— Иду, — резковато бросает Клод.

Токарь с раздосадованным видом уходит, покачивая головой. У него большой живот, и поэтому он слегка расставляет ноги в стороны.

Клод идет мыть руки под краном во дворе. Он чувствует обиду на Токаря. Глупо, но себя не пересилишь. Распрямившись, он вытирает руки о штанины. Грузовика Мориса еще нет на месте. Морис должен был отвезти металлолом в Ангиен и, видимо, застрял где-то в пробке.

Взяв накладные, лежавшие в кабине, Клод направляется в административный корпус, который занимает главенствующее положение во дворе.

За широкими окнами видны головы склонившихся над работой машинисток. Они сами недурны, и в комнате у них мило. Здесь часто появляется и сам хозяин, чтобы понаблюдать за разворачивающимися грузовиками. Клод медленно поднимается по лестнице. Он не любит ходить сюда. Остановившись на ступеньках, приглаживает волосы рукой и оглядывается на решетку ворот: не появился ли Морис? Затем входит.

Мамаша Ложе резко поднимает голову:

— Кстати, я хотела вас видеть, — с угрозой говорит она.

— Знаю, — отвечает Клод, внутренне напрягаясь.

Мамаша Ложе обиженно надувает губы. Она невысокого роста, с одутловатым лицом, с седыми волосами, прилизанными на висках. Кто постарше, те рассказывают, что, когда она была молодая, патрон часто вызывал ее к себе отнюдь не по служебным делам, благодаря чему она и стала секретаршей. Клод положил накладные на край стола и ждет. Мамаша Ложе посмотрела на них с подозрением:

— Это сегодняшние?

— Да, — отвечает Клод.

— А вчерашние?

— Что вчерашние?

— Вы не приносили вчерашние, — говорит она, глядя Клоду в глаза.

— Вы спятили?

— Скажите, Майяр, нельзя ли быть повежливей?.. — Мамаша Ложе повышает тон.

— Повежливей? Что вы мне рассказываете про вчерашние накладные? Я положил их сюда, как обычно. Чего вам еще надо?

— Вы вчера не заходили сюда! — утверждает она с неприступным выражением лица.

— Это я не заходил сюда вчера?! — кричит Клод, выходя из себя. Он старался сохранять спокойствие, не обращать внимания на обвинение, но, несмотря на все усилия, голос дрожит.

— Нет, не заходили.

Клод точно помнит — вчера входил сюда, а следом шел Легран, который нечаянно толкнул его в спину, засмотревшись на кого-то во дворе.

— Со мной был Легран, когда я поднимался сюда, — говорит Клод, немного овладев собой. — Мы вошли вместе. Можете спросить у него.

Мамаша Ложе продолжает смотреть на него с яростью:

— Вы напрасно надеетесь, что я стану терять время и выслушивать ваших друзей, — говорит она презрительно и принимается что-то искать на столе. Затем замечает накладные Клода. Берет всю пачку и начинает сверять со своими документами, при этом кончики ее пальцев дрожат.

— Легран еще не вернулся, — Клод чувствует теперь себя сильнее, дождемся и спросим у него. — Мамаша Ложе не отвечает ему, Клод продолжает доказывать: — Мы положили их вместе на ваш стол.

— Нет! — Она резко ударяет по столу. — Этих накладных здесь никогда не было. Никто не приносил их в эту комнату. Я никогда здесь их не видела.

Машинистки за стеклянной перегородкой поднимают головы и с любопытством смотрят на Клода, думают, должно быть, что ему устроили разнос.

— Вы мне вообще осточертели!

Пораженная мамаша Ложе на мгновение замирает.

— Я не позволю вам так со мной разговаривать, — шипит она наконец. — Я позову хозяина.

— Давайте зовите. — Клод тут же осознает, что это конец. Но отступать поздно. — Прекрасно, я тоже хочу его видеть! И я ему постараюсь объяснить, что вы тут устроили.

— Очень хорошо! — произносит мамаша Ложе и стучит в дверь хозяина.

— Входите, — отвечает спокойный голос.

Она хочет закрыть за собой дверь, но Клод следует за ней, — мало ли что собирается она напеть хозяину.

Тот сидит за своим столом. У него полная фигура с выступающим вперед животом, серый костюм в полоску, из-под пиджака виден жилет. Хозяин переводит вопросительный взгляд с мамаши Ложе на Клода. Клод дает мамаше Ложе возможность начать первой.

