Ему, конечно, хотелось, чтобы я тут же подготовил рекламные материалы для всех трех вариантов, разумеется, с картинками, хотя прекрасно знал, что времени на это у меня нет, да и не стану я заниматься его глупостями.

Возмутительно также, что он все это проворачивал за моей спиной, уверенный, будто без меня получится еще лучше, и тайно отправился на встречу с Тонеску. Барраклаф об этом тоже ничего не знал.

Затем он с лучезарной улыбкой собрал нас в офисе, торопясь похвастаться своим триумфом:

– Дело сделано. Все получилось до смешного просто.

– Что получилось? – спросил я, сдерживая раздражение. Светящаяся счастьем красная физиономия Спенсера была мне противна.

– Продал Тонеску наш товар, – ответил он, кладя на стол договор, подписанный клиентом. – Он согласился, не торгуясь, на все три варианта. – Спенсер весело рассмеялся.

– Не вижу тут ничего смешного, – заметил я.

– Отчего же, – возразил он, – разве то, что мне удалось всучить ему все три варианта, не смешно?

– Тебе будет не до смеха, когда возникнет путаница из-за того, что варианты несовместимы, и мы прогорим.

– Почему несовместимы? Что-то поправим в одном варианте, что-то изменим в другом, и дело пойдет, – беззаботно проговорил он. – И может быть, не стоит привязывать материал к определенной газете, на случай если Тонеску какая-то не понравится.

Тут я был готов с ним согласиться. Мне самому не сильно нравилась такая привязка, когда в газете печатают отрезной бланк для заказа, где ясно видно, откуда он взят.

– Тебе придется поспешить с подготовкой рекламных материалов, которые Тонеску должен будет одобрить, – продолжил Спенсер.

– А зачем вообще нужно его одобрение?

Сейчас мы оба почувствовали, что возвращаемся к нашему старому спору по поводу участия заказчика в организации рекламной кампании, но снова затеять дискуссию нам помешал Барраклаф.

– Ты обсудил с ним вопрос финансирования? – спросил он.

Спенсер засмущался. Он ведь прекрасно понимал, что не имеет права подписывать договор, пока не будет выполнено главное требование Барраклафа о проверке финансовой состоятельности клиента. Я был уверен, что с этим проблем не возникнет, но все равно к коллеге надо было прислушаться.

Как и следовало ожидать, Спенсер заюлил:

– Нет. Я решил, что ты с этим справишься лучше.

– Понятно. Как же ты предлагаешь мне теперь начать с ним этот разговор? Когда уже подписаны документы, правда, без указания сроков.

– А сроки зависят от того, когда Николас сможет подготовить материалы.

– Что же получается?! – гневно воскликнул Барраклаф. – После того как Тонеску выполнил все наши условия, я должен пойти к нему и сказать, что мы не вполне уверены в его финансовой состоятельности и порядочности. Думаю, это усложнит ситуацию.

– Ты это прекрасно уладишь, – проговорил Спенсер, не теряя спокойствия.

– К твоему сведению, я это уже уладил, – проговорил Барраклаф с нотками иронии в голосе.

– Что?

– Да. Я предвидел, что ты поведешь себя именно так, и потому вчера встретился с Тонеску. Желаемых финансовых гарантий мне он не дал, но кое-что прояснилось. Так что, я полагаю, мы можем рискнуть, разумеется, соблюдая осторожность.

– Почему ты так поступил? – обиженно проворчал Спенсер. – Из-за тебя все мои усилия могли пойти насмарку.

– Мне пришлось это сделать, потому что ты действовал необдуманно.

Я решил, что пора вмешаться и повернуть разговор в другое русло:

– Может быть, обсудим задачи, стоящие перед нами? Я уже совсем запутался и не знаю, чем теперь заниматься, хотя работы невпроворот.

Услышав это, Спенсер стукнул кулаком по столу:

– Я ожидал от вас хоть какой-то похвалы, но куда там! Каждый дует в свою дудку, а ведь я только что заключил контракт на десять тысяч фунтов.

– Не забывай, что половину успеха обеспечил я, – тем, что нашел заказчика.

