На лице Юрия промелькнуло бешенство — вероятно, из-за осознания того, что подставляет его Антон, родной брат. Но он явно не хотел, чтобы Рэчел заметила его реакцию.

— Поезжай домой, Рэчел! — велел он. — Я все выясню.

— Выяснишь? — воскликнула она. — Значит, тебе ничего не известно. Ты понятия не имеешь, где они!

— Убирайся!

Он открыл дверь и вытолкал ее наружу, но она уцепилась за косяк.

— Подожди. Подожди! — плакала она. — Как ты со мной свяжешься? Ты знаешь, где я живу? У тебя есть мой номер телефона?

Он бросил на нее полный ярости взгляд. Ничего он не знал. Меньше всего Рэчел хотелось сообщать ему, как ее найти, но необходимо было играть роль до конца. Она порылась в сумке в поисках клочка бумаги, одновременно освобождаясь от застрявших между пальцами волосков, достала использованную салфетку, ручку и нацарапала номер своего мобильного. Он взял салфетку и закрыл дверь.

Рэчел дрожала, когда шла назад к машине. Слава богу, такси не уехало! Когда она села, водитель ухмыльнулся.

— Повздорили с любовником, а? — Он взглянул на нее в зеркало заднего вида. — Он обязательно вернется… Будет просто дураком, если не вернется!

— Я хочу покурить. И даже не пытайся меня остановить! — ответила она.

— Ладно, дорогуша, вижу, тебе и вправду необходимо покурить. Но только одну.

— И я не настроена болтать!

Машина тронулась. Рэчел порылась в сумочке в поисках пачки сигарет. Жаль, что нет ничего покрепче, чтобы успокоить нервы! Бросив последний взгляд на дом, она увидала, что он безмолвен и враждебен.

Но это еще не конец. Совсем скоро Юрий приедет к ней. Она была к этому готова. Впереди отчетливо маячила смерть, но умрет она не сразу — сперва ее заставят развязать язык. О последствиях этого она даже боялась подумать.

Но скоро ее малыш уедет на другой конец света. Она глубоко затянулась сигаретой, глаза наполнились слезами. Водитель включил радио.

Саша, перегнувшись через перила, вглядывался в маскировочную пластмассовую сетку. Женщина по имени Мадлен одной рукой держала его за руку, а второй указывала на дыру в земле.

— Видишь этот круг из камня? Это верхушка стены. Тут римляне держали коз и овец.

— Откуда ты знаешь? — осторожно поинтересовался Саша. — Римляне были богачами, они купались в горячих ваннах. Я точно знаю. Сам видел.

— Но есть-то им надо было, верно? Кроме того, не все римляне были богатыми. Знаешь, под Батом находится целый город.

— Я знаю.

Он посмотрел на нее. У Мадлен были черные вьющиеся волосы и озорные глаза… и она носила джинсы.

— А ты и вправду моя бабушка? — подозрительно спросил он. — Что-то не похоже.

— А как, по-твоему, должны выглядеть бабушки? — засмеялась она.

— Они старые, — ответил он. — Седые. В платьях в цветочек.

— Да?

— Ты смешно разговариваешь.

— Я американка.

— А почему я раньше тебя не видел?

— Твоя мама и я… Мы совсем недавно нашли друг друга.

— Вы поссорились?

Мадлен сжала руку мальчика.

— Что-то вроде того. — Она огляделась. — Пойдем домой? Только не снимай шляпу и очки. В них ты смотришься очень круто.

Дом Мадлен был совсем не похож на его собственный. У него были по-настоящему толстые стены, и здесь Саша чувствовал себя в безопасности. Мужа у Мадлен не было. Никто не приходил, никто не звонил в дверь. В ящике посреди гостиной целыми днями суетились муравьи: строили туннели и гнезда, сновали по трубам в гости к соседям. Мадлен пообещала, что они скоро построят новый муравьиный город, намного больше. Для Саши.

Повсюду были картины, и почти на всех нарисованы муравьи, миллиарды муравьев. Мадлен сняла картины со стен и поставила на пол, чтобы Саша мог получше их рассмотреть. Только одну картину она смотреть не разрешала. Полотно было большим и стояло повернутым к стене. Он попробовал тайком взглянуть, что же там нарисовано, но Мадлен запретила ему даже подходить к ней. Сказала, что картина может упасть и ударить его по голове.

