Хитроватая улыбка Мики и откровенно насмешливая — Герда неожиданно пропали. Оба с изумлением смотрели на руки Кама, толстые, неповоротливые… Заметившие их реакцию, заинтересовались и остальные. Селена внутренне плюнула на деликатность и тоже подошла к мальчишке-троллю. Тот как раз закончил свою работу и поставил на столик, рядом с фигуркой-образцом, свою поделку.

Морду волка венчал вздёрнутый лукавый носище, а только слегка оскаленная, морда словно ухмылялась. Толстощёкое лицо человека, оборотная часть фигурки, ехидно усмехалось, будучи похожим на добродушного увальня, что подчеркнули маленькие, как у самого Кама, глазки, почти утонувшие в складках улыбающихся щёк.

— Ничего себе, — пробормотал Сильвестр.

— Кам, это замечательно! — поразилась Селена, разглядев фигурку. — Ты у кого-нибудь учился лепить из глины?

— Нет, хозяйка. Маленький был — у хозяев смотрел. У них дома таких штук много было. В комнаты не пускали, только когда полы мыл — смотрел.

— Надо показать Александриту, — предложила Вильма, удивлённая не меньше остальных. — А вдруг… — Она не договорила, лишь беспомощно пожала плечами, не зная, как выразить, что может вдруг произойти с Камом, если мастер признает его способности к лепке.

Селена промолчала. Она очень боялась, что парень-вампир пренебрежительно отнесётся к талантам мальчишки-тролля, всеми презираемой расы…

Пока она раздумывала, Кам взял ещё один кусок глины. Селена смотрела на его толстые пальцы, которые проворно двигались, и продолжала размышлять. Глина — это да. Но в таком виде она несовершенна. Уже завтра, едва подсохнув, фигурки начнут покрываться трещинами и будут выглядеть так себе. Может, для магических предметов и сойдёт, но никак не для керамики, если Селена это правильно понимает… Надо бы узнать у Александрита или хотя бы у Коннора в его библиотеке, как и с чем нужно смешивать глину, чтобы из неё получались и оставались нетронутыми прекрасные и удивительные вещи. Кто знает, что будет через несколько лет? Может, Каму инкогнито сделать выставку в городе, а потом взять — и открыть имя мастера? Вот уж будет шок… Селена вздохнула и попыталась вылезти из мечтаний, по-маниловски унёсших её слишком далеко, и сосредоточилась на самой проблеме.

Проблема тем временем сотворила ещё одну фигурку и, радостно улыбаясь широченным ртом, показала творение внимательным зрителям. Теперь это были совершенно другие физиономии. Волчья морда выглядела шутовски изумлённой, почти клоунской, а человеческая физиономия мечтательно ухмылялась. Приглядевшись, Селена вдруг вспомнила мультипликационных героев своего мира. Такими выглядели многие из них — добродушными и наивными. Хм… Неизвестно, как сложится творческая судьба Кама, но мешать его увлечению, если оно, конечно, останется увлечением, Селена точно не собиралась.

Спустя несколько минут она разогнала всех по спальням. Прятала улыбку: Кам уходил неохотно (дорвался до игрушки!) — зрители уходили неохотно. Две фигурки, вылепленные Камом, Селена велела оставить в гостиной. Уж что она сумеет сделать прямо сейчас, то есть завтра, так это показать результат его творчества Александриту: несмотря на все расовые предубеждения, парень-вампир должен по достоинству оценить мастерство мальчишки-тролля.

В гостиной опустело и стало даже пустынно. Селена погасила лишние свечи, оставив парочку, и села в кресло. Решила дождаться ушедших на инициацию Корунда. И сейчас задумалась: интересно, а ведь Бернар, кажется, сказал при ней, что инициируемый эльф может захотеть сменить себе имя. Захочет ли Корунд сменить имя, вынужденно данное ему матерью? Что-то она подозревала, что вампирское имя эльф оставит.

В тишине услышала, как стукнула тихонько дверь. Только хотела встать: наверное, Джарри идёт с Коннором! Но расслышала шаги нескольких человек. А потом на пороге гостиной появились не только те, кого она ждала.

