Поскольку события последних недель несколько стерли четкие границы и ослабили ее оборону, она уступила и согласилась его выслушать, если он будет сидеть на безопасном от нее расстоянии. Она избегала смотреть ему в глаза, но не отводила взгляда от его рук. Они казались на удивление безобидными: белые, чуть полноватые. За шесть лег тюремного заключения они не подвергались воздействию погоды, не выполняли тяжелой физической работы. Она представила, как мягкие бледные пальцы аккуратно разворачивают старомодное лезвие бритвы, расстегивают ширинку брюк жертвы, стягивают их и обнажают гениталии, а жертва висит в полубессознательном состоянии, возможно, умоляя о пощаде.

Ей стало не по себе.

— Этот подонок уже сидел в Англии за развращение малолетних. Ему и двум его друзьям принадлежала вилла в Таиланде. Догадайтесь, чем они там занимались?

— Значит, он заслужил свою смерть? — уточнила Мадлен, стараясь, чтобы голос прозвучал равнодушно.

Эдмунду не понравилось, что в ее голосе проскользнули саркастические нотки, и он не удержался от язвительности.

,289;

— Я сделал это за деньги, моя красавица. Я думал, что ясно дал это понять. Клиент заплатил целое состояние за убийство этого человека, а то, что он оказался мразью, лишь упростило дело. Я даже получил удовольствие от его устранения.

— Все ваши жертвы… были мерзавцами и подонками?

— Я не смогу избавить человечество от мрази, да? — резко выпалил он. — Да, вы правы, в мире до черта подонков!

Эдмунд раздраженно покачал головой, как будто объяснить собственную философию человеку непосвященному — вещь непосильная.

— Мадлен, пожалуйста, не забывайте, я убивал только взрослых мужчин, мужчин, которые притесняли и обижали других. Иначе зачем было их убивать? Я — чистильщик. Или мусорщик Я избавляю от мусора, от тех элементов, к которым остальные даже брезгуют прикоснуться. А правосудие просто не может дотянуться до них своими коротенькими ручками. И видите, кто расплачивается! Но подумайте: если бы один из этих подонков хоть пальцем тронул маленькую внучку судьи, разве стал бы суд преследовать меня за то, что я избавил мир от мрази? — Эдмунд подался вперед и прорычал. — Стал бы, Мадлен?

Мадлен, широко раскрыв глаза от ужаса, пожала плечами и не сразу нашлась, что возразить.

— Я имел дело только с взрослыми мужчинами, — настойчиво повторил Эдмунд, — никогда не трогал юнцов, какими бы отвратительными они ни были, не трогал женщин и детей. Согласен, временами мои жертвы испытывают страдания. Иногда на этом настаивали сами клиенты. Если речь идет о мести, я иду навстречу. Оказываю такие услуги.

— Оказывали! — поправила Мадлен.

— Оказываю, — отрезал Эдмунд. Он прищурил глаза, внимательно разглядывая ее. — Я ведь вам уже говорил: у меня длинные руки.

Мадлен оперлась локтем о решетку и поставила ногу на ящик, который попросила у надзирателя. Никакая спина не выдержит, если целый час стоять навытяжку. Она сказала директору тюрьмы, что у стоек баров есть специальные выступы для ног, чтобы посетители задерживались там подольше. И он пошел ей навстречу.

— Эдмунд, вы на самом деле не шутите, когда говорите, что можете убивать даже отсюда? Можете уничтожить любого за пределами тюрьмы?

— Если бы я захотел, моя красавица, то уж будьте уверены! В укромном месте припрятаны денежки. Кое-кто готов оказать мне услугу. Другие передо мной в долгу. Некоторые из них пойдут на многое ради меня.

Значит, он не черной магией бредил. За стенами тюрьмы есть люди, готовые действовать по его приказу.

— Я вам не верю, — заявила она, пытаясь унять дрожь. — Может, оставим эту тему? Справедливость и несправедливость своих деяний вы можете обсудить на сеансах с доктором Уэзерли.

— Мне важнее, чтобы поняли вы, а не доктор Уэзерли. Мне совершенно наплевать, что он обо мне думает.

— А зря. Доктор Уэзерли отличный психиатр. Он действительно может вам помочь… Например, заставить вас понять, что недопустимо лишать жизни другого человека — независимо от того, что он мерзавец и негодяй.

