— Рэчел? — Антон понизил голос и уже серьезно продолжил: — В глубине души я совсем не такой плохой. Я люблю тебя и Сашу, иногда у меня просто не получается показать свою любовь. Я исправлюсь. Мы должны забыть прошлое, начать все сначала. Главное — это уважение друг к другу- Я все понимаю, правда.

— Привези Сашу домой, тогда поговорим, — заявила она.

— Не волнуйся. Я не стану далеко увозить его. Но я хочу, чтобы ты поехала с нами. Завтра у тебя день рождения. Видишь, я помню.

— Приезжайте, а там видно будет, — ответила она.

— Собирай вещи, мы заедем за тобой, — промурлыкал Антон. — На всякий случай захвати бикини. — Он помолчал. — Не делай глупостей, крошка. Это лишнее, ты меня понимаешь? Я привезу Сашу, и никаких проблем. Честно. Ты никуда не станешь звонить, правда?

— Я должна позвонить в школу, иначе они вызовут полицию, — холодно ответила она. — Возможно, я подожду, пока вы приедете.

— Не смеши меня, Рэчел.

— Ты только привези Сашу!

Спустя час у ее дома остановилась машина. Рэчел распахнула входную дверь и увидела их обоих. Айтон что-то сказал и вышел из машины, Саша оставался сидеть пристегнутым на заднем сиденье. Похоже, Антон велел ему ждать в машине. Она хотела подбежать и схватить сына, но в этот момент Антон захлопнул дверцу автомобиля, вошел в ворота и направился к Рэчел, не сводя с нее глаз. Он был одет не в повседневное тряпье, а в элегантную клетчатую рубашку, джинсы и сандалии. Чисто вымытые волосы не были зализаны назад, а лежали красивой волной. Он походил на добропорядочного семьянина, уезжающего с женой и сыном за город на выходные, и Рэчел против воли залюбовалась им. Черные волосы обрамляли высокий лоб и лицо с широкими скулами, подчеркивая белизну зубов и оттеняя зеленые глаза. В худощавом жилистом теле таилась сила стальной пружины.

Он усмехнулся Рэчел так привычно, так знакомо. Эта его улыбка могла растопить лед. Отчасти мальчишеская, отчасти соблазнительная, отчасти свирепая — улыбка, которая подкупала ее снова и снова, улыбка, перед которой она не могла устоять. Она почувствовала знакомый трепет, между ног стало покалывать и взмокло… Ощущения были настолько реальными и примитивными, что она испытала ненависть к себе самой. Казалось, ее страх и желание нераздельно переплетены друг с другом. Противоестественно, что даже после их последней встречи (и всех этих дорогущих сеансов психотерапии) она продолжает испытывать к этому человеку такие чувства.

Он не предпринял ни единой попытки поцеловать или обнять ее. Не стал ничего говорить и о поблекших синяках на лице.

— Собралась?

— Нет, — ответила она, развернулась и пошла в дом.

Антон последовал за ней.

— Ладно, собирайся, — добродушно сказал он. — Парень просто сгорает от нетерпения. Мы купили несколько игрушек, пляжный мяч, карты. У меня есть на всякий случай щит от ветра, но по радио передавали, что почти на всей территории страны будет сухо и тепло. Разве что кратковременный дождь.

Она понимала, что выбирает путь наименьшего сопротивления, но боязнь того, что он может сделать с Сашей, свела ее выбор к альтернативе: остаться дома и поверить, что через пару дней Антон привезет Сашу домой, или поехать с ними. Саша, наверное, и впрямь «сгорает от нетерпения» поехать на пляж на выходные, а Антона ничто не удержит. Безопаснее будет не упускать Сашу из виду. Она должна ехать туда, куда едет ее сын.

— Пошевеливайся, — подтолкнул он ее. — Мы же не хотим попасть в пробку, верно? На шоссе М4 нас ждет настоящий кошмар.

— Я соберу вещи. Но никаких милых семейных штучек. Я не буду с тобой трахаться, понял? И не смей меня трогать!

Он поднял руки вверх и отступил, продолжая улыбаться.