Саша понимал: они чего-то ждут, что-то очень важное, а пока наблюдал за муравьями, живыми и нарисованными, сидел на диване и рисовал. Мадлен сидела рядом и тоже рисовала.

— Мы чего-то ждем? — в тысячный раз спросил он.

Мадлен глубоко вздохнула и повернулась к мальчику.

— Ладно, Саша, давай договоримся. Послезавтра мы с тобой возьмем билеты и отправимся на остров. Полетим на самолете. Тебе там понравится. У нас будет большой старый дом. Там в саду на огромном дереве построен домик. Когда я была девочкой, этот домик принадлежал мне. А теперь, если захочешь, он будет твоим особым местом. Как тебе?

— А мама? Она об этом знает?

— Конечно, знает.

— Она поедет с нами?

Мадлен помолчала.

— Конечно, только она приедет позже. Ей необходимо здесь кое-что уладить, а это займет какое-то время. Если тебе не понравится, мы всегда сможем вернуться.

— Значит, на мой день рождения она не приедет?

— А когда у тебя день рождения?

Саша стер одного из своих муравьев ластиком. Уродливый муравей, совершенно не похожий на тех, что рисовала Мадлен. Ее муравьи были безупречными.

— Через три недели, в воскресенье.

Мадлен прекратила рисовать.

— Через три недели? В воскресенье?

— Угу.

Мадлен засмеялась.

— Боже мой, я должна была сама догадаться! Ты родился от Ангелины.

Саша нахмурился.

— Нет, — запротестовал он. — Мою маму зовут Рэчел.

У Мадлен, хотя она и продолжала смеяться, по щекам потекли слезы. Она повернулась к Саше и взяла его за руку.

— Ангелина — это ураган. Я это имела в виду. Мы родились в день, когда свирепствовал ураган.

Он не мог заснуть. Кровать была необычной — мягче, чем его, и просто огромной. У него будет своя кровать, когда они доберутся до нового места, на остров, где почти каждый день светит солнце. Ему хотелось туда, подальше от приглушенных голосов и ночных скандалов. Но он скучал по маме.

Саша оторвал голову от подушки и прислушался. Ни звука. Должно быть, Мадлен спит в своей комнате. Интересно, а муравьи спят по ночам? Ложатся на бок и дремлют по одиночке? Или им уютнее клубочком? Или они все время трудятся?

Он встал и на цыпочках подошел к двери. Ночник, который Мадлен оставила специально для него, заливал коридор мягким желтым светом. Внизу тоже горел свет. Саша подошел к лестнице и, бесшумно ступая, начал осторожно спускаться. Он заглянул в гостиную. Там перед муравейником, спиной к двери, стояла Мадлен. На ней был халат, и она не спеша, размеренно окунала что-то в банку, а потом бросала в муравейник.

— Что ты делаешь?

Мадлен вздрогнула и обернулась. Саша подошел поближе.

— Болтаю со своими маленькими друзьями, — улыбнулась она.

— Ты их кормишь, да?

— Что-то вроде того.

Он постоял, наблюдая за Мадлен. Еду она поднимала щипчиками, ими же окунала ее в банку. Вот она бросила что-то в муравейник, и десяток насекомых понесли брошенное в свои туннели. Мальчик нагнулся к черной чаше, которую Мадлен держала в руке, чтобы посмотреть на еду для муравьев. И ничего не увидел. Еда-невидимка.

— Там же нет ничего, — заметил он, озадаченно глядя на Мадлен. — Ты просто делаешь вид, что кормишь их.

— Да, в некотором роде ты прав, — ответила она, продолжая брать щипчиками невидимую еду.

Он нагнулся еще ниже и уставился в чашу. Там все-таки что-то лежало, на самом донышке. Крошечная кучка чего-то, напоминающего волосы.

— Ты кормишь их волосами? — изумился Саша.

— Да. Им, похоже, нравится. Тебе так не кажется? Они, наверное, используют их для строительства гнезд.

— А это что? Куда ты их окунаешь?

— Что-то вроде меда… сок дерева. Эти малыши просто сходят с ума от него.

Она окунула следующий волосок. Какая утомительная работа — брать по одному волоску!

— А почему ты берешь по одному волоску?

Мадлен улыбнулась. В неярком свете она казалась настоящей красавицей.