— Я вот что думаю, — медленно начал Арвид, когда Прохор Кузьмич спросил, нет ли у него какого-либо соображения. На самом деле думать ему было не о чем, и Казакис лихорадочно летал мыслью по событиям двухтысячелетней давности, пытаясь воспроизвести в памяти страницы Нового Завета и найти на них хоть какую-нибудь зацепку. — Я думаю, что… В общем… Да, вот какая штука. Вы помните чудо Христа с ловлей рыбы на Тивериадском озере?

— Когда Иисус посетил первых учеников, сыновей Заведеевых? — спросил Кравченко.

Наряду с самим Конобеевым и Арвидом Федор Кравченко довольно быстро стал неплохим знатоком по части Евангелия. Он объяснял это тем, что в детстве жил у бабушки, которая отличалась набожностью и даже тайком от его родителей окрестила маленького Федюню в церкви.

— Ну да, — сказал Прохор Кузьмич. — Иоанн и Большой Иаков были родом из Вифсаиды, а отцом их был рыбак Заведей.

— Так вот, когда Христос прибыл на берег Тивериадского озера и однажды отправился бродить в одиночестве в окрестностях, Петр стал уговаривать остальных учеников порыбачить ночью. Все с восторгом приняли его предложение. Подчеркиваю, что инициатива исходила от интересующего нас апостола Петра.

— Это настораживает, — усмехнулся Кравченко.

Арвид не обратил внимания на выпад и продолжал:

— Когда ученики обратились к деду Заведею, опытному рыбаку, то Заведей сказал, что погода на озере для рыбной ловли неподходяща, улова не будет. Но шестеро будущих апостолов, их тогда было только шестеро, вскоре, правда, Христос удвоил их число, ученики пренебрегли советом Заведея и вышли на промысел. Заведей оказался прав. Как ни пытались поймать что-либо эти упрямые парни, добыча в сети не шла. «Не нравится мне такая рыбалка», — изрек наконец Большой Иаков, и ребята погребли к берегу.

— Пожалуй, это выражение Арвид позаимствовал скорее у Лео Таксиля[12], нежели в божественной книге, — заметил Конобеев.

— Да, у евангелистов я подобного не встречал, — отозвался Кравченко.

— Между прочим, дорогой Федор Гаврилович, у евангелистов этого и быть не могло, — схватился с ним Ар-вид, спуску он не давал никому. — Дело в том, что история эта описана только у одного евангелиста, у Луки. Вот так…

— Будет, будет вам, — остановил пытавшегося ответить Федора Конобеев. — Право слово, вы будто ученые богословы-лиценциаты на теологическом диспуте в средневековой Сорбонне. Там ведь до драк доходило… Не отвлекайтесь, Арвид.

— Слушаю и повинуюсь, Прохор Кузьмич. Словом, на берегу они встретили Христа. Иисус был удивлен их неудачей. В озере полно рыбы, принялся утверждать мессия. Видя недоверие учеников, Христос предложил Петру… Видите, опять в этом деле фигурирует именно Петр… Так вот, Иисус обратился к Петру с просьбой взять его с собой в лодку. Теперь их стало в ней семеро. Погода была прежней. Но когда рыбаки-апостолы опустили сеть, она вернулась полная рыбы. Сеть за сетью опускали они в озеро, и вскоре лодка была завалена добычей до бортов. И тут есть два момента. Оба они связаны с Петром. Потрясенный увиденным, Петр от имени всех сказал Христу примерно так: «Учитель, ты воистину Господь всемогущий! Удались от нас, ведь мы всего лишь простые рыбаки». Сие чудо всех перепугало. Ведь ученики Христа поняли, что перед ними Бог, а древние евреи считали, что человек, воочию увидевший Бога, должен умереть. Попробую прочитать вам эту сцену, она у меня выписана. Вот: «…Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный. Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных; также и Иакова и Иоанна, сыновей Заведееных, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус: не бойся, отныне будешь ловить человеков». Понимаете: ловить человеков… Я цитирую Евенгелие от Луки, глава пятая, стихи девятый и десятый. И мне думается, что в этом есть нечто!

— Сказано крепко: «Ловить человеков», — задумчиво произнес Прохор Кузьмич. — Но эта история пока там, в первом веке нашей эры, да и то находится под евангелическим флером. Как вы прилагаете ее к нашему делу, Арвид?

