— Именно поэтому я оказался здесь? Я должен поплатиться? Поплатиться за свои супружеские измены?
Лидия начинает смеяться.
— Нет! Нет, Бенуа! То, что ты наставляешь рога своей жене, меня совсем не интересует, можешь мне поверить! Но это, тем не менее, кое о чем говорит мне…
Бенуа бледнеет все сильнее и сильнее.
— Это говорит о том, что ты — весьма искусный обманщик!
Бенуа решает перейти в контратаку, чтобы не позволять ей безнаказанно над ним насмехаться.
— Все зависит от того, с какой точки зрения на это взглянуть!.. Можно, например, сказать, что я — весьма искусный любовник!
— О-о… Да, конечно, можно сказать и так! Хотя я в этом не очень-то уверена…
— Хочешь, чтобы я продемонстрировал свои способности?
— Это меня не интересует.
— Тогда, возможно, у тебя есть какая-то серьезная проблема.
Его выпад, по-видимому, попал в цель: лицо Лидии кривится, как после пощечины. Он решает еще раз надавить там, где у нее, по всей вероятности, находится больное место.
— Я угадал, Лидия? У тебя проблемы с мужчинами? Почему тебе не нравятся такие типы, как я, — те, которые изменяют своим женам? Может, потому что точно так же изменяли и тебе? Я угадал, Лидия? Тебе наставляли рога… Да, какой-то мужчина разбил твое хрупкое сердечко, и ты решила отомстить всем мужчинам в моем лице за их неверность…
Лидия прищуривается. Кажется, что она вот-вот набросится на Бенуа с кулаками.
— Отвечай, Лидия!.. Что это ты вдруг замолчала? Обычно ты такая словоохотливая!
— Нет, ты не угадал, Бенуа…
— А мне, наоборот, кажется, что я попал в самую точку!
Лицо Лидии снова становится бесстрастным и холодным как мрамор.
— У меня нет никаких проблем с мужчинами.
— Я тебе не верю — ни одному твоему слову… Ты — психопатка!
— Объясни мне, Бенуа, почему тебе нужно так много разных женщин…
— А не пошла бы ты к черту?!
— Если ты объяснишь это, я принесу тебе что-нибудь поесть… И чашечку горячего кофе. А еще я дам тебе чистые шмотки.
— Ты меня шантажируешь? Только этого еще не хватало!
— Так устроена жизнь: чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Имей в виду, я плотно поела и спешить мне некуда. У меня полно времени!
Бенуа засовывает руки в карманы и бросает на Лидию испепеляющий взгляд. Ему очень хочется есть, но еще больше хочется послать эту женщину куда подальше.
— Что конкретно ты хочешь знать?
— Я хочу знать, почему ты изменяешь Гаэль.
«Ей даже известно, как зовут мою жену…»
— Она ведь довольно красивая, Бенуа!..
— Она очень красивая!
— Тогда почему ты ей изменяешь?
— Принеси мне чего-нибудь пожрать, и я тебе расскажу…
— Вот уж нет! Давай не будем нарушать правила, майор!
— Правила? Здесь нет никаких правил!
— Есть правила. Правила, установленные мной. Здесь действуют только они. Сначала рассказываешь, потом ешь.
Бенуа не собирается позволять ей унижать себя и упорно молчит. Он пытается оказывать сопротивление. Но это так трудно! Однако его самолюбие — почти единственное, что у него еще осталось. Он ложится на одеяло с таким видом, как будто обиделся.
— Ты отказываешься мне отвечать?
— Ты мне осточертела.
— Хм… Я вижу, мне придется тебя очень многому научить.
— Ты мне осточертела!!!
— Наверное, Гаэль не очень умело ведет себя в постели… Я угадала, Бенуа?
— Я запрещаю тебе упоминать о моей жене, чертова сумасбродка! — кричит Бенуа.
— И чем же ты можешь мне пригрозить? Изобьешь меня? Дотянешься до меня через эту решетку?!
Лидия начинает хохотать, прижав к лицу кулачки.
— Похоже, ты меня совсем не уважаешь, майор.
— Вот тут ты угадала!..
Лидия встает и берет с одного из стеллажей какой-то предмет. Бенуа тут же узнает свой пистолет, и у него начинает екать сердце. Лидия наводит пистолет прямо на него. Он поднимается на ноги, неотрывно глядя на ствол пистолета.
