Корд и его фракция настаивали, что Бишоп слишком религиозен, придерживается слишком умеренных взглядов и готовится отклониться от истинного марксизма. Они осуждали его призывы о тактических союзах с частными предпринимателями и настойчивые убеждения, что Гренада «не может сразу же построить социализм». Летом и осенью 1983 года эта вражда начала полностью поглощать партию «Нью-Джуэл». Фракция Корда потихоньку вымотала Бишопа и других членов партии, разделяющих умеренные взгляды. Эта фракция стремилась установить новую систему правления, при которой реальную власть будет удерживать Корд, а Бишоп останется номинальным главой. Бишоп не желал соглашаться, однако чаша весов склонилась не в его пользу, когда генерал Хадсон Остин, командующий армией, встал на сторону Корда. Тринадцатого октября, укрепившись, фракция Корда голосованием поместила Бишопа под домашний арест.

Этот резкий ход потряс Гренаду. Люди собирались на площадях на добровольные митинги в поддержку Бишопа. Многие магазины оставались закрыты. Пять министров подали в отставку. Фидель Кастро, с которым Бишоп несколько дней назад встречался в Гаване, прислал возмущенную ноту протеста. Корд и его группа быстро оказались в меньшинстве.

Шесть дней домашнего ареста сломили Бишопа. Он не мог спать, курил одну за другой сигареты и отказывался от еды из-за страха быть отравленным. Однако снаружи в поддержку Бишопа выступали его вернейшие сторонники. Утром девятнадцатого октября Юнисон Уайтмен, один из лидеров партии «Нью-Джуэл», который только что подал в отставку с поста министра иностранных дел, обращался к митингующим на Рыночной площади Сент-Джорджеса, как вдруг люди начали скандировать «Мы хотим Мориса!». Толпа двинулась к дому Бишопа. Верные Корду солдаты пытались удержать свои позиции у ворот. Их командир, двадцатичетырехлетний боевик, именовавший себя имамом Абдуллой, дал в воздух несколько очередей из пулемета. Демонстранты быстро отступили, а затем вновь ринулись вперед.

«Стреляйте! – кричали они солдатам. – Убивайте!»

Солдаты стрелять не решились, и спустя несколько минут сторонники Бишопа попали в дом. Они обнаружили Бишопа привязанным к кровати, в шортах и бледно-зеленой футболке, а к соседней кровати была привязана его спутница, министр образования Жаклин Крефт. Сторонники быстро их освободили.

Дом Корда находился неподалеку. Если бы Бишоп мыслил более трезво, он направился бы туда со своими людьми и захватил мятежную группировку. Однако ослабевший от потрясения и лишений Бишоп, которому вдобавок, возможно, не хватало «железной дисциплины» истинного ленинца, решил иначе. Он привел своих сторонников в Форт-Руперт, величественную крепость восемнадцатого века, что возвышалась над гаванью, – это место служило военными казармами. Ликующий народ прибыл туда к одиннадцати. Люди размахивали плакатами и скандировали: «У нас есть лидер! К черту Корда!»

Уайтмен крикнул солдатам внутри казарм, что толпа пришла с миром и собирается войти. Солдаты оказались не готовы открыть огонь по такому количеству людей, тем более что во главе их стоял Бишоп. Форт-Руперт сдался без боя.

Народ окружил Бишопа, на которого тут же посыпались вопросы, предложения, требования и предупреждения. Бишоп принял несколько решений, в том числе назначил нового главнокомандующего армией вместо генерала Остина, однако ему приходилось делать перерывы, чтобы выпить воды и сориентироваться. Пока Бишоп с трудом раздавал поручения, Корд с товарищами, пораженные, что их не арестовали на месте, планировали контрудар.

Вскоре после полудня двое офицеров забили тревогу в Форт-Фредерике, военной базе на окраине Сент-Джорджеса. Солдаты быстро собрались на плацу. Один из офицеров сообщил им, что контрреволюционеры захватили Форт-Руперт.

«Вы готовы сражаться за родину?» – вопросил он.

«Так точно!» – раздалось в ответ.

«Кто-то умрет, чтобы другие смогли жить!» – прокричал офицер, как раз когда прибыл Корд в сопровождении жены и сторонников.

