Я же вспомнил, как лепил в детстве. Попробовал сваять что-то вроде Дымковской игрушки. Сразу ничего путного не вышло. Но поскольку приходил я к другу часто, а порой даже оставался ночевать в поселке, то навыки в лепке потихоньку совершенствовал. Когда у меня получились приличные «куколки» и «драконы», отец Мики отправил мои поделки вместе с посудой в печь для обжига. А я потом любовался тем, что получилось. Пару куколок отнес Номе. Остальные раздарил местной ребятне. Мики попытался повторить мои изделия и довольно удачно. Его отец нас всячески поощрял и даже отдельную полку для просушки наших изделий под навесом выделил.

– Не бывает таких рыб! – спорил со мной очередным вечером Мики.

– Да какая разница? – возмущался я. – Это игрушка.

– Рыба должна быть похожей на настоящую.

– Ничего она не должна. Мы же делали фигурки и совсем непохожие на людей.

Вообще-то рыба у меня была такой формы оттого, что я хотел из нее свистульку сделать. Пока были только пробы. В изначальном варианте я слепил дракона. Потом только сообразил, что дуть в хм... зад дракону не совсем этично. И переделал фигурку в рыбу, а Мики её раскритиковал.

– Полукровка, отведешь завтра наших с утра в замок? – перевел разговор на другую тему мой приятель.

– Отведу, - вздохнул я.

Честно говоря, когда ко мне первый раз обратились с такой просьбой, я не понял, в чем прикол? Сами тропу не найдут?

– Ты же дриады сын, – терпеливо пояснил мне тогда Мики.

– И что?

– Тебе все лесные тропы подчиняются.

– Это как? – продолжал я недоумевать.

– Наши если несут ночной улов в замок, то выходят на рассвете, – продолжил мальчишка, – и только к вечеру приходят.

Вообще-то так и было. Помню, что рыбаки появлялись в замке всегда вечером. Ночевали рядом с загоном для птицы и поутру возвращались обратно.

Вот только отчего они так долго шли, я понять не мог.

– Твои тропы другие, – заверял меня Мики.

Потом это я уже понял. То, что у меня занимало по времени не более часа, для всех остальных растягивалось на несколько часов. Оттого и улов по жаре опасались носить в замок. Или добавляли соль, пытаясь сохранить рыбу. Мне же удавалось провести людей быстро. Рыба не успевала испортиться. Так что в последнее время благодаря мне питание в замке стало разнообразнее. Люди же выменивали рыбу на изюм. А если был сезон, то и на свежие гроздья эльфийского винограда. Вот и водил я последние пять лет людей к эльфам.

Владыка же со своими советниками опять принялся рассуждать: стоит увеличить число посадок явы и продолжить обменивать на рыбу или не стоит? А может, сократить запасы вина? А может... и так до бесконечности. Порой мне казалось, что, погуляв пару месяцев и вернувшись в зал замка, слушал только середину начатого разговора.

И честно удивлялся, как эльфы с таким отношением к жизни еще не вымерли.

Но, скорее всего, тут их спасала необычная продолжительность жизни. Хотя драконы жили еще дольше. И отчего-то считались первородной расой. Это я на стенах прочитал. Вообще-то эльфов история никак не интересовала. Самой любимой темой для разговоров было то, как они хорошо жили, когда владели магией, что могли сделать и как. И вот если бы сейчас к ним вернулась магия, то они ого-го как развернулись бы! Я же сжимал зубы, заслышав такие речи, и старался улизнуть подальше. Как правило, в посёлок людей.

Собственно, поселком это место можно было назвать условно. Жили рыбаки и гончары в землянках. Когда зимой наступал сезон дождей, в таких жилищах становилось неуютно. Укрепленные ступени подмывало водой. Обилие глины в почве делало дорожки скользкими. Чтобы попасть в землянку, приходилось прилагать некоторую сноровку на входе.

Вообще-то, трезво оценив то, что было вокруг, я понял, отчего у людей такие жилища. Деревья, пригодные для строительства, росли на стороне эльфов. Камней в этой местности не было. А до кирпичей местные гончары не додумались. Вообще-то скреплять кирпичи тоже было нечем. Вот и жили в землянках, страдая от сырости в зимнее время года.

Потому, как-то сидя возле очага в землянке семьи Мики, я стал вспоминать, как и из чего еще строили дома на Земле. Отчего-то припомнилась мне технология изготовления самана.

Часть 3

Осуществить свои задумки я смог только по весне.

Из всего того, что я помнил о самане, знал точно, что помимо глины в его состав должна входить солома или что-то подобное, растительное. Допустим, соломы у людей не было. Но вокруг было достаточно лугов с травой. Если её выкосить, высушить и смешать с глиной, то, по идее, должен получиться нужный мне материал. Я бы, может, не стал связываться с таким хлопотным делом, но отец Мики как-то показал мне простейшие заклинания для того браслета, что я носил. Бытовой амулет земли мог не только скосить траву, но и перемешать все эти ингредиенты. Да и переносить тяжести он мог помочь. У гончаров тоже имелись подобные браслеты. Раза два в год местное племя на лодках уплывало вверх по течению реки. Там они меняли свои гончарные изделия на амулеты огня и вот такие браслеты.

Кстати, ткачи-эльфы тоже ценили черные браслеты. Да вот только взять их было негде. В общем, пока травы росли, а потом, скошенные, сохли, я делал подготовительную работу. Устроил навес из жердей. Мики помог мне отыскать то растение, листьями которого покрывают крыши землянок. Потом мы совместно выбрали место для «домика». Друг мой воспринимал все эти приготовления как очередную забаву. И только отец Мики внимательно следил за тем, что я делаю, задавая вопросы и уточняя. Он же и подсказал, где лучше начать строительство. А потом еще вечерами приходил смотреть, что и как я делаю. Вообще-то я честно признался, что толком сам не знаю. Мол, прочитал об этом, но без подробностей.

Совместными экспериментами мы выяснили, что ту форму, в которую я закладывал глиняную смесь, нужно вначале присыпать песком или истолченным сеном. Тогда глина не прилипала к стенкам и кирпичики легко отделялись.

Так же мы чуть подправили изначальный состав, добавив немного песка. Но всё равно кирпичи при высыхании давали трещины. Тогда уже Мики предложил проковырять дырочки, чтобы сохло равномерно. Вот это действительно помогло. Теперь в кирпичах мы делали пять отверстий и переворачивали во время просушки, ставя то на одно ребро, то на другое.