Таким образом, Тида прибыла в поместье, дав хитро составленный Обет. Обет заверял наш юрист, так что я не сомневалась в его надёжности. Она постоянно торчала в своей комнате и ни с кем не общалась, кроме Дороти. Даже на ритуал её должны были привести в маске без прорезей для глаз. Окна в комнате тоже были зачарованы, так что она не знала, где находится. Её это всё устраивало, а уж меня - тем более.

      Шестого марта произошёл первый обмен между Азкабаном и поместьем. Труп под личиной Игоря был доставлен в Азкабан, а гуси скрытно унесли живого Каркарова в специальной люльке, которую придумал Сириус. Я очень волновалась, но подмена прошла удачно. Игорь прибыл в поместье, и мы наконец-то встретились. Я ждала его во дворе. Он ловко выбрался из люльки и с интересом осмотрелся. Это был очень высокий мужчина, около двух метров ростом, худой и жилистый. У него были большие руки и ноги, совсем не аристократичные, но мне было всё равно. Душа пела, я смотрела и не верила, радовалась и боялась, что всё это сон. Спутанная борода и отросшие волосы не давали толком рассмотреть его лицо. Я очень волновалась, но взяла себя в руки и тихонько сказала:

- Добрый вечер, Игорь.

      Он повернулся на звук моего голоса, и даже в темноте я поняла, что он улыбается:

- Яночка, твоё «честное комсомольское» сработало! Я не верил до конца, но ты меня вытащила! Если ты ещё не передумала, я – твой, со всеми потрохами! Принимаешь?

      Я засмеялась, услышав родной и любимый голос:

- Принимаю! Игорь, ты уверен? Я же никогда тебя не отпущу!

      Он быстро подошёл и обнял меня:

- Это я тебя не отпущу, даже если захочешь. Моя!

      Он прижал меня к себе на минуту, но быстро отступил.

- Не буду тебя целовать, хотя хочу этого больше всего на свете. Нужно помыться и переодеться. Хотя твои гуси мне одёжку поменяли, но я так долго просидел в камере, что пропитался тюрьмой и отчаянием.

      Я отвела его в гостевую спальню, попутно рассказав про ритуал. Он сразу согласился, я счастливо выдохнула. Три дня пролетели незаметно. Ожидаемо, никто не расстроился, что очередной пожиратель скончался в Азкабане. Его официально объявили мёртвым, и больше никто об этом не упоминал. Игорь ходил за мной тенью, не отходил ни на шаг. Его ласковая улыбка согревала мне душу, а его голос заставлял замирать моё бедное сердце. Он оказался совершенно не похож на Юру внешне, но через два дня я уже совершенно этого не помнила. Я отпустила свою первую любовь и была совершенно счастлива. Настало очередное полнолуние. Первым в печь отправился Сириус. Целый день зельевар над ним подтрунивал, называя «горячей собакой» (игра слов HOT DOG – дословный перевод), обзывался: «Внимание, мистер Блэк! Хорошо прожаренный и пропечённый! Взболтать, но не смешивать. Блэк 007 или просто Блэк в тесте!». Сириус шипел, но отмалчивался, ему было любопытно, да и секса хотелось. Я тоже просветила Игоря насчёт бонуса, он смеялся и блестел глазами. Вальбурга тоже была в поместье, чтобы проследить за детьми, пока мы будем заняты.

