Правда не хочется даже вспоминать, сколько средств, времени и нервов на эту красоту израсходовали. Зато результат налицо. Вот и сейчас спокойно и без проблем перемещаемся из одного места в другое.

Прибыли. Помимо многолюдства защитников нас встречал и Ратмир Карнаухий, тоже не оставшийся в сторона. Кратко поприветствовав нас, махнул рукой в сторону, где уже можно было различить основную массу приближающегося войска Владимира, после чего процедил:

— Дозоры уже крутились поблизости. Мы их обастреляли, они умчались обратно. Все как всегда.

— А ничего нового и не будет, Карнаухий. — Осадные машины?

— Их нет.

— Совсем хорошо. Тогда сейчас будут делать штурмовые лестницы и пороки. Щиты на колесах опять же…

— Могут переносными обойтись, — возразил Ратмир. — Быстрее делать.

— Или так, спорить не стану. Пусть стараются. У нас в каждой башне по мощном стреломету, а то и по два. И простые самострелы нового вида способны эти щиты пробивать без особых сложностей. Так что пусть стараются.

Ратмир с этим не спорил. Он вообще не любил спорить с очевидным, тем более тем, что было ему на руку. Лишь добавил:

— Жаль, что изгоном взять не попытаются, даже если ворота откроем…

Увы. Добрыня меня слишком хорошо знает, чтобы купиться на гостеприимно распахнутые ворота. будет подозревать ловушку и окажется прав, тут и к гадалке не ходи. Но и долго сидеть под стенами, ведя постепенную атаку, Добрыня не осмелится. Знает, что время работает не на него. Так что метательных машин, многоэтажных осадных башен и прочих прелестей тут не ожидается. Это и отметила Змейка, нехорошо посматривающая в сторону приближающегося войска:

— Думаю, остатка этого дня и ночи им хватит, чтобы подготовиться к штурму. Ну и ночью могут проверить нас на прочность.

— Кто же им даст? — усмехнулся Ратмир. — Факелы будут гореть повсюду. Дозорные тоже никуда не денутся. Но пусть пробуют, нам это только на руку.

Разговор шел вяло, нас всех куда больше инетерсовали действия противника. А он не заставлял себя ждать. Отряды легковооруженных конников кружили вокруг войска, предупреждая возможные нападения с нашей стороны. Ну а основная масса концентрировалась в заранее выбранном месте, естественно, за пределами досягаемости самого мощного стрело- или камнемета. Классические действия, а куда без них? Основы воинского искусства не становтся со временем ненужными, они лишь модифицируются с учетом совершенствования военной техники и используемой стратегии.

Временный лагерь… Его варяги строили быстро, ничуть не медленнее тех же римлян. Немного по иным принципам, не столь регламентировано, но суть от этого не менялась. Врасплох не застать, а обороняться в таком куда как удобнее, чем в чистом поле. Но мы его атаковать и не собирались, не тот расклад. Так что пускай обустраиваются, отдыхают… Хотя нет, отдыхать им не придется, работы слишком много будет. За исключением верхушки, конечно. Их задача не руками работать, а исключительно головой.

Время шло… Ну а мы все так же находились рядом с Медными воротами. В одной из башен. Доклады же об общем положении поступали тоже сюда, в этот временный командный пункт.

Хотя ничего интересного в докладах и не было. Никакой активности в других секторах, только отряды легковооруженных конников шныряли по всему периметру. Если случайно приближались совсем уж близко, получали горячий привет в виде стрел и арбалетных болтов. Порой огрызались в ответ, стреляя из луков прямо на ходу. Правда толку от их стрельбы было куда меньше. Попробуй попади в бойницу, откуда наш стрелок выпустил болт из арбалета. Да и укрылся на каменной защитой. А те как-то больше уязвимы.

Доносился стук топоров, печальный треск, когда очередное дерево обрушивалось на землю. Визг пил, ругань княжеских дружинников. Выполнять подобную работу они хоть и умели, но сильно не любили. Всегда удобнее согнать захваченный в окрестностях простой люд, но… Не та сейчас ситуация. Это не чужие земли, а свои, да к тому же Добрыня не дурак, настраивать против себя еще больше широкие народные массы не желает. Потому работали сами воины. Без огонька, но с полной отдачей. Понимали. Что стараются для себя, чтобы хоть немного снизить риск при надвигающемся штурме.

