– В смысле, до того, как... – я запнулся, подбирая слова, но Кир не дал мне договорить.

– Именно! – он подхватил книгу и раскрыл на середине. – Да! Я не помню, при каких обстоятельствах, но... – он всхлипнул, сжимая пальцами переносицу. – Я чуть ли не наизусть ее знаю, понимаешь?!

Щеки у него покрылись нездоровым румянцем, глаза лихорадочно блестели.

– Ложись, – я почти насильно уложил его на подушку и отобрал книгу. – И успокойся, хорошо?

– Хорошо, – Кир прижал ладонь ко лбу. – Вашу мать...

– Есть еще что-то? – осторожно поинтересовался я. – Никаких ассоциаций?

– Я... – он запнулся, прикусил губу. – Все очень смутно. Не знаю. Когда пытаюсь вспомнить – снятся кошмары. Как будто я сижу в углу, и на меня что-то надвигается. И я не могу убежать. То есть могу, но почему-то не делаю этого. И потом... Черт... – он фыркнул, зажмурился. – Звучит как бред. У меня реально температура.

– Что происходит потом? – я стер из-под его носа испарину.

– Бля, Дэн... – Кир вымученно улыбнулся. – Ты не знаешь, но у меня не один ожог. Есть еще здесь, – он стянул одеяло, чуть приспустил штаны, и я с трудом заставил себя не отвести глаза: внизу живота, прямо над лобком, у Кира действительно был почти такой же шрам, как и на руке. Только вот форма была очень четкой: ровный отпечаток от утюга.

– Почему ты раньше не рассказал? – я коснулся шрама пальцами.

Кир дернулся, резко подтянул штаны и снова накрылся одеялом.

– Кир, – я опустил ладонь на его плечо.

– Не знаю, – он закрыл глаза. – Я сам плохо понимаю, что происходит. Раньше этого не было. Ни снов, ни... Я начал вспоминать недавно. А когда встретил тебя, все стало только хуже. Мне никогда так часто не снились эти кошмары.

– Возможно, тебе не стоит так много думать об этом, – я погладил его по прикрытому одеялом животу. – Не пытайся вспомнить специально, я слышал, что память со временем возвращается сама.

– Мне именно так и говорили, – зло усмехнулся Кир. – И что? Прошел год, а я не вспомнил даже своего настоящего имени. Да, бля, я до этого момента даже не знал, что я читаю на французском не хуже, чем на русском!

– Я не имел в виду, что тебе нужно совсем забить, – начал я, – но...

– А ты бы на моем месте не пытался? – глухо спросил Кир.

И я не нашелся, что ответить.

***

Заболел Кир серьезно. Ближе к ночи температура у него подскочила еще выше, до тридцати девяти и шести. Он спал, разметавшись среди смятых одеял, поверхностно дыша через рот.

По-хорошему, нужно было бы дать ему анальгин, но будить его я не хотел, потому что прекрасно знал, что значит заснуть, когда болеешь.

Сам я отыскал в аптечке анаферон – болеть мне было нельзя. Особенно сейчас. Вообще, его следовало бы дать и Киру, только уже в большей дозировке, как предписывала инструкция.

Я присел на край постели, взял с прикроватной тумбочки градусник и встряхнул, сбивая. Осторожно отвел руку Кира чуть в сторону и положил под мышку. Температуру следовало измерить еще раз.

От моих манипуляций Кир вздрогнул, завозился, но не проснулся. А я прилег рядом и прикрыл глаза, думая о том, как мне повезло, что завтра суббота, и Кира не придется оставлять одного.

Через несколько минут я вынул градусник и глянул на температуру. Та так и держалась на тридцати девяти и шести. Предо мной встала дилемма: все же будить Кира и давать ему таблетку или повременить, надеясь, что температура спадет сама.

Хотя тридцать девять...

Решившись, я привстал, намереваясь потрясти Кира за плечо, и вздрогнул, когда он вдруг лихорадочно зашептал, так и не приходя в себя:

– Не надо! Пожалуйста, не надо...

Заметался, тяжело дыша. Из-под плотно смеженных век покатились слезы. Я, испугавшись не на шутку, прихватил его за плечи, потряс, пытаясь разбудить.

Кир вскрикнул, вцепился в мои предплечья, отталкивая. Резко открыл глаза. В синей глубине плескался страх.

– Тише, – я прижал его к матрасу. – Ну, ты чего? Все же хорошо.

– Как думаешь, – Кир облизнул сухие губы, сглотнул. А я вдруг подумал, что ему, должно быть, очень хочется пить, – мой отец был хорошим человеком?

Вопрос поставил меня в тупик. Я «подвис», соображая, что ответить. А Кир ждал, глядя на меня неестественно блестящими от жа́ра глазами.

– Не знаю, – я нервно провел ладонью по волосам. Внимательный взгляд Кира почему-то нервировал. Он никогда не смотрел на меня так. Словно бы... видел насквозь. Знал обо мне все, что я хотел скрыть. – Наверное.

– А я думаю, он не любит меня, – ровно сказал Кир. – Я ему не нужен, раз он оставил меня. Ему плевать.

– Может быть, он просто потерял тебя? – я чуть приобнял его и вздрогнул: Кир был гораздо горячее, чем пять минут назад. – Подожди, я принесу анальгин и холодное полотенце.

– Он бросил меня, – Кир смотрел в потолок. – Я знаю.

Я сглотнул и поднялся на ноги. У Кира явно начинался температурный бред.

Анальгин нашелся сразу – я еще вечером выложил упаковку с таблетками на стол. Так что мне оставалось только налить в стакан воды, намочить под краном чистое кухонное полотенце, которое я достал из шкафчика над раковиной, и вернуться в комнату.

Кир все так же лежал на спине, уставясь в потолок. И что-то хрипло шептал, едва шевеля пересохшими губами.