Ну вот и все. Я сделал максимум от меня зависящий. Остальное же остается на волю не то случая, не то богов. Но вот Микуле Олеговичу результат переговоров явно по душе не пришелся. Ну а как иначе? Я ведь прямым текстом сказал, что собираюсь прикончить его и ему подобных вне зависимости от принятого йомсвикингами решения.

— Время пошло, — заметила Роксана, едва только переговорщики вернулись обратно. — Водяные часы уже начали работу.

— Это хорошо. Эрика сюда…

Пока посылали за эриком, Змейка не преминула удовлетворить свое девичье любопытство, усиленное тем, что она еще и воительница.

— Вот скажи мне, почему ты думаешь. что этот Эйнар согласится с твоими условиями?

— Потому что большего ему не получить. Полная оплата. Отсутствие урона для чести… И к тому же их братство не терпит предателей. Равно как и тех, кто пытается послать их почти что на верную смерть. Ты всерьез думаешь, что Владимир расплатился бы с выжившими?

— Не уверена…

— Вот и я о том же. Посмотри на Магнуса. Он и вовсе готов со смеху лопнуть, представив себе Владимира, верного своему слову.

Магнус, не будь дураком, мигом скорчил такую рожу, что Роксана сама со смеху покатилась. Разрядили, можно сказать, атмосферу. Но напряженность осталась. Ведь именно от решения Эйнара зависело, быть дальше битве или же мы разойдемся с йомсвикингами. Ну и обойдемся малой кровью… наверное.

— Что-то меняется, Хальфдан? — несколько запыхавшийся от передвижений в своей тяжелой броне Эйрик Петля был тем не менее бодр и готов к любому развитию событий. — Мы готовы вбить их в землю по самые шлемы!

— Возможно, сделать это будет еще легче… — выдержав паузу, я раскрыл карты. — Йомсвикинги могут уйти. Поэтому. Если они будут отходить, но не на Киев вместе с дружинниками, а просто назад и в сторону, не мешать. Напротив, воспользоваться этим и бросить полк в возникшую пустоту, рассекая правую и левую «руки», состояние в основе из дружинников Владимира.

— Это будет великолепный дар нашим клинкам! — возрадовался побратим. — Пленные?

— Всех, кто бросит оружие. не рубить. Вязать руки, но без грубостей. Потом отделим знающих о предательстве Владимира Святославовича и тех, кто был лишен подобной «чести». Первых Нифльхель дожидается, со вторыми можно и поговорить… Вопросы?

— Так все ясно. Слать вестников с Зигфриду и Ратмиру?

— А пожалуй, — согласился я. — И не откладывая. Но именно отдельных вестников, а не отрядом. Нам лишние шевеления с той стороны не требуются.

И понеслись вестники. Хоть расстояние невеликое, но тут даже малый промежуток времени способен оказаться очень важным. Кто знает, сколько именно по времени будут йомсвикинги наше предложение обсуждать. Да и реакция дружинников Владимира Святославовича, сдается мне, мирной уж точно не окажется. Слишком по многим там не то что топор палача, а петля плачет горькими слезами. Хотя пелти все равно не будет, только снесение головы с плеч и не более того.

— Зашевелились, — прошипела Змейка. Наблюдая за войском противника. И именно их большой полк! Хальфдан, я тебя обожаю!!

— Обожать мужа — дело хорошее, но зачем же так громко это делать? — радостно оскалился Магнус, тоже плохим зрением и медленным мышлением не страдавший. — Брат, они выстраивают «шар»! Да, именно «шар»… И начинают откатывать назад и в сторону. Медленно, но начинают. Ты только… Вы все только посмотрите! Эйнар… согласился.

И верно. Йомсвикинги свернули свои порядки в шилтрон — то самое круговое построение, опирающееся на копейщиков и предназначенное для обороны и ме-едленного отступления. И защищаться они планировали не от нас, а от недавних своих союзников-нанимателей.

Правда те не были совсем уж самоубийцами, чтобы воевать на два фронта. Вовсе нет! Оставшаяся часть войска, то есть дружинники Владимира и киевская мелочь, стремились закрыть разрыв, а чуть позже стянуть оба полка — правой и левой руки с малыми ошметками от центра после откола йомсвикингов — в один и отступать на Киев, огрызаясь по возможности. Только так у них был хоть какой-то шанс.