Смотря на все это, я ждал… Пока не штурма, но психической атаки, иначе говоря, визита переговорщиков. А их пока все не было.

— Досадно…

— Что именно? — встрепенулась Роксана, до этого момента просто дремавшая, прислонясь к стене. — Что они далеко и до них из стрелометов не достать?

— Да нет. Переговорщиков нет, а они могли бы хоть немного. Н повеселить нас.

— Так Добрыня ведает, что его и слушать не будут. Или будут, но в ответ поиздеваются и все.

Малость посмеялись, попутно подшучивая над крахом любых попыток переговоров у наших врагов в последнее время. Ну а потом все это прервал появившийся Гуннар. Довольный, как поймавший большущую мышь кошак.

— Веселитесь? — радостно оскалился он, врываясь в башню. — Это вы правильно делаете. Я сейчас еще порадую. Мои прознатчики вернулись. Правда не все, ну да я это и предполагал.

— И?

— Успех! Перебежчика с собой прихватили, Мрачный.

— Даже так! Гуннар, ты не веселишь, ты сильно радуешь… Кто он и по каким причинам перебежал к нам именно здесь и сейчас? Не подсыл ли?

Бешеный скорчил такую гримасу, что было очевидно, что он полностью уверен в полезности субъекта. Но и от пояснений, само собой, не отказался.

— Тут все сразу, несколько причин вообще лучше, чем одна-единственная. Ты ведь знаешь, я давно слежу за проблемами среди дружинников Владимира. И крючки с наживкой были заранее подготовлены. Кто-то да должен был клюнуть.

— Подробности…

— Изволь. Зовут Твердиславом, в дружине Владимира более пяти лет, всегда был на виду, но из-за своей простоты и до десятника не поднялся. Зато частенько был среди охраняющих важные встречи. Вот и наслушался такого, что ему не сильно понравилось.

— Грядущая перемена веры подействовала? Странно… У Владимира Святославовича, пока еще великого князя, ярых сторонников исконных богов старались в последнее время оттирать в сторону и уж точно не допускать к охране при переговорах на такую скользкую тему.

Кривая улыбка Гуннара… Похоже, что я лишь частично прав и мне сейчас это будут растолковывать.

— Да, есть вера в наших богов и особого желания переходить в ромейскую веру нет. Но он мог бы, если б не одна сложность. Невеста у него из жреческой семьи. Богатая невеста к тому же. И он ее даже любит. А что случится, если все поменяется? Вместо любимой и богатой будет она же, но бедная, либо найдет себе богатую, но не столь желанную.

— Потому ему и стоит верить, — согласился я, вспоминая читанные мемуары работников германского генштаба. — Думаю, ты его уже расспросил. Надеюсь, не калечил?

— Зачем? Лишь слегка, в самом начале. Чтобы проверить. Ну да он не в обиде, ничего у него не сломали. Не отрезали. Зато теперь многое знаемо настроениях в великокняжеском войске. Слушайте, что там происходит…

Тут Бешеный начал по памяти, которая у него была дай Один каждому, выдавать полученные от перебежчика сведения. Они касались не столько материального, сколько духовного. Иными словами, атмосферы в противостоящем нам войске. И была она не самая лучшая.

Для начала, войско было неоднородно, с ходу разделившись на четыре неравные части: дружина, йомсвикинги, наймиты из печенегов и поляков, да сборная солянка киевских князьков, цепляющихся за власть Владимира Святославовича. Как я понимал, у последних был как религиозный, так и чисто материальный интерес в виде посулов денег, чинов и прочего. И все упомянутые части находились друг с другом не в самых хороших отношениях.

Печенежских наемников не любили дружинники и мелкие князья, потому как не раз воевали с их соплеменниками. Йомсвикингам по большому счету не было дела ни до кого, но они уже пришибли нескольких вороватых печенегов, которые по своим степным повадкам не видели особой разницы между воровством у врагов и у временных союзников. И если дружинники их порой просто колотили, то суровые члены братства наемников вообще не церемонились, предпочитая битому обидчику обидчика дохлого. Взаимному дружелюбию все это не способствовало.