Впереди — Корунд. Шага три за порог — и огляделся. Увидел Селену. Быстро подошёл к ней. Она только и успела встать. Он взял её руку и склонился к ладони. От неожиданности она только и смогла, что расслабить пальцы. Он поцеловал не так, как целуют руку женщине в её мире. Он повернул ей ладонь и поцеловал в самую середину. После чего выпрямился, снова коротко склонил голову, невольно напомнив однажды брошенные им слова, что он воевал в ополчении. И молча вышел.

Утро началось с недовольного мычания Джарри, который уткнулся в одну подушку, обняв другую. Селена, уже севшая на край кровати, погладила его по голове, пытаясь расправить взлохмаченные русые пряди, и засмеялась:

— Семейный мой, что так? Чуть не плачешь!

— Я устал, я спать хочу, — пробурчал в подушку Джарри. — А тут всякие вскакивают ни свет ни заря. Просыпайся следом за ними…

— Ты, вообще-то, можешь ещё немного поспать, — сказала Селена. — Ребята сейчас пойдут на занятия. А в теплице теперь работает не только Вилмор, но Тибр. Поскольку вчера маленький Фаркас впервые перекинулся, то не думаю, что Вилмор будет спешить на работу. А Тибр не знает без него, что делать, с чего начинать работу. Так что… Дрыхни дальше, семейный мой.

— Оди-ин, — глубоко вздохнул Джарри. — Без тепла и ласковых рук? А кто мне песенку споёт усыпляющую? Бросаешь, да?

— Ишь ты! — удивилась Селена. — Ему ещё и песенку спой! — Она задумалась, хотя заметила, что Джарри уже насмешливо смотрит на неё. Но не успел он заговорить, как она чуть детским голосом с добавкой наивности спросила: — А не хочет ли мой семейный послушать песенку Ирмы — про то, как козы сено жрут?

Семейный вылетел из-под резко вскинутого одеяла, как рыба из-под высокой волны. Селена взвизгнула и одним его сильным рывком оказалась под тем же одеялом, которое Джарри немедленно на неё накинул.

— Пусти-и! — в тёплой темноте запросилась она, задыхаясь от смеха и чувствуя, как семейный деловито пеленает её в одеяло, как младенца.

— А что мне за это будет?

— Ничего не будет — честно!

— Это плохо!

— Спинку поглажу!

— А вот это хорошо.

Через минуту Селена сидела на пояснице семейного и старательно разминала ему плечи. Тот покряхтывал от удовольствия, а она смотрела на его лопатки, чувствовала его тёплую кожу и упругие мышцы под пальцами — и так хотелось лечь на него, распластаться по нему, чтобы слушать его сердце и ощущать, как бьётся пульс!.. Но увы. Потом до обеда не встанут. Про себя хихикнула: "Прецеденты были!"

— Джарри…

— М?

— Корунд. Что значит у эльфов поцелуй руки? Я ведь поняла, что это не просто так.

— У эльфов этот поцелуй называется "Поцелуй сердца". Он поцеловал центр твоей ладони. Там находится точка сердца. Коротко — он твой должник. Вечный. Ты можешь попросить его о чём угодно, и он всё выполнит с радостью.

— Но почему я? Ведь принимающим инициацию был Колр!

— Хм… Помнишь, как ты объясняла Коннору, почему нельзя наказывать Ринд и Эрно? Здесь тоже надо просмотреть начало — то, что стало толчком к инициации. Корунд проследил цепочку событий, которые помогли ему стать полноценным. Ты в начале этой цепочки. Главное её звено. Не будь тебя, он так и остался бы в своей семье презираемым всеми своими родичами-вампирами и другими эльфами. А теперь он свободен.

— Теперь я скажу — хм. — Селена обеими ладонями мягко погладила семейного от затылка до лопаток, вызвав довольное мурлыканье. — Придумала.

— Что?

— Как можно использовать эльфа, который мне обязан.

— И как, практичная моя семейная?

— Найдём последние эльфийские артефакты — он раздаст их хозяевам. Корунд-то город знает. Знает всю эльфийскую знать.

— А дядя Мирта? Уж он-то наверняка всех знает. Причём знают и его.

— Я почему-то ему не доверяю. Ну и… Он мне ничем не обязан.

— Хороший довод, — пробормотал семейный.

Она почувствовала, что он хочет повернуться, и встала на колени, чуть приподнявшись над ним. Джарри лёг, глядя на неё и улыбаясь, а она осторожно снова опустилась на него, с удовольствием ощущая жёсткий пресс.