– Ты меня пугаешь, Лика, такая спокойная, я же мог тебя сейчас…

– Замолчи! – рявкнула я, строго посмотрев на него. Я была невысокого роста и доставала ему примерно до середины плеча, поэтому пришлось задрать голову. – Если ты это скажешь, я тебя ударю, понял?

– Понял-понял, – блондин выставил руки вперед, явно сдаваясь, а я натянуто улыбнулась. – Но все равно…

– Заткнись, Антон! – я кинула в него своим вязаным шарфом, а парень ловко его поймал, притянув вещицу к своему носу и блаженно вдохнув аромат, исходящий от нее.

– Ты что творишь? Извращенец! – закричала я, едва сдерживая смех и устремляясь за ним. – Отдай мой шарф! – Прокопов сел в свой автомобиль и заблокировал дверцы, но окно все же открыл, сексуально ухмыляясь.

– Неа, не отдам, – он сейчас выглядел очень юно и совсем по-мальчишески, перебирая в руках эту теплую вещицу.

– Да забирай, – пробубнила я, развернувшись на сто восемьдесят градусов по направлению к дому. Кажется, мы оба уже забыли, что случилось несколько минут назад, точнее едва ли не случилось.

Конечно же, я не успела дойти и до ворот, как сзади меня обвили чьи-то руки и развернули к себе лицом. Антон плавно заправил мою выбившуюся прядь волос за ухо и наклонился так, что нас разделяли какие-то никчемные миллиметры.

– Что? – совсем тихо прошептала я, увязнув в глубине его прекрасных глаз.

Блондин улыбнулся и легко, непринужденно поцеловал меня в щеку.

– До завтра, Лика, – он отпустил меня и направился к своему автомобилю.

Я последний раз бросила на него теплый взгляд и удалилась в дом.

– Пока.

***

Я не спеша стянула с себя ботильоны, куртку и направилась на кухню чего-нибудь перекусить и только сейчас обратила внимание, что на полке стоит чужая, причем мужская, обувь. Странно.

– Мам? – громко крикнула я, ожидая ответа.

Минуты полторы стояла гробовая тишина, а затем я услышала какой-то шорох и тихие шепотки, исходящие из спальни родителей. Ну, пожалуйста, только не это. Ладно, не буду им мешать заниматься «своими делами».

Я фыркнула и направилась на второй этаж в свою комнату, ибо аппетит сразу же пропал. И как раз в этот момент из комнаты выбежала мама, облаченная в шелковый халат нежно-голубого цвета, прикрывающий едва ее ягодицы; волосы распущены и рыжей копной покоятся на спине, а следом за ней плетется какой-то широкоплечий, незнакомый мне мужчина в одном полотенце, свисающим с узких бедер и мокрыми угольными волосами. Вероятно, он только что принял душ.

Я вскакиваю и прячусь за напольное растение, напоминающее пальму. Глаза щиплют непрошеные слезы. Невероятно, она изменяет моему отцу с каким-то молоденьким пареньком. На вид ему было около тридцати лет, не больше, а может, даже меньше.

– Ты слышал что-нибудь, Макс? – сладко спрашивает она и притягивает мужчину к себе за бедра для поцелуя. Отлично, она не слышала, как я пришла.

– Нет, дорогая. Когда вернется твой муж? – брюнет окидывает мою мать похотливым взглядом и вскидывает левую бровь вверх, явно флиртуя.

Меня сейчас стошнит. Я подавляю рвотный рефлекс и продолжаю наблюдать.

– Он сегодня, опять, улетел на какую-то конференцию в Нью-Йорк. Вернется послезавтра, так что не переживай, никто нас не застукает, – она делает невинное личико, отчего мне становится еще противнее.

– А дочь? Ты же говорила, что у тебя есть дети, – теперь речь пошла обо мне.

Я прерывисто вздыхаю.

Мужчина проводит указательным пальцем по ее щеке и останавливается около верхней губы.

– Да, дочь, Лика. Ей семнадцать. Но она позвонила мне и сказала, что сегодня поедет к Маше, – будто что-то усердно вспоминая, отвечает она и кусает этого мужика за палец. Ну и мерзость. Я едва не свалилась с лестницы. Не советую вам такое увидеть. – Вот поэтому мы и поехали ко мне.

– Действительно, молоденькая. – пробуя на вкус каждое слово, бормочет этот Макс, явно что-то замышляя. Мне становится не по себе. – Ты когда мужу скажешь? – в мгновение ока его голос приобретает ледяной оттенок, и мужчина сурово смотрит на мою мать.

– Подожди, Максим, я сейчас не могу, – она виновато смотрит на него и прикрывает глаза.

Никогда не видела свою маму такой… покорной? Она даже при отце себя так не ведет.

Невероятно.

– Я устал, Анна. Уже три месяца жду.

Три месяца? Она изменяет моему папе три месяца? Я всхлипываю, но вовремя прикрываю рот ладошкой.

– Я ее потеряю, если скажу Алексею, – она нервно качает головой, а брюнет довольно грубо ее обнимает.

И в этот момент я не выдержала. Видеть все собственными глазами выше моих сил. Я выскочила из своего «укрытия» и гневно уставилась на ошеломленные две пары глаз:

– Правильно говоришь! – громко крикнула я, стрелой устремившись с лестницы в прихожую.

– Лика, я не… Лика, стой! – я не слышала ее, в голове стоял пульсирующий шум, а в глазах мутнело с каждой секундой.

Она схватила меня за плечо, когда я обувала ботильоны, и развернула к себе лицом.

– Отпусти меня! Поняла?! – заорала я. В моей крови плескался гнев, застилающий разум.

– Ты как со мной разговариваешь, Лика? – я вскинула на мать красные от слез глаза и скинула ее руку со своего плеча.