      Признаю, ритуал прошёл успешно. А уж бонус был выше всяких похвал. Три дня растянулись на неделю…

Глава 13. Тучи сгущаются

      Счастье – это эфемерная и нематериальная субстанция. К сожалению, безоблачное счастье никогда долго не длится. Мы говорим о нём в прошедшем времени, вспоминая старые добрые дни, когда трава была зеленее, а вода – слаще. Мало кто может сказать, я – счастлив, здесь и сейчас. Всегда что-то мешает: ипотека, маленькая зарплата, лишний вес или неудобные туфли. Удержать невозможно, остановить нельзя. Если искусственно задерживать своё счастье, оно превращается в фарс. Отношения, которые уже не радуют, дружба, живущая в виде страницы на фейсбуке, или внезапно выросшие дети, которым ты не можешь помочь забыть свои горести, купив яркую новую игрушку. Счастье, как и время, утекает сквозь пальцы в песок, и каждая песчинка выгоняет нас из рая. Иногда, вспоминая счастливые моменты, так и подмывает крикнуть себе прошлому - глупому и счастливому я: «Наслаждайся каждой секундой, глупая!», ведь всё пройдёт. Поэтому невозможно описывать счастливые времена, они пролетают, как одно мгновение. Мы помним, что было хорошо, было счастье, а из чего оно складывалось, забыли. Как описать мимолётный любящий взгляд, брошенный на плечи плед, чтобы я не замёрзла, чашку чая вечером, заваренного специально для меня, с лимоном и черносливом, как рассказать о нежности, щемящей настолько, что я задыхалась от того, что он рядом? Он рассказывал мне тысячу историй, показывал созвездия на ночном небе, гулял со мной в лесу, просто был рядом. Началась весна, набухли почки на деревьях, а он смеялся и рассказывал мне секреты талой воды, она действует на животных, как афродизиаки. Напьются птицы талой воды, и появляется в птичьем сердце желание любить. Поют они хвалу теплу и солнцу, славят жизнь и любовь. Он был высоким и большим, я чувствовала себя рядом с ним Дюймовочкой. Он так и обращался со мной, очень бережно, словно боялся сломать. Он не мог на меня надышаться, ловил и крепко обнимал в любой части поместья. Просто прижимал меня к себе крепко-крепко и просил: «Посмотри на меня, любимая, я так люблю видеть небо в твоих глазах». Он часто смотрел на небо и постоянно стремился находиться вне помещений. Сказал мне, что насиделся в четырёх стенах на всю оставшуюся жизнь. Позже подруга сказала мне, что это был очень дождливый месяц. Мне же он запомнился, как один из самых солнечных периодов моей жизни. Я не помню дождей, как будто их не было вовсе. Мне вспоминаются вспышки, какие-то яркие моменты: первая бабочка на огромной ладони Игоря, она была трепещущей и ярко-жёлтой. Помню, как он носил на плечах мальчишек по очереди, я смеялась и называла его дядей Стёпой. Гермиона руководила им с момента знакомства, он покорно пил чай с куклами и возил её игрушечный экипаж. Она ещё долго называла меня «Иса», сокращённое от «Алиса», но Игорь стал называться «папа» с первого дня.

      Смешно вышло с Блэком. После ритуала Сириус был очень занят в течение несколько дней, но потом подружка покинула поместье, а Бродяга крепко о чём-то задумался. Сбежать он больше не пытался и вообще был необыкновенно тих и сосредоточен. Он нашёл нас с Игорем в кабинете, притащил Вальбургу и посадил нас в кружок. У него появились вопросы. Пока он зачитывал весь список, я поймала себя на чувстве, что я всё это уже слышала. Ещё бы, ведь Бродяга озвучил те самые вопросы, которые мучили каждого неравнодушного читателя Поттерианы. Почему Джеймс отдал мантию-невидимку? Почему они вообще решили завести ребёнка во время войны? Почему Фиделиус не замкнули на Грюма (начальника Джеймса) или великого светлого? Почему не было плана отхода? Почему не было экстренных порт-ключей? Где завещание Поттеров? Почему элементарно не проверяли наличие метки на руке у каждого волшебника каждое утро? Почему? Почему? Почему?

      У нас не было ответов. Вальбурга желчно поинтересовалась у сыночка, помнит ли он, сколько раз она задавала ему те же вопросы. Обычно в ответ подруга слышала, что Дамблдору виднее. Сириус покаянно отмалчивался.