— Эрику — атака! — надсаживаясь, орал я, чтобы и на мгновение не промедлили с отдачей приказов по инстанциям. — Разделить их окончательно… Зигфрид и Стурлассон должны полностью охватить их правый полк. Охватить! А давить, только соприкоснувшись с Эриком. Только так! Ратмиру… Беспокоить левый полк, но в сечу не лезть. Пусть опирается частью на того же Эрика… Потом их добьем!

— Йомсвикинги? — уточнил Магнус, уже распоряжавшийся подачей звуковых сигналов и вывешиванием определенных стягов.

— Чтобы ни одна стрела в них не полетела. Лично ослушников придавлю!

— После такого обещания и впрямь никто не посмеет.

Это побратим верно заметил. Всем моим хирдманам союзно-вассальным ярлам и просто союзникам было известно, что Хальфдан Мрачный подобные угрозы вообще сильно не любит. Ну а если говорит, то лучше не вводить во припадок действительно сильной злобы. Кстати, исключительно оправданной, без тени самодурства.

— Не сурово ли? — на правах любимой женщины и просто друга спросила Роксана. — Наши ладно, они знают тебя. А другие?

— Лучше надавить сейчас, чем потом пожинать плоды излишней мягкости. Да и приказ правильный… нам не нужны лишние враги, и тех, кто уже есть, более чем хватит для «веселой» жизни.

— Ты прав, но… Посмотрим, как боги нам улыбнутся.

— Тор уже улыбается! — воскликнул Магнус, обычно редко поминающий иных богов, помимо Локи. Подобное случалось только по веским поводам. — Эрик рассек остатки большого полка, словно у него Мьелльнир в руке, да и пояс силы где-то под броней таится.

Оно и верно, сейчас нам было на что посмотреть. Нам удалось поймать момент, не дать полкам соединиться. В результате полк правой руки был заблокирован со всех сторон. Эрик, Зифрид, Стурлассон — все они послужили звеньями цепи, что обвилась вокруг горда противника и медленно, нов верно его душила. Попытки вырваться блокировались арбалетными заплами, остаками «греческого огня» и просто стойкостью хирдманов.

Полк левой руки, как наименее пострадавший, попробовал было пробиться на помощь. Но здраво оценил свои силы и… Резво откатывался по дороге на Киев, огрызать от наседающего на него Ратмира.

— Остановить Карнаухого…

— Но…

— Так надо, Магнус. Рапзмен будет равным или около того, а нам это не на руку. Пусть уползают, а мы добьем копавших в окружение и одиночек, которых можно выловить по корестностям. Вот пусть Карнаухий и займется…

— Сейчас?

— Пожалуй, нет, — прикинув, решил я. — Пусть на подхвате побудет. Вдруг все же прорыв…

Магнус передавал новые приказы, а Змейка не могла не комментировать происходящее:

— «Греческий огонь кончился… А дружинники Владимира никак не хотят сдаваться. Похоже, решили умереть все. Неужели никто из них не хочет?…

— Жить? — подхватил я недосказанное. — Хотят. Кто ж не хочет. Но пока не прикончимглавных, они будут приказывать держаться до последнего бойца. Сами то время равно обречены. Вот и хотят умереть с оружием в руках, я не на плахе.

— Но тогда тебе может и не стило так прямо говорить о намерениях?

— К сожалению, стоило, — легкая грусть в моем голосе не осталась незамеченной. — Дорога крови… Только вот о ней я расскажу тебе чуть позже.

Да, позже. Тут неведомо это понятие, точнее, в него могут вложить не тот смысл. А все просто. Желающих тебя убить надо при возможности также уничтожать. При возможности показательно, чтобы у других и мысль такая вызывала инстинктивный страх. Честь, верность своему слову, максимальное искреннее и радушное отношение к своим — все это нисколько не противоречит той крови, которую просто обязан проливать идущий к власти. Варианты лишь в том, чья именно будет кровь. Я выбаираю кровь не друзей, не посторонних, а исключительно врагов. Врагов лично моих и родного по крови и духу народа.

Роксана же… Она узнает. Своевременно или несколько позже.

Полк, окруженный со всех сторон. Погибал. Погибал достойно, пытаясь забрать с собой как можно больше врагов, то есть нас. И все же силы были совсем неравными, поэтому за каждого бойца из моего войска они платили несколькими. И это было хорошо. Для меня хорошо. Что же до отступавших к Киеву… Вынужденный компромисс, какой часто приходится принимать командующему войском.