Офицеры сообщили, что Бишоп задумал вернуть былую власть. Некоторые боялись, что это может стоить им жизни, и спешно удалились на незапланированное совещание Центрального комитета. По его окончании ближайший помощник Корда, Леон Корнуолл, созвал отряды.

«Морис Бишоп распространил злостные слухи, и поэтому контрреволюционеры и крупные предприниматели подарили ему свободу, – заявил он. – Мы должны уничтожить эти элементы. – Затем, вскинув кулаки в воздух, он прокричал: – Приказ ЦК!»

«Есть! – вторили ему солдаты. – Так точно!»

Через несколько мгновений три советских бронетранспортера, с двумя пулеметами каждый, понеслись к Форт-Руперту. Дорога заняла всего лишь десять минут. Прибыв на место, солдаты обнаружили бесцельно шатающуюся вокруг старого форта толпу и, не мешкая, заняли боевые позиции. По команде солдаты открыли огонь. Десятки тел разлетелись на куски. Выжившие в панике бежали.

«Господи! Боже! Они стреляют по людям!» – воскликнул Бишоп, обращаясь к товарищам.

Когда огонь прекратился, солдаты ровным маршем прошли по окровавленной земле и приказали Бишопу и его сторонникам, среди которых были Жаклин Крефт и Юнисон Уайтмен, спуститься во внутренний двор форта и сдаться. Те так и поступили. Всех восьмерых выстроили вдоль стены.

Имам Абдулла с парой своих людей поспешил к Корду за последними приказаниями. Одиннадцать членов Центрального комитета, ожидавшие в доме Корда, были недовольны. Они-то надеялись, что Бишоп с товарищами погибнут в некоем подобии сражения… Быстро посовещавшись, члены ЦК пришли к решению, и через несколько минут Абдулла вернулся в Форт-Руперт.

«Товарищи, обернитесь! – обратился он к восьмерым пленникам. Когда они послушались, он взмахнул листом бумаги и заявил: – Это приказ ЦК о вашей казни путем расстрела. Приказ не мой, а Центрального комитета».

Раздался лишь один возглас:

«Стойте! Подождите! Я беременна!» – охнула Жаклин Крефт.

«Готовсь! – крикнул Абдулла. – Один, два, три, огонь!»

Три пулеметчика открыли огонь и не останавливались, даже когда все жертвы оказались на земле. Когда стрельба прекратилась, останки бывших лидеров страны уже разметало по двору. Солдат выстрелил белым осветительным патроном – подал знак, что дело сделано.

Известия об этих страшных событиях почти мгновенно достигли Вашингтона. Однако нашлись те, кого подобные новости обрадовали. Чиновники, которые ждали повода для интервенции, наконец его получили.

Менее чем через сутки, в восемь часов утра двадцатого октября, собралась группа по планированию кризисных ситуаций, чьей задачей было отслеживать мировые горячие точки. Ее председатель, адмирал Джон Поиндекстер, представил множество военных решений. Поддавшись влиянию его помощника, подполковника Оливера Норта, и Константина Менгеса, бывшего офицера ЦРУ и советника по вопросам национальной безопасности, группа решила пойти радикальным путем: вторгнуться на Гренаду и свергнуть ее правительство. Рекомендацию передали вышестоящему органу – Комитету по чрезвычайным обстоятельствам.

В полдень Госдепартамент получил письмо Тома Адамса, премьер-министра Барбадоса, с настоятельной просьбой выслать отряды и свергнуть новый гренадский режим. Таким образом, американский план получил основу. Незадолго до пяти часов Комитет по чрезвычайным обстоятельствам провел заседание под руководством вице-президента Буша. Члены комитета были поражены тем, что, несмотря на враждебные отношения между Гренадой и США на протяжении последних трех лет, а также невзирая на потенциальное основание в виде необходимости защиты сотен американских студентов и туристов, на острове не было ни одного агента ЦРУ. Никто ничего не знал о нынешнем состоянии военных сил Гренады, ни у кого даже не было местных карт. Последние аэроснимки делали пять месяцев назад. Сотрудники ЦРУ в Барбадосе бесконечно расспрашивали британских коллег о самых элементарных вещах: «Кто стоит во главе армии?», «Кто в правительстве поддерживает Корда?» и так далее.