— Вчера вечером, — начинает она дрожащим от волнения голосом, — Майяр не вернул мне накладные на поставки…

— Неправда, — перебивает он, — я положил их на ваш стол одновременно с Леграном. Можете проверить у него.

— Я уже просила вас разговаривать со мной повежливее.

— Дело не в вежливости, — говорит Клод, освоившись. — Я выполняю свою работу, выполняйте же вашу и не придирайтесь ко мне.

— Прошу вас, Майяр, ближе к делу, — внушительно заявляет хозяин, вступая в разговор. Он непринужденно сидит, удобно развалясь в своем кресле, не волнуется, полон уверенности в себе.

Клод вдруг почувствовал себя таким же несчастным и жалким, каких не счесть, и в памяти возник Токарь, шагающий к выходу тяжелой походкой обремененного лишним весом и многими годами человека. Клод сжимает кулаки. Но это нелепо, бесполезно. Он стоит перед хозяином, словно перед судьей, решать будет только хозяин, и никто другой. И этого захотел он сам, Клод настоял, чтобы идти сюда вместе с этой Ложе. Теперь его охватывает взрыв возмущения:

— Вы платите мне за работу, я ее делаю. Разве не так? В чем же вопрос?

— Вас не упрекают в том, что вы не делаете свою работу, — говорит хозяин. Он внимательно разглядывает Клода, напряженно сдвигает брови, пытаясь понять, куда тот клонит.

Но Клоду даже уже не хочется, чтобы его понимали. Он упрямо твердит:

— Я должен возить поставки, это я делаю и не слежу, как делают свою работу другие.

Хозяин молча рассматривает его, и Клод чувствует, что увязает, но уже не может остановиться:

— Но я не хочу, чтобы ко мне приставали. Когда мне надоедают, я даю сдачи.

Хозяин удивленно поднимает брови, на губах ироническая усмешка. Он поворачивается к мамаше Ложе:

— Объясните мне, что произошло.

— О, все очень просто, господин директор, — отвечает она, бросив злорадный взгляд на Клода. — Майяр не позаботился сдать накладные по возвращении из поездки вчера вечером, а теперь утверждает обратное.

— Вы уверены? — переспрашивает ее хозяин.

— Безусловно, — важно произносит мамаша Ложе, — он пришел вместе с Леграном, но в отличие от Леграна ничего не сдавал мне.

— Только что вы утверждали, что я даже не входил к вам в комнату, — заметил Клод.

— Я никогда не говорила этого, — пожала она плечами, не глядя на него.

— Что?! — воскликнул Клод.

Хозяин поднимает руку:

— Не кричите, Майяр. Может быть, вы их положили в какое-нибудь другое место? — миролюбиво спрашивает он.

— Я никогда не теряю документы, — с достоинством возражает мамаша Ложе. — С тех пор как я работаю у вас…

— Скорее наоборот, — произносит Клод дрожащим голосом, — и не стесняетесь солгать, даже когда это может причинить неприятности другим. — Мгновенно его охватило чувство стыда. Ему вовсе не хотелось искать защиты у кого бы то ни было.

Мамаша Ложе ничего не ответила.

— Оставьте нас в покое, Майяр, — сухо сказал хозяин.

Клод осекся.

Хозяин выпрямился в своем кресле.

— Вы везде смотрели? — спросил он секретаршу.

— Разумеется, — ответила она с обиженным видом.

— Посмотрите еще, — покачал головой хозяин. — Если не найдете, то проверьте, все ли грузы были доставлены. — Затем повернулся к Клоду. — А теперь я хотел бы поговорить с вами, Майяр.

Мамаша Ложе в замешательстве. Она смотрит на хозяина так, словно тот забыл что-то сказать. Но тот ограничивается только этим, показывая, что ждет, когда она выйдет. Она изображает на лице кислую мину и покидает кабинет.

Клод машинально взглянул на захлопывающуюся дверь. Он немного ошеломлен. От гудения грузового лифта дрожат стены. Небо за окном залито золотистым светом. День идет к концу. И непонятно почему, Клоду вдруг становится грустно.

— Вы заставляете много говорить о вас, Майяр, — вдруг заявляет хозяин. Он сидит за столом, наклонив голову, поставив локоть на стол, почесывает щеку, смотрит на Майяра.