- Мы учились вместе. Его зовут Рик. Он фотограф. Сейчас работает на студии, но порой берёт частные заказы. Он уехал пару лет назад в Кёльн, потому что работу предложили.

- Но вы продолжаете общаться?

- Да, стараемся. Раз в год вместе ездим отдыхать, но для меня это время слегка экстремальное, - Том ухмыльнулся, что-то вспомнив.

- Почему?

- Мы ездим втроём. Я, Рик и его парень. Вин. От английского – победитель. Это сокращённо от Винсент. Знаешь, он типичный гей, такой, каким рисует нас общество. Блондин, утончённый, иногда подводит глаза, но выглядит при этом очень сексапильно, тратит кучу денег на шмотки, танцует в клубах, как шлюха, бухает и отрывается. Работает в магазине, отчасти манерный, но приятный и милый. А если ему говорить что-то важное и серьёзное, он почти теряет сознание. Мозг коротит. – Том хохотнул. - Когда мы с ним познакомились, он меня сразу обворожил. Я таких людей до него и после не встречал. Знаешь, он только рот открыл, а я уже почти влюбился. Мягкий, нежный, улыбчивый, но в то же время колкий: чувство юмора у него что надо.

Том перевёл взгляд на Билла и замолк. Тот смотрел на него во все глаза. Вид был пришибленный и немного шокированный.

- Что-то не так?

- Ты сказал «нас». Я даже и подумать не мог, что ты гей.

- Не похож, да? – Том улыбнулся широко и открыто. – Я это скрываю от посторонних, точнее, не афиширую, не хочу казаться раскрытым, как книга.

- Боже, а я всё понять не мог, что же в тебе не так.

Билл засмеялся.

- А что во мне не так?

- Для натурала ты многовато интересовался мной. Теперь я чувствую себя неловко.

- Потому что своего не узнал? Не переживай, такое часто случается. Стоит мне сказать об этом, у многих возникают сомнения.

- Наверное, ты не избалован мужским вниманием, хотя мне верится с трудом, с твоей-то внешностью.

- Я педантичен, избирателен и придирчив. Я не ставлю себя выше других, просто секс на одну ночь – это не совсем по мне. В силу характера, я всегда думаю о будущем и могу раньше времени забежать вперёд.

- Да, понимаю. Я такой же. Стоит красивому парню просто пожать мне руку, я уже в уме прикидываю, какие занавески мы будем выбирать для нашей гостиной.

Они оба расхохотались.

- Мне интересно, почему ты ездишь со своим другом и его парнем отдыхать, если тебя это напрягает? – вернулся Билл к первоначальному разговору, отсмеявшись.

- Не так, чтобы очень напрягало, но когда они трахаются, а я это слышу, мне становится тоскливо и одиноко. Жалеть себя я не привык.

- Когда я жил в общаге, - брюнет кивнул в знак того, что понимает, каково это, - в нашем блоке было дофига геев. Мой сосед по праву считался авторитетом, потому что переимел почти весь город.

- И тебя?

- О, нет, я для него был соплёй. Он меня называл бабочкой среди болотной мошкары. Мы дружили, да и продолжаем до сих пор. Я единственный, кто терпел все его гулянки. Но никто не знал, как мне было паршиво. Я почти что ежедневно чувствовал себя ущербным, брошенным, некрасивым и никому ненужным.

- У тебя никого не было?

- У меня времени на душ не было, о чём ты! – прыснул Билл, возмущаясь. – А Дин постоянно таскал парней, имел и выбрасывал. И ведь никто не жаловался. А я скрепя зубы всё это слушал и мучился.

- По тебе тоже не скажешь, что ты обделён мужским вниманием.

Билл немного смутился, но комплимент ему понравился.

- Я отшельник. Почти никуда не хожу, стараюсь никому не навязываться, а даже если и позволяю себе лишнего, всё это не заходит дальше обоюдного минета.

- У тебя не было отношений вообще или тебя так сильно обидели, что ты теперь всего на свете опасаешься?

Том посмотрел на брюнета, понимая, что, возможно, перегибает палку. Такое могут спросить хорошие знакомые, но не человек, который знает другого всего час. Билл отвел взгляд. Он молчал довольно долго, а потом всё же ответил:

- Можно сказать, что протянув руку, чтобы взять свой кусочек счастья, мне подсунули вместо него раскалённый обломок, и я обжёгся.

- Мне жаль.

- Это было давно, - спокойно ответил тот. – Я стал осмотрительнее, нерешительнее и тише. А у тебя?

- У меня, как у всех. Принца, или похожего на него, я пока не нашёл и серьёзными отношениями похвастаться не могу.

Том подумал, что ни разу в жизни не был столь откровенен с человеком, которого знал так мало. Помимо этого, он сам задал весьма щекотливый вопрос, на который ему ответили правдиво. Билл ему нравился. Было интересно узнать о нём больше или даже просто слушать его голос. Парень подумал, что поёт он, видимо, очень хорошо.

- В основном, - одёрнул себя парень, - мои похождения приходились на школу и Абитур. Тогда времени было больше, как и дури в голове. Затем учёба полностью поглотила меня. Я из тех, кто хочет прорваться, стирая колени в порошок. Слушай, а тебе не скучно в Магдебурге?

Билл отрицательно покачал головой, смотря, как мимо них летит BMW на нереальной скорости.

- Я там родился. Конечно, думал в своё время уехать куда-нибудь, в Гамбург, например, но остался. Мне комфортно, есть всё, что нужно.

- Том, - в их разговор встряла Лена, подавшись вперёд, буквально вклинившись между двумя сидениями, - мы можем сделать паузу?

- Да, вполне.

Он улыбнулся, тут же ощутив вкус кофе на губах. Наконец, можно перекусить. До ближайшей заправки было около пяти километров. Всё это время в салоне было тихо. Свернув, Том припарковал машину, по привычке взглянув на панель расхода топлива. По расчётам, бензина хватит ещё на четыреста километров. Лена вылетела пулей, несясь внутрь небольшого магазинчика. Остальные выползли как-то вяло. Том закрыл машину, когда захлопнулась последняя дверь за Биллом, и пошёл внутрь. У стойки располагалась витрина. Брать лапшу с сосиской сейчас было неразумно. С маниакальным удовольствием парень заказал себе большой Американо, сэндвич со шницелем и бутылку газировки. Билл посмотрел на него немного смущённо.

- Я не ел, - пояснил тот, протягивая свою карту кассиру.

Получив свой заказ, Том сразу откусил большой кусок от сэндвича, идя на улицу. В кармане завибрировал телефон. Он достал его, уместив на плече, прижав ухом.

- Да.

- Ты едешь?

Закатив глаза, парень сделал глоток кофе и застонал от блаженства.

- Ты что там делаешь? – шокировано спросил Рик.