Мои слова, должно быть, прозвучали для молодых людей какой-то абракадаброй. По крайней мере Кристин точно не поняла ни слова. Но Линдсей уловил суть и ухватился за нее. У него потемнел взгляд.

– Значит, Гатри жив?

Ко всеобщему облегчению Гилби, стоявший у окна, дал нам столь необходимую передышку:

– Вижу еще одного гостя. Направляется сюда тем же маршрутом.

Кристин мгновенно повернулась.

– Это, должно быть, Эван Белл. Ему ни в коем случае нельзя ступать на лед озера! – Она подбежала к окну.

Все мы последовали за ней. Несколько мгновений нам была видна лишь смутная темная фигура, спускавшаяся по откосу дороги на берег. Кристин обратилась к Линдсею:

– Нейл, крикни же ему. Предупреди об опасности!

Но в ту же секунду мужчина вышел под яркий свет луны. Кристин буквально пошатнулась, увидев, кто это.

– Дядя Рэналд! – воскликнула она.

– Гатри! – эхом откликнулся Линдсей.

Гилби метнулся назад в класс и погасил свет, погрузив комнату почти в полный мрак.

– Он, вероятно, считает, что в замке никого нет, – прошептала Сибила Гатри. – Попался! Теперь ему от нас не уйти!

Тем не менее Линдсей набрал полные легкие воздуха и выкрикнул изо всех сил:

– Назад! Немедленно вернитесь назад!

Однако лед уже не выдержал тяжести, и человек провалился в полынью.

На какой-то миг нас словно парализовало, пока мы смотрели на темный круг воды, растекавшийся, казалось, с вязкостью масла по бледно отражавшей свет кромке проломленного льда. Затем я почувствовал, как чья-то мощная рука отстраняет меня. Это Линдсей протиснулся к парапету. Прямо с террасы он прыгнул в ров.

Высота здесь была примерно футов пятнадцать или даже меньше. И приземлился он в снег. Нам с Гилби ничего не оставалось, как последовать его примеру.

– Я принесу вам веревку! – донесся до меня голос Кристин.

Линдсей прыгнул с террасы несколькими секундами раньше, но благодаря то ли удаче, то ли молодой энергии, поднялся изо рва на противоположную сторону гораздо проворнее нас. И когда мы добрались до берега озера, он уже выбрался на лед, продвигаясь ползком. Не оборачиваясь, он крикнул:

– Больше на лед никому не выходить ни в коем случае! Бросьте мне веревку как можно скорее!

И продолжил, глядя перед собой:

– Сможете немного продержаться, Гатри? Я помогу вам.

Я понимал, что Линдсей прав. Если Гатри, уйдя под воду, сделался совершенно беспомощным, наш единственный шанс вытащить его состоял в том, чтобы не подвергать края полыньи дополнительной нагрузке. Еще одна трещина, и спасение стало бы окончательно невозможным даже в этой на первый взгляд узкой излучине озера. А потому мы могли лишь стоять и наблюдать за происходящим, готовые действовать, если бы и с Линдсеем случилась беда. Лед же снова и снова зловеще потрескивал. Я сбросил ботинки и начал раздеваться. Вполне вероятно, что кому-то предстояло нырнуть под ледяной покров, когда все остальные возможности окажутся исчерпаны.

Подбежала Кристин с мотком веревки.

– Это все, что удалось найти, – тихо сказала она. – И, кажется, она никуда не годится.

Я посмотрел на веревку и снова на Линдсея. Тот уже находился на полпути к цели.

– Лучше проверить ее, – сказал я, – чтобы заранее знать, насколько она надежна.

Не мешкая, мы с Гилби размотали веревку ярд за ярдом, натягивая изо всех сил, на которые были способны. Она выдерживала напряжение, но доверия все равно не внушала: на таких обычно сушат белье во дворе. А кроме того, она оказалась короткой, чтобы перебросить ее на противоположный берег. Хорошо, если бы ее конец дотянулся хотя бы до полыньи.

Мы слышали голос Линдсея, уверенный и сосредоточенный:

– Продержитесь еще немного и будете в полном порядке. Значит, решили, что в озере Кайли купальный сезон уже начался? Зимняя ночь – самое подходящее время, так что ли?

Кристин, стоявшая рядом со мной, едва слышно охнула, напряженно всматриваясь в происходящее на льду.

