Под руку попался серый джемпер Ватанабе, который тот, как обычно, бросил, уходя, где попало. Вещица упоительно пахала Даем: смесь кожи, сигарет и горьковатого парфюма. Любимый возбуждающий запах, который теперь навсегда потерян. Прижав к лицу мягкую ткань, Кеске испытал приступ настоящей паники и столь сильной душевной боли, что ему стало страшно. Захотелось немедленно умереть, грохнутся в обморок, потерять память… все, что угодно, лишь бы забыться и отдохнуть – от кошмара случившегося, от безнадежной утраты, от грядущих страданий.

Отбросив джемпер, он пошел в кладовку, вытащил с полки пустую коробку, и принялся методично, со всей квартиры, собирать и укладывать в нее вещи, принадлежавшие неверному любовнику. За несколько лет их отношений они так и не съехались жить вместе, ночуя то у Дая, то у Кеске, поэтому в каждой квартире давно имелся небольшой набор самых необходимых личных вещей, начиная от зубной щетки и любимого шампуня до нескольких пар чистого белья, и верхней одежды. И если аккуратный Мао никогда не разбрасывал вещи в квартире своего парня, боясь ненароком скомпроментировать его перед общими знакомыми, Дай был не столь педантичен, изредка оставляя на кресле или спинке дивана какую-нибудь вещь из своего гардероба.

Обойдя обе комнаты и кухню, Кеске направился в ванную. Зайдя туда, он остановился в растерянности, не в силах уничтожить последние свидетельства пребывания здесь Дая. Ему казалось, что если он сделает это и сбросит с полки его шампунь, зубную щетку, крем для бритья и флакончики с туалетной водой, то надежды на возвращение счастливых дней уже не останется. Помедлив, он принял решение, которое сейчас показалось ему единственно правильным. Аккуратно собрав многочисленную парфюмерию Дая, парень бережно переставил все на верхнюю полку, ласково, словно навсегда прощаясь, провел пальцем по блестящей пробочке. На руке остался запах знакомого парфюма, отозвавшийся мучительным стоном из глубины истерзанного переживаниями сердца.

«Ну, вот и все, - обреченно вздохнул он, вернувшись в гостиную, - все, все, все в прошлом, и так внезапно. И что теперь, что мне делать с его вещами? Позвонить, чтобы забрал? Или доставить лично?»

Ни тот, ни другой вариант его не устраивал, ибо видеть Дайске ни сейчас, ни в ближайшем будущем он не мог. Неизвестно, как подействует на него взгляд любимых глаз, или, что еще более опасно, его прикосновение… Скорее всего, он проявит позорное малодушие и бросится в объятия неверного любовника, забыв обо всем на свете. Ничего хорошего это не даст, лишь сделает неизбежное объяснение более мучительным… Нет уж, лучше не рисковать и воспользоваться услугами курьера. Да, именно так он, Мао, и сделает…. Потом, попозже… завтра… когда-нибудь…

В горестные размышления ворвался резкий сигнал домофона, и Кеске замер, похолодев так, словно услышал роковую весть о грядущем через час конце света. В такое время никто, кроме Дая, к нему не приходил… До посинения сжав тонкие пальцы, он заставил себя подойти к двери, не представляя, что почувствует, если увидит сейчас, сию минуту, красивое лицо лживого предателя….

С экрана домофона на Мао глянули черные глаза Тайки Найто. Парень промок насквозь, с рыжих крашеных волос капала вода.

«Дурак, дурак, совсем мозги исчезли! Зачем Даю звонить в свой второй дом, если он прекрасно знает код!»

- Прости, что поздно, Хамао-кун, - приглушенный аппаратурой, долетел до Мао голос Найто. – Ты один? Если не помешаю, позволь войти ненадолго. Был тут недалеко по делам, дождь застал, а я без зонта. Вспомнил, что живешь недалеко, вот и решился заскочить.

Вежливость не позволила оставить за дверью промокшего гостя. Мао вздохнул, попросил подождать минуту и кинулся к зеркалу - придать себе подобающий вид. Вытер глаза, причесал волосы, натянул на лицо маску спокойствия. Коробку с вещами Дая сунул в гардероб, злополучный конверт – подальше в ящик, серый джемпер – под диванную подушку…

Минута истекла, но и Мао уже был готов встретить гостя. Собранный, спокойный, дружелюбный… Нажал кнопку, дверь открылась, и Найто вошел в прихожую…

Глава 3

Тайки Найто играл в сериях про Такуми-кун роль Шиньедзи Каменицу, и по логике вещей должен был бы питать нежные чувства к своему партнеру Бабе Рёме, с которым они составляли вторую гей-парочку, после Гии и Такуми. Но судьба-злодейка вдоволь посмеялась над парнями, соединив их в ломаную кривую, в замысловатых изгибах которой Рема остался для Найто лишь другом, потому что Тайки с первого взгляда навечно и навсегда влюбился в хрупкого молчаливого Мао Кеске, не замечавшего вокруг никого, кроме обожаемого и любимого Дая Ватанабе.

Безответная любовь доставляла Найто жестокие страдания. Наблюдая за съемками, он видел, что даже в киношных поцелуях Дая и Мао сквозят нешуточные реальные чувства, и добавлял себе мучений чувственными фантазиями того, что вытворяют эти двое, оставшись наедине, без камер и посторонних людей.

Жизнь превратилась в борьбу с самим собой и угнетенным настроением. «Я актер, я должен справиться, - думал он, выходя каждый день на завтрак с улыбкой на лице, - я должен выглядеть спокойным и веселым, и не подавать вида, что испытываю на самом деле».

Трезвые намерения разбивались вдрызг, стоило Мао просто появиться в поле его зрения. Все в парне притягивало Найто, словно магнитом: хрупкая стройная фигурка, огромные черные глазищи, нежный овал лица, тонкие мягкие волосы, длинные изящные руки, милая застенчивая улыбка. Безумно хотелось броситься к Кеске, сжать в объятиях, утонуть в его взгляде, обвить дрожащими пальцами грациозную шею, приподнять волосы и прижаться губами к гладкой теплой коже, целуя каждый миллиметр, пить ее вкус и запах, сходя с ума от любви и нежности…

В ночных виденьях именно шея Мао чаще всего не давала Найто покоя. Он гладил ее ладонями, задевая щеку и ухо, медленно переходил на затылок, в то место, откуда начинались волосы, запускал пальцы в пушистые пряди, целовал и покусывал чувствительную ямочку посередине - до потемнения в глазах, до дрожи в сердце, не помня себя от нахлынувшего желания…

Утро приносило горечь реальности и ощущение тяжести, от которой приходилось избавляться известным способом. А днем – повторение пройденного: полные обожания глаза любимого, обращенные к другому; их быстрые тайные касания, не замеченные никем, кроме страдающего от ревности Найто; искусственный смех и попытки непринужденного общения. Он не испытывал ненависти к Даю, но порой мучительно хотелось, чтобы он вдруг исчез куда-нибудь подальше, навсегда и безвозвратно, и тогда, возможно, появилась бы маленькая надежда добиться любви драгоценного Мао. И вот тогда он, Найто, обрел бы, наконец, счастье! Он бы любил Мао-куна…. Ох, как же сильно он бы любил его, своего ненаглядного, милого и единственного! Он затопил бы его в безумной нежности, щемящей чувственности, целовал и ласкал так страстно и бережно, что Кеске и думать забыл бы о красавчике Дае!