- Билл, ты ведь вырос, ты повзрослел, поумнел. Таких ошибок больше не совершишь.

- Да, согласен. Я стал другим. Я замкнут, потрёпан этими отношениями. И закомплексован, хотя смотри, - он улыбнулся, - могу надеть облегающий кожаный костюм и накраситься, как роковая женщина.

Томас ему улыбнулся.

- Я не оправдываю себя, но отношения после Артура стали для меня проблемой. После него у меня были мужчины, я не асексуальный и не фригидный. Но все какие-то однобокие, не такие. То на меня времени не было, то я слишком ранимый для партнёра был. А я хочу всего лишь, чтобы меня любили. Просто ни за что, или за всё сразу.

- А знаешь почему ты так всё воспринял близко к сердцу и тебя так сильно задело?

- Почему?

- Ты творческая личность. Твоё сердце хрупкое, действительно ранимое. И я уверен, любишь ты страстно, как и все художники. Смирись со своей натурой и отпусти себя, наконец. Забудь. Ты красивый молодой человек, талантливый, безусловно! Смотри, сколько у тебя друзей. Я не рискнул бы назвать тебя неудачником, ты просто плохо искал того, кто был тебе нужен.

- Да. Ты извини, я утомил тебя, наверное?

- Нет, мне даже лестно, что ты рассказал мне такую душещипательную историю. Если бы я это где-то прочёл – ни за что бы не поверил, что такое бывает.

Они свернули на заправку. Пока Том заливал бензин, Билл потягивался, разминая спину. Томас смотрел на него и думал, что после такого признания он нравится ему ещё больше, потому что парень в состоянии защитить его, дать то, что нужно такой творческой натуре, ведь он сам отчасти творец. И всё это не такая большая трагедия, ведь Биллу было восемнадцать. Он сам в восемнадцать делал глупости. Сейчас это вспоминается с ироничной улыбкой.

- Ты больше не видел Артура?

- Нет. Когда Дин вышвырнул его из общаги, я запретил себе даже думать о нём, и со временем рана затянулась, - Билл улыбнулся.

Том закурил. Они решили сделать перерыв.

- А где татуировка?

Блондин снял с себя майку и указал на правую ключицу, где заканчивались леопардовые пятна. Он забил её новой тату. Том зажал сигарету меж зубов, потрогав кожу пальцами. На солнце было еле-еле видно букву «А» с каким-то рисунком. Что-то типа цветка, но из-за пятен непонятно.

- Хитро спрятал.

- Чтобы ничего о нём не напоминало.

- Скажу тебе тоже, что я не герой-любовник, хотя чисто внешне меня все клеймят «мачо- разбиватель женских сердец». Вот я не тот, кем кажусь, а ты – да! Ты показался мне не забитым мальчиком, а очень радостным, светлым и открытым человеком. Я думаю, ты просто накручиваешь себя.

Билл выдохнул, промолчав, надел майку.

Он повеселел. Рассказал, что вчера они, помимо покраски его волос у Карла, бухали нещадно и обсуждали предстоящие парады. Кто-то поедет в Гамбург, а кто-то в Швейцарию. У Билла банально не было времени на ещё один парад, так как сейчас самый пик его репетиторства. Он улыбался постоянно, смеялся, крутясь в кресле. Тому это очень нравилось. Не хотелось видеть его унылым. Сам архитектор рассказал, как проснулся сегодня весь разбитый, и его встретили стаканом с антипохмельной таблеткой. Билл сказал, что ему очень понравились Винсент с Риком. Они были хорошими людьми, но ещё важнее – классными друзьями. Навигатор безбожно съедал каждый километр на экране, предупреждая, что Магдебург всё ближе. Время бежало с бешенной скоростью, почти так же, как Ауди летела по автобану.

- Подбрось меня на станцию С-бана, я доеду, - сказал Билл, когда показалась черта города.

- Перестань, я один, довезу тебя до дома, показывай дорогу.

В это время блондин попросил приятеля рассказать о его отношениях с родителями и про то, как он им признался. Том с улыбкой сказал, что это было легко, так как у него просто мировая мама. Она готова сюсюкать над чем угодно, поэтому новость восприняла чуть ли не с энтузиазмом. Отец, конечно, был более сдержан, но сказал, что это жизнь Тома, и он лезть в неё не будет. Они видятся по мере возможностей самого Томаса, так как работа в бюро выматывает, а на выходных хочется просто отлежаться, никого не видя, просто ватно провести эти дни. Билл кивнул, поняв его полностью. Они подъехали к обычному дому гдровских времён, каких в восточной Германии тысячи.

- Держи, - Билл достал из кармана двадцать пять евро, протягивая.

- Не надо.