– Он видит его, – сказал я. – Но ничего не сможет сделать, пока я не передам ему конец веревки.

– Я легче вас, – попытался возразить Гилби, но я уже полз по следу, оставленному Линдсеем.

Гатри явно находился в сознании, и у него хватило ума опереться руками на самый прочный из краев полыньи. Линдсей почти добрался до него. И я подумал, что сумею доставить им спасительную веревку. Лишь однажды лед подо мной издал треск, но я оставался на удивление спокоен. До меня снова донесся голос Линдсея:

– Я держу его. Постарайтесь кинуть мне веревку, не приближаясь больше ни на ярд.

Мне пришлось осторожно встать на колени и бросить ему веревку. Лед при этом громко затрещал, но я снова распластался на животе, и все успокоилось.

– Поймал, – послышался голос Линдсея. – Возвращайтесь на берег и начинайте осторожно тянуть по моему сигналу.

Я поспешно повиновался, чувствуя вибрацию, пока полз назад. Крик Линдсея раздался в тот момент, когда я еще не достиг берега. Я начал тянуть, но вес казался непосильным, и веревка уж точно не была рассчитана на такую нагрузку. Но потом что-то сдвинулось с места.

– Мы вытащили его из полыньи! – победно воскликнул Линдсей. – Теперь тяните сильнее, но размеренно.

Вот только лед уже не дрожал, а трещал повсеместно. И едва мы вытащили на безопасное место почти недвижимое тело, поверхность озера вздыбилась под сильнейшим порывом ветра. Мы вновь расслышали голос Линдсея, резкий, но спокойный:

– Подайте мне конец веревки, если сможете.

А секунду спустя все заглушили звуки ломающегося льда, доносившиеся отовсюду.

– Линдсей!

Ответа не последовало. Я лишь бегло взглянул на Кристин Мэтерс и бросился в ледяное крошево.

Холод той воды, кажется, навсегда застыл в моих костях. Но, думаю, Ноэлу Гилби пришлось еще хуже. Он кинулся следом за мной, а потом, уже вытащив на берег меня, продолжал поиски один еще почти час. Но я навсегда запомнил, каким до крайности незначительным все показалось потом. Гораздо позже при свете дня стало видно, до чего узкой была на самом деле излучина озера. Узкой и даже не очень глубокой. А мы сражались с плавающими льдинами, словно под нами разверзлась морская пучина. И тем не менее сделали все от нас зависящее. Под внезапным порывом ветра с гор вода вспучилась адской арктической пеной, а неожиданно мощное течение угрожало утащить нас под настоящую толщу льда, почти не тронутую оттепелью, откуда выбраться было бы уже никак невозможно. По крайней мере труп Нейла Линдсея сумели найти лишь через несколько дней.

В какой-то момент меня что-то сильно ударило по голове. Раненный и обессиленный, я, вероятно, достаточно долго пролежал без сознания. Придя в себя, я увидел Уэддерберна, склонившимся надо мной с фляжкой бренди. Рядом стоял сапожник Эван Белл. Я с трудом приподнялся на локтях и задал мучивший меня вопрос.

Уэддерберн лишь покачал головой.

– Никакой надежды не осталось. Он утонул.

– А где мисс Мэтерс?

– Мисс Гатри и Джерви увели ее в дом.

Оглядевшись, я увидел, что рядом со мной лежит спасенный человек. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он пошевелился. Даже еще не полностью включившимся в работу сознанием я понял, какая произошла трагедия, и эта мысль, вероятно, отчетливо отразилась на моем лице, потому что Уэддерберн сказал:

– Давайте утешимся тем, что ей теперь не нужно ничего рассказывать, пока не настанет подходящее для этого время.

От удивления и неожиданности я даже вскочил на ноги.

– А Рэналд Гатри? Он же остался жив. Как вы заставите молчать его?

Белл подошел к распростертой на земле фигуре и осветил ее лампой. Потом переместил в круг света одну из рук – два пальца на ней были ампутированы явно уже много лет назад.

– Это Йен Гатри, – сказал он. – Рэналд мертв.

– Мертв? Вы в этом уверены? – В моей голове воцарился полнейший хаос, и я тупо уставился на него.

Старик горделиво выпрямился.

– Уверен. Потому что сам убил его.