Пока эта четверка шаталась по Сторивиллю, агенты Секретной службы США следовали за ними на почтительном расстоянии. Агенты следили за ними уже много дней. Все прекрасно знали, что авантюристы намереваются устроить революцию в Гондурасе, однако в Секретной службе, ответственной за соблюдение законов нейтралитета, желали убедиться, что они не начнут действовать еще на американской земле.

Самым известным из заговорщиков был Ли Кристмас, эпатажный наемник, который успел принять участие в едва ли не каждой войне и революции в Центральной Америке за последнюю четверть века. Кристмас, именовавший себя генералом, носил форму, сшитую на заказ у парижского портного, и был знаменит не только в Центральной Америке, но и в США. Воскресные газеты наперегонки выпускали захватывающие заметки о его подвигах. «New York Times» называли Кристмаса «героем, сошедшим со страниц произведений Дюма» и «самой выдающейся персоной Центральной Америки на сегодняшний день».

Некое дело, а точнее – революция, привело Кристмаса в Новый Орлеан в конце 1910 года. Крайне амбициозный и успешный банановый плантатор Центральной Америки Сэм Земюррей нанял Кристмаса для свержения правительства Гондураса, и наемник прибыл в Новый Орлеан, чтобы устроить заговор. С этой частью он покончил; оставалось ускользнуть от Секретной службы и отплыть в Гондурас, где можно начинать борьбу.

Тем вечером Кристмаса сопровождали три самых важных сообщника. Первым был скандально известный бандит из Нового Орлеана: Джордж «Пулеметчик» Молони. По мнению Кристмаса, стрельбой он сумел бы найти выход из любой ситуации. Оставшиеся двое – гондурасцы: Мануэль Бонилья, которого Земюррей выбрал на пост нового президента страны, и его главный помощник, Флориан Давади. Оказавшись в Новом Орлеане в ловушке, эти четверо решили обернуть сложившиеся условия в свою пользу, что и привело их в роскошный бордель «Мэй Эванс» на Бейсин-стрит.

Когда четверо заговорщиков скрылись в теплых недрах «Мэй Эванс», агенты Секретной службы заняли позиции снаружи. Обязанность была не из приятных. Агенты мерзли на ледяном ветру, пока объекты слежки кутили внутри. Наконец, в два часа ночи они решили закругляться.

«Все тихо, кроме пьяной драки», – доложили они куратору и отправились по домам.

Кристмасу тут же доложили, что агенты покинули посты. Он мигом выбрался из постели, оделся и, захватив Бонилью с остальными, рванул к автомобилю.

«Знаешь, приятель, – обратился он к Бонилье, когда они уже неслись прочь, – впервые слышу, чтобы кто-то из публичного дома оказался в Белом!»

Они спешили в район Байу-Сент-Джон, где стояла личная яхта Сэма Земюррея, на которой затем переплыли озеро Понтчартрейн и пролив Миссисипи-Саунд, направляясь к тайному убежищу на острове Шип. Заказчик ждал их там. Он спрятал на острове ящики с винтовками и боеприпасами, и под покровом зимней ночи мужчины переправили их на «Хорнет», резервный военный корабль, что они приобрели для операции. Еще до рассвета наемники отплыли в Гондурас.

Свержение правительства Селайи потребовало совместных усилий Госдепартамента, флота, морпехов и президента Тафта. В Гондурасе Земюррей намеревался все проделать самостоятельно. Ни один американский предприниматель еще не держал в своих руках судьбу целого зарубежного государства.

«Сэм – торговец бананами» стал одним из самых колоритных деятелей в истории американского капитализма. В Новом Орлеане его помнят как филантропа, что пожертвовал миллион долларов Тулейнскому университету и оплатил строительство больницы для чернокожих женщин. Агрономы до сих пор восхищаются его вкладом в выращивание бананов. Некоторые евреи считают Земюррея образцовым представителем их диаспоры: в юности он иммигрировал из Восточной Европы и прибыл на остров Иллис без гроша в кармане, но пришел к власти и заработал целое состояние. В Гондурасе он известен как человек, свергнувший их правительство и завладевший страной.