Они улыбнулись друг другу. Том вышел из машины, осмотревшись, и чтобы немного постоять (от постоянного сидячего положения уже спину заломило). Парень с интересом посмотрел вокруг. Район был обычный, ничего особенного. Билл открыл дверь и вышел, немного помедлив, взяв свой рюкзак. Том обошёл автомобиль, чтобы попрощаться. Было любопытно, о чём думал его попутчик? Сам он улыбался слабо.

- До встречи, наверное, да? – спросил Билл, не став жать руку, а обняв Томаса.

Тот вновь вдохнул запах тела, приобняв парня.

- Да.

Кивнул. Билл помахал ему рукой и пошёл к подъезду. Как только дверь за ним закрылась, архитектор сел за руль и развернулся. Он включил радио и вплоть до Берлина ни о чём не думал.

Вставать было неохота. Том потёр глаза, одним глазом взглянув на айфон. Его интересовало сколько времени, но ещё и то, не пришло ли сообщение от Билла, например. Весь вчерашний вечер он мучил в руках телефон. Сомневался, позвонить или нет, написать сообщение или не стоит. Им удалось поговорить с Риком недолго о поездке. Одноклассник был опечален тем, что Билл не пригласил Тома на кофе к себе домой, но сказал, чтобы Том через сутки обязательно позвонил парню. Прямо вот кровь из носа, но сделал. Томас ухмыльнулся. И так его телефон то был в руках, то на тумбочке, то опять в руке, то на столе. В итоге он лёг спать с мыслью о том, что в понедельник непременно позвонит Биллу.

Но времени почти не было. Герр Вальтер подсёк его практически при входе и сказал доделать всё, что накопилось, иначе к концу месяца Том ничего не успеет. Поэтому он пахал, не щадя сил и времени, отвлекаясь на кофе, сигарету и туалет. Вечером было так лень, глаза слипались, усталость накатила уже в машине, как только он вышел с работы. Надо было заехать в магазин и к родителям Рика, но не было сил никаких. Поэтому он только забежал недалеко от дома в магазинчик, который держали индусы, чтобы купить сигарет. Вторую пачку он бросил в бардачок, и завис. Там лежали деньги. Немного помятые двадцать пять евро.

- Вот ведь засранец! – с улыбкой.

А уже дома Том просто упал на кровать, укутавшись в одеяло.

И так было всю неделю. Он вставал, проверял телефон, лелея какую-то дурацкую надежду, хотя понимал, что должен сам первый шаг сделать. Ничего же ему не стоит просто позвонить в свободное время. Но как раз-таки этого времени было мало. Вообще, Томас относил себя к трудоголикам. Он любил работать, но после прайд-парада отчего-то начал лениться, работа не приносила ему удовольствия. Может, он просто немного выпал из рабочего ритма и ему необходимо втянуться. В любом случае, он вздыхал и делал то, что должен был. В пятницу только договорился приехать к семье Рика на ужин, передать подарки. Вся неделя была как день сурка. Одно и то же. И Том уже со среды перестал ждать сообщений, вспоминал про Билла не чаще, чем один-два раза в день. Одноклассник, разумеется, в покое его не оставил, спрашивал, звонил ли он Биллу, на что тот отвечал лишь: «Потом». И это «потом» затянулось. Его даже стали бесить эти вопросы от друга, ведь в конце концов они с Биллом никто друг другу. Случайная связь, которую можно с натягом назвать более или менее перспективной, продолжения не имела. Расстались они приятно, без грусти. Томас сам толком не понял, нужно ему это или нет. Стоит ли связываться с парнем из другого города, у которого так много тараканов в голове, подростковые тайны, с которым они даже не спали? Рик всё спокойно выслушал и сказал, что Том придурок. А в пятницу он выслал ему фотографии с парада. И Том даже усмехнулся своей наивности. У них был просто потрясающий поцелуй. Рик снял их с высоты, повиснув на том дурацком столбе. У обоих были закрыты глаза, и губы вторили движениям чужих губ. И то, что Билл был накрашен, в этом латексе, который блестел от солнца (или вспышки, Том не понял), или то, что сам архитектор был в дебильном ободке, не умаляло их общего желания. Крупный план это явственно доказал. Том хотел целоваться именно с этим брюнетом, а тот был воодушевлён, он делал то, что сам хотел. Тем самым, они удовлетворили потребности друг друга. Томас взглянул на телефон. Надо ему позвонить, хотя бы узнать, как дела. Но он может показаться назойливым. Или Билл вообще всё это иначе воспринял, чёрт его знает. Он продолжил смотреть фотографии. Одна, после их поцелуя, была особенно хороша. Они стояли близко друг к другу и смотрели с улыбками. Всего миг. Их взгляды были похожи, как и выражения лиц. Том сохранил все снимки.