В качестве пролога, чтобы лучше понять эту историю, следует пояснить одну вещь. Когда семнадцатилетний Джастин Тэйлор встретил тридцатилетнего Брайана Кинни… простите, двадцатидевятилетнего Брайана Кинни, то он ожидал получить Всё. Розы, завтрак в постель, рассветы на Ибице, сонеты Байрона и пока смерть не разлучит нас. Он ожидал получить – я уже это говорила – ВСЁ. Заглавными буквами. Жирно. Подчёркнуто. Шрифт Times New Roman. Размер 18. Его предупреждали. Его предостерегали. Ему пытались вправить мозги. По поводу Любви. Ухаживаний. Компромисса. Верности. Ему говорили: «Брайан не сможет тебе дать ничего этого». Но глухой, слепой и упёртый как осёл он продолжал ждать. Всего. О Джастине Тэйлоре следует сказать одну вещь: если он что-то вобьет себе в голову, этого уже не выбить оттуда ни бейсбольной битой, ни каким другим изощренным способом. Потому что если Джастин Тэйлор чего-то хочет, то это сравнимо с неотвратимостью стихийного бедствия. И когда он говорит «всё», он имеет в виду «всё». Проблема в том, что, когда Брайан говорит «ничего», он и имеет в виду «ничего».