешность явно привлекала мужчин. Члены Команды должны были держать это при себе, никто из них не решался бросить вызов её главному аналитику. Приглашённые? Среди них были разные люди. Один высокопоставленный чиновник постоянно буравил меня взглядом и, наконец, решил обратиться ко мне.

– Татьяна Сергеевна, мне нужна ваша помощь.

– Какого рода?

– Близятся выборы, и нам всем потребуется психологическая поддержка. Вы могли бы оказать мне подобную услугу?

– Как это будет выглядеть?

– Несколько приездов в нерабочее время в мой кабинет с психологическими консультациями.

– Я думаю, что мне придётся вам отказать. Если об этих деловых свиданиях узнает ваша жена, то психолог вам точно понадобится и уже не в свете выборов.

Чиновник на секунду нахмурился, но всё же задал мне вопрос.

– А кто ей про это может сказать?

– Думаю, кто-нибудь из особ женского пола, считающих, что время на наши консультации было оторвано от их личной жизни.

Ник с трудом сдержал улыбку. По дороге домой он стал рассыпаться мне в комплиментах.

– Молодчина, хорошо же ты поставила его на место.

– А у Команды не будет из-за меня проблем?

– Отнюдь. Эти люди относятся к нам с большой долей снобизма. Ты же показала, что наши женщины не проигрывают их жёнам ни во внешности, ни в интеллекте, ни в чувстве юмора. Значит, и степень уважения к Команде у них поднимется.

Прошло несколько лет. Я слилась с Ником в единый цельный организм и уже не могла даже допустить мысли, что это не тот самый единственный мужчина. В этот момент мне и вспомнилась бабушка. Работа Ника связана с определённым риском, это было ясно. Я не очень верила в мистику про заслоны, заговоры и тому подобное, но хуже от нашей поездки к ней явно не будет. Да и бабулю пора уже было познакомить с моим избранником.