Будь Вик помоложе и не носи в своей крови бомбу с часовым механизмом – как же он иногда мечтает об этом! – он мог бы поприжать Брайана в тёмной комнате Вавилона, чтобы заняться уже овеянном преданиями сексом с легендой клуба.

Десять, пятнадцать, двадцать лет тому назад Вик был молод, высок; крепкая задница, широкие плечи. А на что он может рассчитывать теперь?

Каждый раз, когда Брайан приходит к ним в дом, одетый в костюм от Армани, солнечные очки и пальто цвета корицы, у Вика, как и у любого гея на этом свете, чуть сгущается кровь, а Дэбби этого не понять. Есть в Брайане какая-то животная сексуальность, уверенность, которая вызывает у любого самца желание покориться ему.

Или покорить.

Если бы Вик был моложе, он мог бы попробовать быть с Брайаном сверху. Возможно, его ожидал бы полный провал, но Вик стар и ВИЧ-инфицирован, а фантазировать ещё никто не запрещал.

Джастин живёт у них вот уже четыре недели, когда Брайану взбредает в голову почтить их одним из своих внезапных визитов. Джинсы. Кожаный пиджак. Майка-безрукавка. Как всегда загорелый.

Дэбби за что-то его отчитывает, а Вик разглядывает украдкой, раскладывая по альбомам старые фотографии, найденные на чердаке. Через полчаса Брайан спускается из комнаты Джастина заметно более расслабленным. В прежние времена у Вика был такой же взгляд, после того, как мужчины опускались перед ним на колени.

По какой-то неведомой Вику причине Дэб уже в десятый раз за день спускает на Майкла собак, и Вик решает, что сейчас самое время сбежать на крыльцо, пока и ему не досталось за компанию. На заднем дворе стоит Брайан. Пахнет марихуаной. Кинни неторопливо затягивается, напевая «дом, милый дом». Из кухни доносятся пронзительные вопли Дэбби. Брайан выдыхает сладковатый дым и обращает внимание на альбом, зажатый у Вика подмышкой. Он забирает его и начинает листать. На его страницах то и дело попадаются фотографии, где Дэб еще без парика, а Майкл только-только учится ходить. На одной из них он сидит голышом на полу и с рассеянным видом собирает паззл. Вообще, в альбоме много фоток из этой серии, где он голенький.

- Подумать только, и этот человек всё время упирается, когда его зовут в сауну.

- Помнится, он лет до четырёх предпочитал ходить голышом, - замечает Вик. – Готов поспорить, так он выражал свой протест против той одежды, в которую его старалась впихнуть мать.

Новая затяжка, и Брайан смеётся сквозь облако дыма. Бормочет: «Уверен, так оно и было», и в этот момент нет мужчины красивее него. Боги, заниматься сексом с кем-то таким... От одной только мысли эмоции зашкаливают. Фантазия, несбыточная мечта.

Брайан тычет пальцем в какую-то фотографию и говорит:

- Вполне возможно, склонность к нудизму – это у него наследственное.

- Господи Иисусе.

На фотографии, заинтересовавшей Брайана, изображён тридцатилетний Вик. Ему столько же, сколько сейчас Брайану. Жаркий летний день. Вик без рубашки. Стоит в саду, с Майклом на руках. Даааа, было действительно жарко. Коротко обрезанные джинсы. Выгоревшие до белизны волосы, загорелая кожа. Поджарый, высоченный, энергичный. Здоровый и молодой.

Брайан протягивает Вику косяк и углубляется в изучение фотографии.

- Отлично выглядишь, Виктор.

- Выглядел.

- Хорошее тело.

- И уж не сомневайся, я знал, как извлечь из этого пользу.

- Даже и не думаю.

И тут кое-что происходит. Всё быстро заканчивается, но на какое-то мгновение Вику снова тридцать, и он флиртует с красивым мужчиной. Потом Дэбби кричит «Ууууууужин!», ставя в известность об их трапезе весь квартал, и всё прекращается. Брайан раздраженно морщит лоб: «чёртов концерт» и продолжает листать альбом. Затягивается косячком, передаёт Вику. Вик втягивает носом воздух, бумага пахнет Брайаном. Боги, запах другого мужчины. Он ни по чему другому так не скучает, как по запаху мужчины.

- А я говорил Майки, что у него сексуальный дядюшка.

Должно быть, это шутка.

- Сколько тебе было?

- Столько же, сколько и сейчас, - заверяет он с сардонической улыбкой на губах. – Шестнадцать.

Они смеются, и Вик знает, они оба понимают, что стоит за его словами. Он, так же как и Брайан, не знает, куда утекает время. Все эти годы со дня выпускного испарились бесследно, и когда он не смотрит в зеркало, то уверен, что с тех пор, как был сдан экзамен по математике, прошло не больше четверти часа.

- Естественно, Майки устроил целый спектакль. Как ты мог сказать такое, Брайан! Ты же несерьёзно, Брайан?! Вот тебе бы понравлюсь, если бы я такое про твоего отца сказанул, Брайан?! Как будто на моего старика хоть у кого-то мог встать.

Новый вопль: «Чтоб через минуту все были за столом!»

На лестнице раздается топот, можно даже различить неподражаемое чавканье кроссовок Джастина. Вскоре до крыльца доносится аромат лазаньи, и Брайан отпускает язвительный комментарий: «Ещё одна углеводная бомба в исполнении Дэбби». Но когда из кухни слышится восторженное джастиново «Мммммм, лазанья!!», то на долю секунды, кажется, что эта искренняя радость готова вызвать у Брайана улыбку. Потом он затягивается, и его лицо вновь становится непроницаемым: «Пусть съест мою порцию, раз уж ему так нравится».

- Как будто раньше он этого не делал.

Брайан делает вид, что рассержен. Он протягивает Вику косяк и с притворным негодованием говорит: «Ах, Виктор, Виктор, Виктор. Твои слова просто возмутительны». В дверь высовывается голова Джастина, и мальчишка интересуется, собираются ли они в дом. На Брайана он, как всегда, смотрит со смесью испуга и восхищения. Брайан, разумеется, фыркает, метя свою территорию, и приказывает Джастину пойти и разогреть его порцию. Парнишка обращается в бегство, и Брайан точно знает, что тот будет неподалёку, когда он решит подарить ему чуточку своего внимания.

Как и все они.

- Блин. Теперь помимо заботливой мамочки я обзавёлся и ребёнком. Вик, я прошу тебя об одном: если когда-нибудь у меня появится ещё и жёнушка: кастрируй меня.

- В этом нет необходимости. Если однажды у тебя появится жена, она сама об этом позаботится.

Это несправедливо. Ну почему Брайан кажется ещё моложе и ещё красивее, когда не так напряжён и смеётся?

Хлопает дверь, и на крыльце материализуется Дэбби. Она сообщает, что стол уже давно накрыт и что, если понадобится, она их за этот самый стол за члены отволочёт, «раз уж, это единственная часть вашего тела, где наблюдается хоть какая-то активность». Своим встроенным детектором она сразу же замечает остатки косячка, и её незамедлительная реакция не отличается оригинальностью: взвалить всё вину на Брайана. «Как ты можешь давать ему курить!!» Брату ничего, ни единого упрёка. Она считает его кем-то вроде инвалида.