Эдмунд поднялся с топчана, но к двери подходить не стал. Он засунул руки в карманы и посмотрел ей прямо в лицо. Он не мог скрыть разочарования: представился единственный шанс убедить ее, а ему так и не удалось это сделать.

Стараясь избежать еще одного спора (или поучения) относительно его философии, Мадлен сказала:

— Я предупреждала вас, что наша дружба не должна проходить испытания на прочность подобными разговорами, Эдмунд. Я бы предпочла не думать о причинах, по которым вы оказались в тюрьме.

Какое-то время он, казалось, обдумывал услышанное. Мадлен уже готова была сменить тему разговора, когда он нарушил молчание.

— Кстати, как там ваш дружок?

Эдмунд говорил вкрадчиво, но голос его звучал угрожающе.

— У меня его нет! — раздраженно выкрикнула она. Но пока они стояли вот так, пристально глядя друг на друга, в ее душу закралось беспокойство.

— Давно не слышали о нем?

Мадлен нахмурилась. На что он намекает?

— Думаю, давно. — Эдмунд печально вздохнул.

Ее глаза расширились от ужаса.

— Это дело ваших длинных рук? Эдмунд, нет!

Эдмунд подарил ей акулью улыбку — застенчивую, но торжествующую.

— Не думаю, что вы когда-нибудь еще услышите о мистере Реддоне.

Она зажала рот рукой.

— Что… что вы с ним сделали? — Она, спотыкаясь, отступила от двери и бросила взгляд на выход.

— Пожалуйста, не уходите! — выкрикнул Эдмунд. — Не волнуйтесь. Он жив. И не очень пострадал.

Мадлен огляделась в поисках надзирателя.

— Эдмунд, что вы с ним сделали? Скажите немедленно, не то пожалеете!

— Красавица моя, здесь нет моей вины! — взмолился Эдмунд. — Я узнал, что он вам изменяет, ставит под угрозу ваше счастье и здоровье. В марте его уже предупреждали, чтобы он держался от вас подальше, но до него явно не дошло. Он не понял, что может означать лезвие бритвы, понимаете?

— Лезвие бритвы? — хриплым шепотом эхом повторила она. — И как долго ваш помощник следил за мной? Что, черт возьми, он сделал с Гордоном?

— Ничего радикального. Он просто… повторил предупреждение, пока оно не дошло. Для таких людей, как ваш бывший, подробное повествование о том, как у него лезвием бритвы под корень отрежут член, — удивительно действенный метод устрашения. Всегда срабатывает безотказно.

Он воздел руки в знак того, что мир избавился еще от одного мерзавца, еще одна работа выполнена отлично. Хороший пример эффективности его метода!

Мадлен почувствовала, как кровь прилила к лицу.

— И вы еще называли себя моим другом! Ублюдок! Вмешаться в мою жизнь самым беспардонным образом! То, что вы сделали, — жестоко. Ужасно! — Она больше не могла сдерживать гнев. — Я обязана сообщить об этом начальству.

Как ни странно, но Эдмунда не возмутила ее реакция. Казалось, он искренне полагал, что выиграл некий спор, который еще крепче привяжет Мадлен к нему. Он смотрел на нее чуть ли не со снисхождением.

— Ох, не кипятитесь! Ну сами подумайте: настоящий мужчина всегда защитит свою женщину, угрозы на него не подействуют. Они действуют лишь на мерзавцев, слабаков и трусов. Разве вы не видите, Мадлен, что он и пальцем не пошевелит ради вас?

Да, как ни крути, Эдмунд прав. Она не получила от Гордона весточки, а теперь уже и вовсе не получит.

Эдмунд прочел ее мысли и улыбнулся.

— Это доказывает мою правоту. Он вас недостоин.

Они долго смотрели друг на друга. Вдалеке послышался лязг закрывающейся металлической двери. Тускло освещенный коридор казался холоднее, чем обычно. Мадлен вздрогнула и поплотнее завернулась в куртку.

В воскресенье вечером она распахнула дверь студии. В помещении тут же запахло смолистой древесиной, иссушенной солнцем, и едва уловимо — масляными красками и растворителем, которыми она пользовалась. Периодически, разбирая просроченные счета и убирая дом, Мадлен собиралась с духом и решала провести у холста все выходные, но на самом деле ее занимали совершенно другие проблемы. Сейчас, когда она оказалась лицом к лицу с чистым холстом, было уже поздно начинать рисовать — время перевалило за полночь, а утром к ней на прием придет уйма пациентов.