Можно с уверенностью заявить, что в Кишиневе, ныне столице Молдавии, в 1877 году, когда родился Сэмюэль Змура, никто в жизни не пробовал бананов. Как и большинство людей в Алабаме, где пятнадцатилетний Сэм Земюррей, получивший новое имя, высадился с семьей. В городе Мобил он стал портовым рабочим. Там он и увидел, как моряки сбрасывают связки перезревших бананов в море. Земюррея осенило: что, если их покупать и быстро отправлять в глубь страны? Дело тут же пошло в гору. К двадцати одному году он заработал более ста тысяч долларов.

Чужие бананы Земюррей продавал больше десяти лет и наконец решил попытаться вырастить собственные. Он занял полмиллиона долларов, причем некоторую сумму даже под пятьдесят процентов, и купил пятнадцать тысяч акров земли в Гондурасе. И вновь Земюррей с блеском добился успеха. Он с легкостью выплачивал долги и стал влиятельным человеком в сфере выращивания бананов. Единственной проблемой Земюррея оставалось правительство Гондураса.

Как многие предприниматели-американцы в Центральной Америке, Земюррей считал свою землю личной вотчиной. Ему не хотелось выплачивать налоги и придерживаться гондурасских законов. Поэтому неизбежно возникли трения между ним и президентом Мигелем Давилой, который не только настаивал, чтобы заграничные предприниматели подвергались налогообложению, но и стремился ограничить количество земли, что они могли выкупить в Гондурасе.

Давила был либералом и протеже свергнутого никарагуанского лидера Хосе Сантоса Селайи. Когда Селайя утратил власть, Давила потерял важнейшего политического и военного союзника. Сэм Земюррей оказался среди тех, кто это осознал. Он решил, что Давила созрел и пришло время его свергнуть. С типичной решимостью Земюррей лично взялся за дело.

Нужна была марионетка: человек, который займет президентское кресло и станет править страной в интересах Земюррея. Бонилья, бывший генерал, что уже успел побывать президентом, казался идеальным выбором. С тех пор как его свергли, Бонилья жил в Британском Гондурасе (ныне – в Белизе) и мечтал вернуться к власти. Амбиций у него хватало, однако не было средств. Весной 1910-го он предельно просто изложил свою ситуацию.

«Мне нужно самое необходимое, – сообщал он товарищу в письме. – Без помощи „эль амиго“ я не смогу восстать против генерала Давилы».

Амиго, то есть другом, он назвал, конечно же, самого влиятельного человека Гондураса – Сэма Земюррея. Их объединение с Бонильей было неизбежным. «Земюррей не сумел бы найти другого политика в Гондурасе, кто бы настолько хорошо понимал проблемы торговца бананами, – отмечалось в истории. – Земюррей вряд ли оставил бы интриги, пока исполнительная власть страны не сосредоточилась бы в руках человека или фракции, принимающих во внимание его банановое предприятие».

Хотя Земюррей и Бонилья составляли отличный дуэт, они не могли устроить революцию вдвоем. Земюррей располагал деньгами, а Бонилья был грамотным подставным лицом. Однако ни один из них не сумел бы собрать надежных людей и повести повстанцев в бой. Впрочем, оба знали нужного человека. Ли Кристмас, который служил начальником полиции Гондураса во время президентства Бонильи, считался самым известным наемником в полушарии. Для поставленной задачи – свергнуть правительство центральноамериканской страны – лучшей кандидатуры не сыскать. Земюррей сделал ему щедрое предложение, и Кристмас быстро согласился.

В конце 1910 года Кристмас, Бонилья и Земюррей встретились в Новом Орлеане для обсуждения плана. Они даже не пытались скрыть свои намерения. Кристмас занялся поиском желающих среди толпы жуликов, шатавшихся по городу в поисках как раз подобной возможности. Земюррей тем временем договаривался о покупке «Хорнета».

В Секретной службе США сразу сообразили, что «Хорнет» намереваются использовать для свержения гондурасского правительства. Агенты сообщили новым владельцам корабля, что ему будет запрещено выходить в море, если федеральная инспекция найдет на борту оружие. Земюррей отнюдь не был против. Однако проверяющие обнаружили лишь большое количество пищи, две сотни тонн угля и двадцать человек. Это означало, что корабль не имели права задерживать, и двадцать второго декабря заговорщики отплыли из Алгиерс-Пойнта.