Слегка охрипшим голосом вставил реплику Гилби:

– Как сказала о нем Кристин, он бы пошел на крайние меры, только если бы сам был доведен до крайности.

– И таким образом, – продолжил Джерви, – картина, сложенная из одних и тех же частей головоломки, предстает перед нами в ином виде. Мистер Эплби посчитал, что Рэналд сделал Линдсея частью своего замысла против брата. Мне же представляется обратное: он вовлек брата в свой план с целью уничтожить Линдсея. – Священник снова сделал жест, выдававший усталость, и поднялся. – Думаю, для криминалистов дело теперь не представит сложностей. Мне же надо собраться с силами, чтобы справиться с обязанностями, которые лягут на меня завтра.

Уэддерберн тоже встал со своего места.

– Вы абсолютно уверены, Джерви? У вас нет сомнений в правдивости фактов, которые вы нам только что изложили?

– Боюсь, ни малейших. Но вам, вероятно, интересно, как эти факты установлены. Мне, например, до сих пор в точности не известно, было ли рождение младенца – то есть рождение Кристин, – официально зарегистрировано под другой фамилией или нет. Но как бы ни поступил тогда Гатри, как бы ни был хитер, здесь не обошлось без участия третьего лица, обладавшего в графстве определенным влиянием и властью. Он обратился к сэру Гектору Андерсону из Дануна, эксцентричному старику со своеобразными взглядами на чистоту крови и расы. Сэр Гектор умер пятнадцать лет назад, и Гатри, когда он планировал свой нынешний заговор, нечего было опасаться с его стороны. Но он пренебрег леди Андерсон, хотя оно и понятно – ей уже перевалило за девяносто. Она знала правду и умела хранить тайну. Однако она пребывает в здравом уме, не пропуская ни одной местной новости. И как только до нее дошел слух, что Нейла и Кристин вернули обратно после попытки совместного бегства, старушка сразу всполошилась. Именно по ее инициативе Стюарта так срочно вызвали сегодня вечером в поместье Данун-Лодж. Он теперь владеет всей информацией.

– Но какую юридическую ценность могут представлять воспоминания столь престарелой леди?

Джерви покачал головой.

– Сохранилась пара писем. Не слишком много подробностей, но факты, изложенные в них, неопровержимы.

– Доктор Джерви, – снова заговорила Сибила Гатри. – Ведь обо всем этом пока мало кто знает, верно? Им ведь не сообщат правду в грубой форме?

– Да, слухи пока не распространились. И я расскажу им все лично.

В разговор с неожиданным пылом вмешался Гилби:

– А к чему им вообще знать? Их роман уже, можно считать, в прошлом. Он едва ли продолжится после случившегося. Подобное происходило с другими парами сотни раз, и никто особо не пострадал.

Я положил ладонь поверх его руки.

– Нет, Гилби, из этого ничего не выйдет. То есть ничего хорошего. Во время суда над Гатри правда неизбежно всплывет. Даже если будем молчать мы, включая леди Андерсон, Рэналд сам разыграет эту карту. Для него она станет единственным оправданием, и, в конечном счете, он во всем признается.

Сибила Гатри вскочила с места и подошла ко мне.

– Но подумайте, мистер Эплби, а что, если мы вообще оставим это дело как есть? К настоящему моменту все удовлетворены версией мистера Уэддерберна. Рэналд ускользнул, никем не замеченный, и станет жить отшельником на чужую пенсию. Линдсею ничто не угрожает. Они с Кристин вполне могут осуществить свой план и отправиться в Канаду… – Она осеклась и обратилась за поддержкой к священнику: – Доктор Джерви, разве вы со мной не согласны?

Джерви подошел к окну и стал смотреть в него. Не поворачиваясь к ней, он тихо ответил:

– Нет, не согласен.

Совершенно бесполезные дебаты. Я попытался положить им конец.

– Нет никакого смысла обсуждать возможность сохранения тайны. Даже если оставить в стороне этическую сторону вопроса, это не сработает практически. Рэналд не выпустит ситуацию из поля зрения. Обнаружив, что его заговор против Линдсея потерпел провал, а молодые люди благополучно перебрались вместе в Канаду, он из кожи вон вылезет, но заставит их узнать всю правду о себе.

