- Не обращай внимания, - сказал ему тогда Эммет. - Я же тебе говорил, что он придурок.

- Пустяки, - соврал Тэд. – Ничего особенного.

Это я не представляю собой ничего особенного, - подумал он. - По сравнению с ним, я просто ничто.

Той самой ночью он спрятал свои чувства к Майклу в самый дальний уголок подсознания. В мире, где повсеместно царит Брайан Кинни, у него нет ни малейшего шанса превзойти его хоть в чём-то. Он смотрел, как они танцуют. Парят. Футах в четырёх над землёй. Недосягаемые. Вавилон был их территорией. Никто и ничто не могло изменить этого. Никогда.</p>

<p>

Джастин </p>

<p>

С высоты сцены все лица сливаются в одно лицо. Все фигуры сливаются в одну фигуру. Джастин танцует для бесформенной массы. Он извивается у шеста в позаимствованном у кого-то сомбреро, трусах, которые ему купила мать, и со жгучим желанием доказать Брайану Кинни, что тот ему не нужен, что он не собирается его дожидаться и терять время, стараясь приручить. Потому что он сам, Джастин Тэйлор, никому не позволит приручить себя. Толпа рукоплещет, его подхватывают на руки, омывают волнами обожания. Этой ночью его коронуют, он станет королем Вавилона, и все те мужчины, что выстраивались в очередь, чтобы пасть в руки Брайана Великого, теперь выстраиваются в очередь к нему. В тёмной комнатеон находит применение своей короне и трахает чью-то безымянную задницу. И если он о чём-то и думает, пока трахается, то лишь об обретённой власти. Не о Брайане, который остался в одиночестве стоять у барной стойки, хмуром и без пары. Ни о нём, ни о том, как они могли бы вместе отпраздновать его победу, не будь Брайан таким невыносимым. Об этом он вообще не думает.

Почти не думает.

Ну, может быть, немного. Совсем немного. Когда всё заканчивается, и он возвращается домой и старается заснуть, ворочаясь в кровати Майки, окруженный со всех сторон фотографиями хозяина комнаты и Брайана, не думать о нём становится все сложнее и сложнее. Комната наполнена Брайаном. Напоминающие о школьных годах безделушки, ежегодники, которые он зачитал до дыр, пытаясь разгадать таящиеся там секреты, надеясь, что они помогут пробиться сквозь воздвигнутую Брайаном стену.

Он кладёт картонную корону на прикроватный столик, и прошедшая ночь переходит в разряд далёких воспоминаний. Всё кажется таким нереальным, будто бы и не было ничего вовсе. Его мимолётный триумф, тот парень, который хотел встретиться ещё раз, и чьего имени он не запомнил. Всё стирается, будто вслед за растворяющимся в крови алкоголем утекают все воспоминания. Некоторое время спустя, единственным, что останется реальным, будет взгляд Брайана, которым тот его одаривает, когда Джастин уходит с другим. Что в нём было? Боль? Именно. Брайан кажется реальным. Даже когда его нет, он есть.

Трахаясь в задней комнате Джастин мог бы поклясться, что там был и он. За спиной. Смотрел. Мазохистки смаковал своё поражение. Даже не видя, Джастин готов был поклясться, что он был там, и что той магнетической силой, которую он чувствовал, были волны ревности.

Эта мысль всё крутится и крутится у него в голове. Он фантазирует, он думает о том, сумел ли на это раз победить Брайана, потому что ему ужасно хочется, чтобы тот признался: я хочу тебя так же сильно, как ты меня. Он засыпает, а мысли бродят у него в голове, и когда следующим утром он видит в столовой спрятавшегося за газетой Брайана, мечты становятся явью. Потому что вот она, собственной персоной - ревность. Брайан даже не может скрыть этого. Он ревнует. К его короне. К его триумфу. Он испытывает то, что столько раз испытывал Джастин. Страдание. Тэд откровенно наслаждается моментом. И просит подробностей Великого Поражения.

- И, пожалуйста, - прибавляет, - побольше деталей.

Он хочет деталей? Что ж, Джастин даёт их ему. Брайан слушает.

Он хотел, чтобы я его трахнул, не снимая короны.

- Он захотел встретиться ещё, - говорит он в конце.

Видно, что Брайан не просто ревнует, ревность гложет, снедает его, и он спрашивает: «И что ты ему ответил?»

Вот он великий момент. На ум приходят тысячи вариантов, которые позволят ему помучить Брайана и навести лоск на собственную победу.

Что он может увидеть меня, когда захочет. Что мы ещё встретимся в клубе. Что он может мне позвонить.

Но ничего этого он не говорит. Он ослабляет защиту и произносит, понизив голос.

- Я сказал ему, что он сможет увидеть меня во сне.

У Вавилона уже есть король. И Джастин не хочет его свергать. Ему нравится видеть его на троне.

Чуть позже Джастин выходит, повязав фартук, к контейнерам, чтобы выкинуть мусор. Рядом с задней дверью стоит и курит Брайан. Избегая встречаться взглядом, он как можно небрежнее интересуется:

- У тебя сегодня двойная смена?

И выпускает облачко дыма, когда Джастин отвечает:

- Нет. Я сегодня освобожусь пораньше.

Брайан выкидывает сигарету. Делает пару шагов по направлению к мусорным бачкам. Цепляет пальцем фартук как раз напротив ширинки и, без особых усилий, наплевав на закон всемирного тяготения, притягивает к себе Джастина, чтобы укусить его за губу, всосать язык, обжечь рот поцелуем, в котором нет места ни компромиссу, ни тем более капитуляции. Шепчет: «Жду тебя к семи», и Джастину хочется поведать Брайану, что единственные поцелуи, заставляющие его сердце биться так, что больно в груди, это его поцелуи.

- В полвосьмого, - говорит он.

Брайан двадцатичетирёхчасовой давности, Брайан до конкурса сказал бы «в полвосьмого меня уже не будет». Но Брайан знает, что ситуация поменялась, что ось мироздания сдвинулась.

- Ну-ну, посмотрим, сможешь ли ты выдержать лишние полчаса, зная, что я тебя жду дома, чтобы заниматься сексом всю ночь напролёт. Посмотрим, посмотрим.

Джастин нажимает кнопку звонка в четверть восьмого. Может игра и начинает идти по его правилам, но перегибать палку все же не стоит.</p>