Она села сзади — настояла на этом — и принялась изучать карту. Шоссе М4, как и предвещал Антон, было перегружено транспортом. Но Сашиного настроения не испортили даже пробки. Он щебетал как соловей, трогательно счастливый, что едет с обоими родителями, и с нетерпением ждал фантастического уик-энда на берегу моря. Он настоял на том, чтобы сидеть под детским зонтиком от солнца, а желто-красный полосатый мяч летал по всей машине, надоедая Рэчел до зубовного скрежета. В конце концов она свернулась клубочком в уголке и закрыла глаза, ее мысли прерывались лишь постоянным ворчанием Антона по поводу дороги. Когда машина остановилась у заставы на мосту через Северн, где взимался дорожный сбор, она сверилась с картой. Черт возьми, они не проехали и половины пути до Западного Уэльса. По мосту медленно двигались машины, Рэчел смотрела на устье реки, разделявшей Англию и Уэльс. Раньше она никогда не была в Уэльсе. Возможно, ей удастся избавиться от переживаний и насладиться отдыхом.

На противоположной стороне моста стоял знак «Добро пожаловать в Уэльс»: крупными буквами по-валлийски, а ниже мелкими — по-английски. Разумеется! Интересно, будет ли Уэльс так же рад с ними распрощаться, когда выходные закончатся?

— Теперь куда, начальник? — спросил Антон через плечо, ловя ее взгляд в зеркале заднего вида, но она надела солнцезащитные очки.

Рэчел изучала карту, пытаясь найти хоть одно знакомое местечко.

— Как тебе Тенби? — предложила она. — Я один раз видела сю по телику. Там довольно мило, Саше понравится. Это ближе, чем Западный Уэльс, а море там тоже есть.

— И как туда ехать, начальник?

— Все время прямо, — ответила она.

— Все время? Мне нравится это слово, Рэчел, — признался ОН, оторвав взгляд от дороги, и принялся разглядывать ее В зеркале заднего вида.

— Я имею в виду все время прямо по этой чертовой автостраде, — оборвала она, — до самого Кардиффа. Проезжаем Суонси, Кармартен, потом повернем налево у городка под названием Нарбет. И не старайся изобразить из себя романтика, Антон! У тебя это хреново выходит.

— Эй, — воскликнул он, сердито взглянув на нее, — не забывай, с нами ребенок!

Она саркастически засмеялась, чувствуя себя на заднем сиденье в относительной безопасности.

— Ха-ха. Уж кто бы говорил! Учитывая то, что этот ребенок видел и слышал.

Саша расплакался.

— Видишь? — нахмурился Антон.

Рэчел попыталась погладить Сашу по голове, но сын отбросил ее руку. Он знал, что речь идет о нем, о том, что он видел и слышал. Она никак не могла привыкнуть к тому, как много вмещалось в этой маленькой голове. Даже если он и не расслышал слов, то все понял по их тону.

Она вытащила из сумочки сигарету и сунула в рот. Открыла окно. Антон пристально следил за каждым ее движением. Она достала зажигалку и поднесла ее к сигарете.

— Если ты закуришь, мне придется отшлепать тебя по голой заднице.

Антон повернулся к Саше и подмигнул ему. Мальчик, чувствуя, что в словах отца нет ничего смешного, продолжал плакать.

— Мама, не кури, — попросил он таким голосом, что у Рэчел защемило сердце.

Она положила сигарету назад в пачку.

Хотя на улице все плавилось от жары, внутри машины было прохладно. Они молча ехали по автостраде, бампер к бамперу с машинами других семей, тоже отправившихся отдохнуть. Рэчел разглядывала их в окно, когда они проезжали мимо по соседним полосам. Счастливые супруги, веселые дети, велосипеды и доски для серфинга на багажниках машин, подушки и сумки-холодильники поверх тюков. Семьи в фургончиках. Парочки на мотоциклах, затянутые в кожу и крепко прижавшиеся друг к другу. Антон не замечал ничего, Саша тоже. Оба смотрели исключительно вперед, как будто место назначения — единственное, что имело значение. Как будто Тенби мог одним махом все решить: постоянное напряжение исчезнет, и все будут счастливы.

Казалось, все направляются в Тенби. Машины наводнили маленький городок. Рэчел испугалась, поскольку стало очевидно, что места для парковки им не найти. Они колесили по узким улочкам, едва не наезжая на пешеходов. Антон напрягался все больше и больше, на скулах заходили желваки, на лбу выступили бисеринки пота, хотя в салоне царила прохлада. Он принимает наркотики? Может, ему необходимо «взбодриться»? С Антоном никогда ни в чем нельзя быть уверенной, хотя были периоды, когда он ничего не принимал, бросал кокаин и свою паршивую русскую водку, пил только пиво и посещал тренажерный зал.