Но Сибила не унималась:

– Тогда надо найти Рэналда. Заключить с ним сделку. Молчание в обмен на молчание.

Я покачал головой.

– Он уже старик и легко может нарушить данное обещание на смертном одре. Узнать столь страшную правду после многих лет супружеской жизни – думаю, никто не решится взять на себя ответственность и гарантировать, что этого не случится. И трудно даже вообразить себе, как отнесутся к нам сами Нейл и Кристин, когда им станет известно то, о чем мы так долго молчали. Из создавшегося положения нет легкого выхода.

От окна донесся голос Джерви:

– Сюда кто-то едет.

Я пересек комнату, и мы снова вдвоем вышли на небольшую террасу. К замку приближалась машина; ее фары, свет которых при луне не казался особенно ярким, высветили узкую излучину озера, пролегавшую рядом со рвом. Лучи на мгновение направились на нас, а потом описали круг, упершись в полосу покрытой ледяной коркой воды. Автомобиль резко остановился.

– Это яма у самого въезда в замок, – сказал Джерви. – Она была глубокой, когда сюда прибыли мы. А теперь, вероятно, и вовсе стала непреодолимой для легковой машины.

Через минуту две фигуры появились на обочине дороги, спустились чуть ниже и обошли препятствие по льду озера. Вскоре их осветила луна, и мы узнали Нейла Линдсея и Кристин Мэтерс.

Они шли, держась за руки. Вероятно, обоими владело приподнятое настроение, поскольку они совершили откровенную глупость, огибая яму на дороге по льду, уже подтаявшему и трещавшему повсеместно. Вероятно, они и сами услышали треск под ногами, потому что ускорили шаги, но все равно смеялись, как дети, даже перейдя на бег. Они были молоды, жизнерадостны, полны энергии. И в этот день им удалось избежать страшной опасности. Внезапно до нас донесся голосок Кристин, чистый и задорный. Она что-то спрашивала у своего спутника о предстоявшей ночи. И я почувствовал, как Джерви напрягся при этих звуках.

– Медлить нельзя, – сказал он. – Все придется сделать сегодня. Я пойду и впущу их в дом.

Снизу снова послышался голос Кристин, но теперь ее слова было легко разобрать:

– Эти башмаки мне просто надоели! Возьми меня на руки, Нейл!

Они промчались по коридору и ворвались в класс. Джерви, который, как я предполагал, хотел бы увести их в другую комнату, заметно отстал от них. Я поочередно оглядел обоих. Они действительно искрились радостью жизни, просто излучали счастье.

– Пожалуйста, не выходите на лед, как это сделали мы! Следующий, кто попытается, непременно провалится. – Кристин сдернула шляпу, осмотрелась вокруг, сначала бросив взгляд на любимый класс, а потом на собравшихся в нем людей, и подбежала к Сибиле:

– Мисс Гатри, владелица Эркани! Да пребудут мир и покой в вашем доме! Пусть в нем царит веселье… и хорошо работает сантехника!

Затем она снова огляделась.

– А где же Эван Белл?

– Вы ожидали застать его здесь? – тихо спросил Джерви.

– Разумеется. Он сказал, что встретит нас в замке вместе с юристами для окончательного выяснения обстоятельств. Причем намекнул, что все нужно хранить в тайне. Я не знаю, что…

В своем возбуждении она не сразу почувствовала царившую в помещении атмосферу, но вдруг что-то ощутила и резко умолкла. А заговорил Линдсей, до этого спокойно стоявший у двери и всматривавшийся в наши лица:

– Мы не знаем, что он имел в виду. Ясно только, что нам собираются объяснить нечто важное. И все вы явно чем-то взволнованы. Так в чем дело?

Я отчетливо увидел, что на какое-то мгновение растерялся даже невозмутимый доктор Джерви. То, о чем он собирался с ними говорить, нуждалось в определенной подготовке и уединении, а молодой Линдсей требовал выложить правду здесь и сейчас. Я поспешил отвлечь внимание на себя:

– Во-первых, у нас есть для вас новость. Рэналд Гатри не умер. Это не значит, что он не строил зловещих козней против вас, мистер Линдсей. Вот только убил не себя, а своего старшего брата – доктора, недавно приехавшего из Австралии.