– Кстати, – подал голос Барраклаф (терпеть не могу его манеру начинать любую фразу со слова «кстати», как будто ему принадлежит право всегда за нами что-то уточнять), – вчера я практически договорился с ним о контракте. Показал вторые экземпляры документов. У нас был долгий разговор, в ходе которого он уяснил преимущества сотрудничества с нами. Пришлось сделать вид, будто я знаю о твоем завтрашнем визите к нему, и он заверил меня, что подпишет все твои бумаги, не читая. Так что приписывать себе все заслуги не совсем верно, хотя, надо признать, ты поработал неплохо. Кстати, – добавил он, немного помолчав, – Тонеску прекрасно понял мой намек, что в разговоре с тобой лучше не упоминать о моем визите. Выходит, он умнее, чем я полагал.

На этот раз Спенсер промолчал, сказать ему было нечего. Выражение лица у него было такое обиженное, что я не удержался от смеха.

– Смейся, паяц, – зло бросил он единственное, что смог придумать.

– Спасибо за совет, – проговорил я. – Вот сейчас ты меня действительно развеселил. Можно было обойтись и без оскорблений.

– Кстати, – произнес Барраклаф, уже в третий ряд подряд употребляя это слово, – мы так и не придумали название товара.

– Я уже предлагал «Кристальная чистота», – сказал я.

– Тут нет намека на автомобили, – возразил Спенсер. – Название должно быть броское, быстро запоминающееся.

Я предложил еще пять вариантов, но они все по тем или иным причинам были отвергнуты. Ничего стоящего не смогли придумать ни Спенсер, ни Барраклаф. Мы просидели без толку больше часа, горячась и споря, и тут Спенсер спохватился:

– Давайте позвоним Тонеску, может, у него есть идеи.

Прежде чем мы с Барраклафом успели ответить, он попросил мисс Уиндэм соединить телефон Тонеску с моим кабинетом, где мы собрались.

Румынский коммерсант отозвался мгновенно.

– Добрый день! – произнес Спенсер. – Мы в данный момент обсуждаем название вашего средства для очистки стекол. Нет ли у вас на этот счет каких-то предложений? Что? Вы уже зарегистрировали название? Неужели? И как оно звучит? Понятно, понятно, название румынское. Нет, оно нам прекрасно подходит. Думаю, проблем не будет.

Мне не нравился развязный тон Спенсера, но ничего не поделаешь, придется позволить ему закончить разговор.

– Да-да, я все понял. На редкость удачно придумано. Большое спасибо. До свидания.

Он положил трубку и повернулся к нам:

– Представляете, они дали своему очистителю название города, где он был произведен. «Галац». Насколько я понял, оно уже зарегистрировано. Так что нам придется с этим смириться.

– Пусть будет «Галац», – пожал плечами я. – Нам-то какая разница. Хотя некоторые из моих вариантов звучали лучше.

– Это тоже звучит совсем неплохо, – добавил Барраклаф.

Теперь, когда появилось название, спорить было не о чем. Тем более товар говорил сам за себя, и как бы Спенсер и Барраклаф ни старались мне помешать, я все равно собирался представить его на рынке в должном свете.

Надо смотреть вперед и ждать триумфа, а он несомненно наступит. Повсюду будут говорить об этом средстве для очистки стекол и вспоминать нашу рекламу. К тому же мы получаем замечательную возможность показать рекламодателям эффективность работы «Агентства». Я указал на это Барраклафу и заметил, что мы имеем полное право гордиться успехами. Однако он призвал меня не торопиться праздновать победу.

– Учти, вариант рекламной кампании выбрал Тонеску. Он же ее финансирует. Название своему товару придумал тоже он. Так что Тонеску тут главный.

– Чепуха! – воскликнул я. – Он сам сказал, что не знает, как организовать продажу своего товара в нашей стране.

– Не знает, не знает, но пока все решил за нас.

На этом мы разговор закончили.

Без поддержки коллег начинать работу очень трудно. Но они действовали как раз наоборот. Ни единого доброго слова, словно сговорились, а для меня это было просто необходимо.

В любом случае следовало приниматься за сочинение текста рекламы, но не успел я сесть за стол, как меня отвлекли. Мне удалось лишь написать: «А теперь ветровое стекло вашей машины будет всегда чистым», но я сразу это зачеркнул, потому что боялся, как бы Спенсер не вспомнил рекламу товара Энрикеса. В этот момент появилась мисс Уиндэм сказать, что звонили из журнала «Практикующий врач», требовали рекламу «Флукицида». Владелец этого снадобья для меня чистое наказание. Я попросил мисс Уиндэм найти что-нибудь подходящее из того, что мы давали в «Аптекаре и фармацевте», и отправить в «Практикующий врач», потому что рекламу «Флукицида» начали публиковать там совсем недавно, это был, кажется, второй раз. В принципе, они вполне могли оставить тот же материал.