— Билл, как ты?

— Я тебя люблю, – прошептал Билл, утомленно, но счастливо улыбаясь.

— Я тебя тоже, сладкий, – Том поцеловал припухшие губки и повернулся на спину, увлекая юношу за собой. Черноволосая голова устроилась на его груди, тонкие руки крепко обвили его талию, а легкое дыхание, едва касаясь, ласкало кожу на его смуглой груди.

Билл забежал на кухню, счастливо улыбаясь, он собирался сделать своему любимому мужу сюрприз.

— Фрау Майс, вы приготовили?

— Да, Билл, конечно, – улыбнулась женщина. – На столе.

— Спасибо!

Билл подхватил плетеную корзину для пикников и направился в гараж – он собирался вытащить Тома в парк на обеденный перерыв. За последнюю неделю Том сделал так, что юноша чувствовал себя самым желанным и любимым на свете. И сейчас Билл хотел ответить своему мужу чем-нибудь таким же романтическим. Поэтому в корзине сейчас находилось несколько французских круассанов с сыром, бутылка коллекционного сухого белого вина, шоколадные конфеты и еще что-то сытное, что «пригодно съесть на обед», как выразилась повар.

До города юноша добрался быстро и заехал на подземную стоянку бизнес-центра. Поднимаясь на лифте, он разглядывал себя в зеркало, и остался доволен – волосы, чуть приподнятые у корней, красиво обрамляли свежее лицо, узкие джинсы подчеркивали длину ног, а красный мягкий кожаный жакет подчеркивает узкую талию. Том любил видеть его красиво и дорого одетым, и брюнет с удовольствием давал мужу возможность лицезреть себя в таком образе.

В приемной обычно находилось сразу две секретарши, но сейчас в помещении никого не было. Пожав плечами, Билл направился к двери в кабинет мужа, рассчитывая все же застать его на работе. Он не предупредил, что приедет, и Том мог оказаться занят, но Билл все же рассчитывал на то, что задумка сбудется.

С улыбкой распахнув дверь кабинета, юноша застыл, чувствуя, как перед глазами все темнеет, но мозг безжалостно фиксировал все детали – скинутые со стола бумаги, неаккуратно висевший на спинке кресла пиджак, искаженное страстью лицо смутно знакомого блондина и родные чуть смуглые руки, сжимающие узкие бедра.

Корзина выпала из онемевших пальцев, раскрываясь, и по полу разлетелись контейнеры с едой, а бутылка дорогого вина неудачно стукнулась об угол шкафа, разлив содержимое на безупречно чистый ковер.

Карие глаза встретились с полными боли и непонимания ореховыми глазами.

— Билл…

Как-то судорожно дернувшись, Билл развернулся и выбежал из кабинета, с силой захлопнув дверь. А Том, путаясь в расстегнутой одежде, только через несколько секунд выбежал следом, но в приемной уже никого не было.

— И что теперь? – спросил Андре, вышедший следом.

Том повернулся к любовнику, весь его вид говорил о полном спокойствии, а в глазах не отражалось ни единой эмоции.

— Ничего. Ему придется привыкнуть. А сейчас извини, я должен увидеть Георга.

Спокойно поправив одежду перед большим зеркалом, Том безразлично глянул на Андре и вышел из приемной.

Глава 11.

— Я не понимаю тебя, Том. Ты так говоришь, будто в том, что ты меняешь своих любовников по два раза на неделе, есть какой-то высший смысл. – Георг с насмешкой наблюдал за другом, который с отвращением читал очередной газетный опус о своих похождениях. С презрительной ухмылкой Томас свернул газету и бросил ее на стол. Георг, все так же посмеиваясь, взял издание и развернул, выискивая статью, которая так разозлила его друга и начальника.

«Томас Каулитц, один из самых лакомных кусочков брачного рынка Берлина, а то и всей Германии, снова разбил сердца всем своим многочисленным поклонникам, появившись на вечеринке с Андре Дювалем, французом, весьма знаменитым своими романами с различными известными персонами. Впрочем, мы не будем жалеть Томаса, который попал в сети коварного соблазнителя, потому что молодой парень, имеющий статус самого успешного молодого бизнесмена этого года, сам отнюдь не отличается целомудрием. Вспомнив длинный список пассий Каулитца хотя бы за этот год, можно с уверенностью сказать, что в следующий раз рядом с ним будет уже другой волоокий юноша».

— Черт, какое им дело до моей постели? – Том отшвырнул от себя газету, словно бумага была в чем-то виновата.

— Члены совета директоров старомодны, – пожал плечами Георг. – И твой отец не исключение, сам понимаешь. Им было нелегко смириться с твоей ориентацией, а твое, прости меня, бл*дство, им уж совсем не нравится. И пока ты продолжаешь трепать им нервы, кресла исполнительного директора тебе точно не видать.

Том досадливо цокнул языком – вся его карьера могла полететь к чертям из-за простого нежелания заводить серьезные отношения. Отец, конечно, смог надавить на совет директоров, и они приняли кандидатуру Каулитца-младшего на должность руководителя подразделения, но вот для того, чтобы уломать компанию старых бюргеров отдать ему кресло исполнительного директора, влияния Йорга Каулитца уже может не хватить. А вся проблема заключалась в том, что совет директоров не хотел отдавать такую ключевую должность человеку, по их мнению, недостаточно ответственному. А критерием ответственности они провозгласили семейный статус – совет директоров скорее отдаст пост глубоко женатому консервативному мужчине, чем перспективному молодому парню, у которого семь романов на неделе.

— И что ты предлагаешь? – Том иронично изогнул бровь. – Мне плюнуть на свои предпочтения и жениться на какой-нибудь девушке?

— Том, я, конечно, предполагал, что ты смотришь только финансовые новости, но ты просто не мог не слышать, что в Германии разрешены однополые браки.

— Да этих старикашек инфаркт хватит, – неприлично заржал Том.

— Ну, если ты обрядишь парня в фату и потащишь в церковь, то да, – Георг тоже не удержался от смеха, представив такую беспрецедентную картину, но потом все же вернулся к серьезному тону. – И все же, я считаю, что для тебя это выход.

— Гео, ты серьезно? – Том откинулся на спинку кресла, недоверчиво глядя на своего заместителя.

— Да, – кивнул Листинг. – Я вполне серьезно.

— И на ком я должен жениться?

— Ну, уж точно не на Андре, – Георг презрительно фыркнул. – Может, он и горячая штучка, но точно побывал под половиной своего ненаглядного Парижа. Если ты свяжешь себя с такой шл*хой, то о повышении и речи не пойдет.

— Что ты предлагаешь? – Каулитц подался вперед, ему нравилось, когда пространные рассуждения переходили в составление четкого плана.

— Тебе нужен мальчик из хорошей семьи. Немец. Желательно младше тебя, не имеющий отношения к шоу-бизнесу и прочей богеме. С безупречной репутацией. Без темных историй и громких романов. С хорошим образованием. Такой, чтобы не стыдно было появиться с ним перед английской королевой.