Почувствовав, как горячая ладонь с силой провела по позвоночнику, Билл выгнулся, подаваясь вперед и еще теснее прильнув к крепкому телу целующего его мужчины. Все вселенная для юноши в этот момент сосредоточилась на поверхности кожи. Казалось, что если наслаждение станет еще хоть немного больше, то тело просто взорвется сотнями блесток.

Когда Том отстранился, Билл опустил глаза, боясь встречаться взглядом с мужчиной, но тот легонько дотронулся до его подбородка, заставляя посмотреть ему в лицо. Билл встретил взгляд темно-карих глаз и залился румянцем. Том успокаивающе улыбнулся и снова легко дотронулся до его губ, будто подтверждая, что не жалеет о случившемся всего мгновение назад поцелуе.

— Уже поздно, ты, наверно, хочешь отдохнуть…

Билл, не в состоянии вымолвить и слова, только кивнул и поднялся с дивана.

— Я провожу тебя до комнаты.

Они в молчании поднялись по лестнице, и у самой двери в спальню Билла бизнесмен придержал юношу за локоть.

— Билл, я хочу тебе сказать, что ты мне очень нравишься.

— Том, я…

— Подожди, не надо, я не требую от тебя ответов. Просто хочу, чтобы ты знал – я очень хочу, чтобы у нас сложились серьезные отношения. Я хочу, чтобы мы поженились.

Биллу казалось, что его глаза приняли форму идеального круга, он не мог поверить своим ушам. «То, что сказал Том, это… Он, вообще, серьезно?!» — была единственная мысль, которая посетила его голову в этот момент.

— Спокойной ночи, Билл, – бизнесмен снова коснулся его губ, мимолетно прижимаясь к юному телу, и быстро спустился по лестнице на первый этаж, оставив Билла на пороге его комнаты в состоянии глубокого шока.

Билл притормозил перед небольшим итальянским ресторанчиком, уже заметив сквозь стеклянную витрину своего лучшего друга Густава.

Шеффер был старше его на четыре года, они познакомились в Марракеше, когда их отцы принимали участие в конференции по истории. Густава тогда попросили присмотреть за шестилетним Биллом, который путался под ногами у взрослых. Мальчик отнесся к поручению со всей серьезностью – посадил маленького Билла в кресло и три часа читал ему учебник истории, не замечая, как брюнет уютно сворачивается на сидении и сладко зевает, погружаясь в детский здоровый сон. С тех пор их отцы поддерживали отношения, а Билл и Густав встречались довольно часто, доверяя друг другу все секреты. Единственный их конфликт случился по поводу замужества Билла – Шеффер был категорически против этого брака. Билл тогда обижался на друга, не желая слушать его доводов, ведь Густав не был знаком с Томом, а, значит, его суждениям нельзя было доверять. Только когда друг увидел, насколько Билл счастлив со своим мужем, как светятся его глаза, он смирился и больше не пытался повлиять на Каттермана.

Билл поставил машину на сигнализацию и направился к ресторану, помахав рукой заметившему его другу. Юноша прошел в зал и опустился на мягкий кожаный диванчик напротив Густава.

— Привет, Билл.

— Привет, прости, что задержался.

— Да ничего. Как дела?

— Нормально, – юноша постарался улыбнуться. Но это совершенно не убедило проницательного Шеффера.

— А теперь говори, что случилось.

Билл мельком посмотрел на друга, а потом опустил глаза, схватив со стола бумажную салфетку, и стал рвать ее на маленькие кусочки. Густав сразу же нахмурился и подался вперед, накрывая нервные пальцы друга ладонями.

— Билл, ты меня пугаешь.

— Да, ничего, все нормально, Густ. Просто, понимаешь, Том…

— Так я и знал!

— Нет, он ничего такого не сделал, – поспешил сказать Билл. – Просто, мне кажется… Да нет, ерунда это все.

— Билл, говори!

— Да, просто в последнее время он уделяет мне совсем мало внимания… Я понимаю, что сейчас говорю, как домохозяйка, но, Густ, я не понимаю, что происходит. Да, у него много работы, он устает, но неужели так сложно просто поцеловать меня на ночь?..

Густав с жалостью смотрел на своего влюбленного друга, он не понимал, как можно так безгранично доверять человеку. Билл был как ослеплен своей любовью. Густаву никогда не нравился Том, слишком подозрительные слухи о нем ходили, да и не верил он, что из законченного е*аря он так быстро превратился в образцового супруга. Но и сказать Биллу он ничего не мог, потому что знал, любовь делает юношу слепым по отношению к поступкам Тома.

— Не расстраивайся, мелкий, – он шутливо хлопнул Билла по руке. – Может, у него какие проблемы с бизнесом, и он просто не хочет расстраивать тебя разговорами об этом.

— Да, ты, наверно, прав, – согласился юноша и улыбнулся другу. – Я всегда знал, что ты можешь меня успокоить. Спасибо тебе.

Билл значительно повеселел, и еще около часа они разговаривали о свои делах, не затрагивая семейную жизнь Билла.

— Так когда ты уезжаешь?

— Через неделю. Все уже готово, остались только формальности с документами.

— А где будет ваше представительство? А Марракеше?

— Нет, решили, что наша компания заслуживает лучшего, поэтому жить и работать я буду в Фесе. И Принц Мулай Рашид сам нам это разрешил, хотя в исторический город нечасто пускают иностранцев.

Билл откинулся на спинку диванчика, с восхищенной улыбкой глядя на своего друга. Юноша был счастлив, что у Густава так удачно складывается карьера, он совсем недавно окончил университет, получив степень по праву, и теперь его ждет блестящая карьера в одном из крупнейших банков Германии, который открывает свое представительство в Марокко.

— Я очень рад за тебя, Густ.

— Приедешь ко мне в гости?

— Это маловероятно. Как я объясню Тому, что знаю арабский?

— Ты так и не рассказал ему о своих путешествиях? – спросил Густав, удивляясь. Он и не думал, что друг прислушается к его словам, ведь именно он посоветовал Биллу молчать об этом факте своей биографии.

— Только про Европу, – покачал головой Билл. – Он разговаривал с друзьями отца, и заметил бы нестыковки. Про Марокко, Сирию и Египет он ничего не знает.

— А про Америку?

— Тем более. Ему отказали в визе еще несколько лет назад, я, правда, не знаю причин… Он никогда об этом мне не рассказывал, а спрашивать… Я не хочу.

Густав снова поймал на лице юноши то самое грустное выражение, и это его не на шутку встревожило. Он видел, что розовые очки на глазах Билла начинают таять, и чем это закончится, он не знал. Но и сказать Густаву в этот момент было нечего.