— Ты его узнал, да? Если ты думаешь, что я не умею им пользоваться, то глубоко ошибаешься… Я ходила на занятия по стрельбе!
— Стрелять по мишеням и стрелять в человека — далеко не одно и то же…
— В человека? А где ты видишь здесь человека? Лично я не вижу здесь ничего, кроме кучи дерьма, упакованного в штаны и рубашку…
Бенуа чувствует, что у него от гнева все внутри клокочет, но он остается неподвижен.
— Знаешь, что тебе светит, если ты убьешь полицейского? — спрашивает он.
— Меня это не волнует… Тебя ведь все равно уже никогда не найдут!
Бенуа предпринимает еще одну попытку.
— Убив меня, — говорит он, — ты ничего не добьешься, Лидия…
— А кто сказал, что я убью тебя так быстро?.. — Она немного опускает ствол. — Я начну с ног… Ну, что теперь скажешь? Если я прострелю тебе, скажем, колено, ты от этого не умрешь… Просто тебе будет очень-очень больно!
Она снимает пистолет с предохранителя. Бенуа, прижавшись к стене, словно его прибили к ней гвоздями, не шевелится и не дышит — как будто даже малейшее движение ресниц может повлечь за собой непоправимое…
— Раздевайся! — вдруг приказывает Лидия.
— Что?
— Снимай с себя одежду! Быстро! Иначе я выстрелю!
— Послушай, Лидия…
— Заткнись! Снимай с себя свои шмотки!
— Хорошо, только успокойся…
Бенуа, подчиняясь требованию своей мучительницы, снимает пальто, рубашку и джинсы и затем останавливается, надеясь, что этого будет достаточно.
— Прекрасно, майор! В тебе, я вижу, просыпается благоразумие! Неси свою одежду сюда. Брось ее по другую сторону решетки… И одеяло тоже!
Он опять подчиняется: она все еще держит его на прицеле.
— Вот так! — удовлетворенно восклицает Лидия. — Теперь ты будешь мучаться не только от голода, но и от холода!.. Какой ты забавный в этих трусиках!
Она снова садится на стул, кладет пистолет себе на колени и закуривает сигарету. Бенуа отходит назад, к стене. Он так напуган, что позабыл о холоде.
Лидия внимательно разглядывает его, явно радуясь этому зрелищу.
— Мне хочется выпить горячего чаю, — заявляет она. — Так что на какое-то время я тебя покину…
Она уходит. Бенуа опускается на бетонный пол — грязный и холодный.
Теперь он чувствует, как ему холодно. Ему еще никогда за всю его жизнь не было так холодно.
Ему даже кажется, что этот холод — ледяное дыхание смерти.
— А что вы можете сказать о Бенуа Лоране? — спрашивает Фабр.
Джамиля пожимает плечами. Она чувствует себя неловко в обществе человека, с которым едва знакома. Они едут вдвоем в направлении деревушки Оссель, где живет семья Лоран. За рулем сидит Джамиля — она сочла, что так будет лучше.
— Он хороший полицейский, — уклончиво отвечает Джамиля.
— А как человек? — не унимается Фабр.
— Ну, он отличается большой самоуверенностью…
Фабр только что приехал на скоростном поезде из Парижа, и его еще не представили бригаде Лорана. Он даже не успел устроиться в отеле, где для него зарезервировали роскошный номер.
— Что вы хотите, чтобы я вам про него рассказала? — добавляет Джамиля, почувствовав на себе настойчивый взгляд нового коллеги.
— У меня складывается впечатление, что вы… что вы его недолюбливаете, капитан… Я не ошибаюсь?
Этот тип только что приехал, а уже действует ей на нервы. Не чем-то конкретным, а так, вообще. Ему лет пятьдесят, он невысокий, толстенький, с довольно невзрачным лицом. Можно сказать, даже уродливый. Ей, Джамиле, явно не повезло! «В конце концов, могли бы прислать какого-нибудь молодого симпатичного мужчину…» — с досадой думает она. А этот тип мало того что страшненький — так его еще зовут Огюст. Никогда раньше ей не доводилось встречать мужчин с таким дурацким именем.
— Хм… Он, скажем так, относится к тому типу людей, о которых я не очень высокого мнения. Лоран самодовольный, надменный, всецело занят самим собой… Другие люди для него — марионетки, которых он пытается дергать за ниточки. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду!
