Вместе с Греем два раза в месяц порог «Грузовичка Клайва» переступали его друзья-байкеры, которые давали «пять» Гилдартсу и проявляли самую высшую степень доверия — отдавали ему свои мотоциклы. В такие дни люди старались обходить мастерскую десятой дорогой, испугано косясь в сторону ровных рядов чопперов**** и бобберов*****, и гремящих цепями байкеров, которые пили холодное пиво и делились между собой шутками. Мне нравились эти ребята. У них был смысл жизни. Они любили жизнь, и ничто не могло заменить им рева мотоцикла и прямой дороги перед глазами. И с годами это не проходит. Грей до сих пор перебирает свой «Харлей» и выбирает дни, чтобы вновь насладиться чувством свободы.
И тогда мне так чертовски не хватало этого. У меня не было смысла жизни, не было цели и иногда, лежа в своей маленькой комнатушке с расклеенными плакатами стенами и смотря в темное небо Лос-Анджелеса, я думал, неужели все призрачные планы о мастерской и банке пива были пределом моих мечтаний? Неужели я был настолько ничтожен, что не мог достигнуть большего? Я смотрел на все эти плакаты, смотрел на улыбающуюся Мерлин в ее знаменитом белом платье, на Битлов в их черных костюмах и на сжимающего микрофонную стойку Бона Скотта******. Я смотрел и думал, что все эти люди чего-то достигли. Они мечтали. Мечтали по-крупному, мечтали, и их мечта сбылась. Так почему со мной не могло произойти того же? Почему я не мог мечтать и исполнить свою мечту? Я думал об этом и в конечном итоге приходил к одной и той же мысли: я не мог найти свою мечту. Я не знал, о чем мечтать. Казалось, будто я потерял эту возможность, и как бы ни старался я придумать ее, она от меня ускользала.
В то время к нашей компании присоединился Гажил Рэдфокс. Хотя, тут скорее я присоединился к ним, так как Грей и Гажил были знакомы еще до моего появления в Лос-Анджелесе. Гажил носил красную бандану, которой убирал свои длинные спутанные волосы. От него пахло дешевым скотчем, и именно он первым доставал гитару и затягивал «All My Love» своим прокуренным скрипучим голосом на наших посиделках у костра. У Гажила на губах всегда красовалась усмешка, а руки были облачены в кожанные перчатки с шипами. На первый взгляд он производил пугающее впечатление, но на деле этот парень был одним из самых честных и добрых (да-да, добрых, что бы он ни говорил и как бы ни пытался это скрывать!) людей, которых я знал. Он без вопросов мог помочь с деньгами, не прося ничего взамен. Он мог молча выслушать все твои проблемы и дать совет. И именно он однажды сказал мне: «Не на то ты тратишь жизнь, братан». И именно благодаря Гажилу когда-то я нашел свою мечту. Но не будем забегать вперед…
Не смотря на все мои сомнения, я был доволен своей жизнью. У меня была стабильная работа, верные друзья и какая-никакая, но уверенность в завтрашнем дне. И, наверное, моя жизнь осталась бы такой, если бы однажды в город не приехал под громкий крик фанатов Курт.
И если события, которые я вам рассказывал до этого в моей голове разбросаны лишь урывками, размыто и неточно, то этот день врезался в память в мельчайших деталях. Я помню и палящее солнце Лос-Анджелеса, и песок, забивавшийся в кеды, и косяк травы, который Грей где-то раздобыл. Я помню крики людей, помню толкучку и голос Кобейна, доводящий людей до экстаза. На пляже царила настоящая эйфория, и стоящий на сцене солист, перекрывая шум океана, отдавался полностью во власть музыке. Я помню, как сидел на крыше своего фургона, делая затяжку и покачиваясь в ритм «Come As You Are», когда мой взгляд зацепился за группку девчонок. В легких сарафанах и широкополых шляпах они выделялись в толпе, но это не мешало им кричать громче других, когда Курт вытягивал слова припева. Я усмехнулся тогда, кажется, и именно в этот момент, когда одна из девушек обернулась, будто услышав свое имя, и настал мой момент Х.