Арвид растерянно пожал плечами.

— Пока никак. Мне казалось, что это вас заинтересует.

— Заинтересовать-то заинтересовало, но связи не видно… Ну, допустим, что Маркерт имел в виду того, кто занимается ловлей человеков. Лука говорит в том смысле, что Петр, пропагандируя учение Христа, улавливает людские души. Этот ли смысл имел в виду покойный профессор, если принять вашу версию? Или, что тоже предположительно, речь шла о том, кто буквально ловит людей…

— Скажем, один из работников нашей фирмы, — подал реплику Кравченко.

— Вы подумайте, Арвид, подумайте над этим, поломайте голову, — сказал Конобеев. — Видимо, вам по душе все, что связано с рыбацкой профессией Петра.

— Он ведь сам в рыбаки, Арвид-то наш, собирался, — не удержался от подначки Федор. — Вот у него и проявляется, так сказать, профессиональный интерес к теме.

«Помолчал бы уж, агроном несчастный, — думал Казакис, медленно направляясь домой. — Если бы не поворот винта, ты бы сейчас пахал землю, а я промысловые квадраты в океане. А только вот довелось нам заниматься рядом одним делом. Все это так. Но в чем смысл этой «ловли человеков», о которой сказал Иисус Петру, и как это связано с убийством доктора Маркерта?»

Они вышли в залив, и тогда Арвид поднял второй парус. Яхта резко увеличила ход и заскользила по сиреневой глади.

— Если ветер не упадет, — сказал Арвид Ольге, — то через полчаса мы подойдем к Юсовым дюнам. Там есть небольшой причал и замечательный песок на пляже. Можно будет и уху сообразить, тамошний рыбацкий артельщик мой давнишний знакомый… А пока я выпил бы чашечку кофе. В камбузе есть газовая плитка, там и кофе, колумбийский.

— Сейчас я напою вас, дорогой капитан.

Через несколько минут Ольга показалась в коротких дверцах, ведущих из каюты в кокпит, она держала в руках стопку книг.

— Это вместо кофе? — улыбаясь, спросил ее Арвид.

— Кофе скоро будет. Твои книги?

Арвид молча кивнул.

— Ну-ка, посмотрим, чем ты увлекаешься в свободное от службы время. Впрочем, я поняла уже, чо тебя не интересуют описания приключений Ната Пинкертона и подвиги Шерлока Холмса.

— Это и понятно, — сказал Казакис. — Ведь я сам себе и Холмс, и патер Браун, и комиссар Мегрэ.

— Пожалуйста, не очень, мой капитан, не надо хвастать…

Ольга принялась перебирать книги, присев подле Ар-вида, управлявшего яхтой.

Здесь были «Биография моря» Ричарда Кэррингтона, «Отчаянное путешествие» Джона Колдуэлла, «За бортом по своей воле» Алена Бомбара, «На плоту через океан» Уильяма Виллиса, «Курс Nby E» Рокуэлла Кента и другие книги, посвященные рискованным плаваньям отчаянных смельчаков.

— Ого, — уважительно заключила Ольга. — Подбор книг говорит о многом. Уж не собираешься ли ты отправиться в заморские страны в одиночку?

— Предпочел бы вдвоем, — ответил Арвид. — С тобой, как ты сама понимаешь.

— Из меня плохой будет помощник.

— Обучу. Это не так уж сложно, как может показаться на первый взгляд. В море главное — твердый характер. Навыки — дело наживное. Только все это грезы и мечты… Не знаю почему, но у нас не придают должного значения парусному спорту. Есть, конечно, в стране яхт-клубы, парусные учебные суда, но для великой морской державы этого мало. В прошлом веке российский флаг видели жители самых отдаленных уголков Земли. И думается мне, что плаванья спортсменов-парусников через океаны только прибавили бы нашей морской славе. Но у нас не только одиночных рейсов не бывает… Даже учебные суда-парусники не совершили ни одного кругосветного плаванья, разве что исключая довоенный «Товарищ».

— А на этой яхте молено отправиться в океан?

— Еще бы! Конечно! Только мне кажется, что вода в кофейнике закипела.

Ольга метнулась в каюту, и оттуда донесся аромат кофе. Потом, отпивая из чашки и удерживая румпель другой рукой, Арвид рассказывал Ольге: