Одно лишь имя – Лика Розанова. Девушка, которая увела у неё единственного человека, которого она любила, по крайней мере, так ей казалось.

На самом же деле Чехова старалась удержать Антона под каблуком лишь только для своей выгоды, не более. Всячески его задабривая и предоставляя ему своё тело. Ей нравилась такая жизнь, ничем не обязывающая, легкомысленная и ветреная…

Сейчас же брюнетка была одна, никому не нужная, и даже Рома, которого она считала своим союзником, а в глубине сердца другом, отвернулся от неё, что было чистой неправдой.

Девушка тяжело упала на подушки и закрыла глаза.

Когда же это всё закончится? Она не могла больше терпеть этого. Голову пронзали будто тысячи иголок, а в последнее время Юлию часто одолевала депрессия, нехарактерная для неё раньше. Она медленно, но верно уходила в себя, не желая сталкиваться с отголосками реальности. И пусть брюнетка люто ненавидела Лику, но она не хотела ей причинить зла. Запугать – да, навредить – нет. Не в её планах это было. А может, и было, просто она не хотела признавать этого?

Дверь с тихим скрипом отворилась, и большая тень просочилась по полу. Юлия от неожиданности, вздрогнула и обернулась: на пороге стоял Стрельцов и… улыбался? Да, именно.

– Привет, Юль, – тихо прошептал он и, медленными шагами пройдя в комнату, уселся на краешек кровати. В помещении уже царила сгустившаяся темнота, разбавляемая лишь светом небольшого ночника. – Как ты?

– Привет, – также тихо ответила девушка, чуть приподнявшись на локтях. – Всё хорошо, правда, недавно приступ случился, но всё обошлось. Ты как? – Чехова действительно угасала, прямо на глазах, и Роман прекрасно это видел. Она не посещала школу с того самого бала, даже на него она не решилась пойти, что он узнал лишь на следующий день, но Антону решил не рассказывать.

– Нормально. Слушай, Юль, ты действительно непричастна к нападению на Лику? – чуть затихшим голосом спросил Стрельцов, нервно почесав затылок. Брюнетка раздражённо выдохнула и уставилась прямо на парня:

– Я, конечно, ненавижу эту сучку всеми фибрами своей души, но чтобы устроить изнасилование? Нет, я не настолько идиотка, – фыркнула Чехова, снова упав на кровать и закрыв лицо ладонями. – Да, я ей угрожала подобной расправой, но это не я, честно. Кто-то другой. Но вы, по-любому, с Прокоповым подумали на меня. Я права?

– Да, – кратко произнёс брюнет, слегка смутившись. – Но кто это мог сделать?

– Я не знаю, разбирайтесь сами. У меня тут свои проблемы. Кстати, – девушка резко поднялась и едва дышала Роману в плечо. От него пахло кожей, землёй и одеколоном, которому он никогда не изменял. – Я через неделю уезжаю за границу. Папа сказал, что это нужно сделать как можно раньше…

– Но он же говорил, что после Нового года. Почему? – ошарашенно спросил парень, переплетя свои пальцы с пальцами девушки, отчего та вздрогнула.

– Стоп. Что ты делаешь? – она подняла на него свои зелёные глаза

– Прости, – он также резко убрал руку, чуть отвернувшись. – Я не специально…

– Ты же меня стервой последней считаешь. Таковой я и являюсь. Что изменилось за эти пару недель, Ром? – Юлия поджала под себя ноги и подвинулась ближе к парню, вглядываясь в его невероятно зелёные глаза, так похожие на два изумруда. Ей нравился этот цвет.

– Ты гаснешь прямо на глазах. Неужели ты этого совсем не замечаешь? – он снова посмотрел на девушку, а в сердце что-то ёкнуло, но Стрельцов не придал этому значения. – Ты изменилась за последний месяц…

– Нет, потому что мне не говорят, что со мной происходит! Одно слово – «душевно больна», но я не чокнутая! – её заколотила мелкая дрожь. Чехова обхватила ладонями колени и уставилась прямо перед собой. В одну-единственную точку.

– Юля, тише, – брюнет обнял девушку за плечи, когда та уже сотрясалась в рыданиях. – Успокойся.

– Нет, ты не представляешь, как это – сидеть в полном неведении! Как же мне всё это надоело… – она закрыла лицо ладонями, и слёзы медленно, но верно потекли по её щекам. Адская дрожь не прекращала её терзать, а головная боль усиливалась с каждой новой минутой. Состояние Чеховой ухудшалось и близилось к критической отметке.

– Хочешь, я с тобой поеду? – недолго думая, выпалил брюнет, мгновенно встречаясь с Юлией взглядами. – Ты ведь знаешь, что я слов на ветер не бросаю.

– Что? – не веря своим ушам, прошептала девушка. После его слов боль отошла на задний план, уступив место непонятному, а вернее, еще неосознанному чувству. Ей почему-то показалось, что внутри что-то щёлкнуло или загорелось. И стало так тепло на душе. – Что ты несёшь, Стрельцов?

– Я не брошу тебя, – всё, что ответил Рома, снова заключив девушку в объятия. Он успокаивающе гладил её по спине и шептал что-то на ухо. – Не сейчас.

– Тебя отец попросил… – голос Чеховой сошёл на беспомощный хрип, и она отстранилась от него. – Я знаю... Я слышала тот разговор несколько недель назад. И не оправдывайся. Ты врал мне всё это время и прикидывался моим «другом», – рука девушки ударила парня в плечо, а глаза ещё больше покраснели от слёз. – Теперь уходи. Ты здесь больше не нужен. Я завтра уезжаю, и ты меня больше не увидишь.

– Я не только по этому поводу хочу это сделать, – слова Стрельцову давались с нереальным трудом. Он хранил это в себе, не желая признавать, а сейчас подошёл тот самый момент. – И согласился с предложением твоего отца только потому, что… – Он не договорил. Сорвался с места и покинул комнату девушки, услышав ответное:

– Почему? – и тихий всхлип изменившейся за это столь недолгое время Юлии Чеховой.

***

Моя голова покоилась на груди Антона, который мирно посапывал во сне, а я, уже давно проснувшись, вырисовывала на его бронзовой коже небольшие кружочки. Он нежно обнимал меня за талию, при всём при этом, заключив мою левую ногу в «капкан» своих ног. Я улыбнулась, наблюдая за тем, как он спит, и умилялась этому удивительному зрелищу…

– Я знаю, что ты на меня смотришь, – хрипловатым ото сна голосом проговорил Прокопов, приоткрыв один глаз, и чуть ухмыльнулся.