Ее звали Люси. Люси Хартфилия. Девушка с самой яркой улыбкой и ямочками на щеках. Девушка, которая полностью изменила мою жизнь и за встречу с которой я до сих пор благодарю судьбу. Ведь если бы не она, я бы не писал эту ужасно банальную, но такую важную для меня историю. И я благодарен, что когда-то Люси ворвалась в мою жизнь под голос Курта Кобейна, привнеся в нее аромат гардений и блинчиков с черникой, звуков скрипичной музыки и размеренного голоса, перечитывающего в тысячный раз «Гордость и предубеждение». Мог ли я тогда, смотря в ее темные глаза, подумать, что вместе с той легкой улыбкой, она подарит мне веру в себя и свою мечту, песни и шоколадные печенья в Сочельник, пасмурный Нью-Йорк и мягкие поцелуи во время болезни. Мог ли я тогда подумать, что проведу с этой девушкой, придерживающей одной рукой широкополую соломенную шляпу, всю оставшуюся жизнь?
Нет, не мог.
Но что-то толкнуло меня тогда подойти к ней в толпе и сказать такое короткое и такое важное: «Привет».
Come as you are, as you were
As I want you to be
As a friend, as a friend, as an old enemy
Примечание к части * Череп - интерпретируется по разному. И как бесстрашие перед смертью, и как защита от нее. У Грея он набит у сердца еще и как символ того, что оно защищено. Возможно, если я все-таки решусь, то напишу про Грея бонус, объясняя его прошлое, и что именно привело его к жизни байкера.
** Крест - протест против власти.
*** Флаг Конфедерации - просто хочу уточнить, что байкеры прекрасно знали о значении флага (кто не знает, то это был символ Юга в Гражданской войне США за освобождение рабов. Юг был против этого), и они ни в коем образе не используют этот флаг, как символ расизма. Это просто их символ, и ничего более.
**** Чоппер - вид мотоцикла с удлинённой рамой и передней вилкой.
***** Боббер - вид мотоцикла, на котором удалены или сильно облегчены (уменьшены) все детали и механизмы, не влияющие на ходовые качества мотоцикла, но уменьшающие его общий вес.
****** Бон Скотт - солист группы AC/DC на тот момент.
Отступление: Я знаю, что свершила ошибку во времени, и Нирвана на этот период еще даже не существовала, но мне так хотелось, чтобы их встреча произошла именно под голос Курта, что я позволила себе эту вольность. Пусть же краткий миг славы этой бессмертной группы начнется раньше и продлиться чуть дольше. Надеюсь, вы простите мне эту вольность.
«Перевоплощение». Michael Jackson. Fall Again.
Люси приехала из пасмурного и шумного Нью-Йорка. Она смешно щурилась от яркого солнца, часто смотрела на часы и не снимала широкополую соломенную шляпу с атласной розовой лентой, боясь за свою слишком бледную кожу.
— Я не хочу веснушек, — говорила она как само собой разумеющееся, облизывая рожок ванильного мороженого.
Мы гуляли по набережной, слушая шум прибоя и голоса друг друга. Я не помню, о чем мы тогда говорили. Возможно, о жизни или книгах, о Лос-Анджелесе или о концерте Нирваны. Я не помню. Но я помню, как Люси широко улыбалась, показывая пальцем на летевших высоко в небе чаек. Я помню, как закат ласкал ее силуэт, навсегда отпечатывая в моей памяти этот образ — прекрасной девушки, сияющей золотыми и алыми красками заходящего солнца. Наверное, именно этот образ стал моим любимым воспоминанием, ведь именно в тот момент я впервые подумал: «Может быть, эта девушка особенная?».
