– Хорошо, если тебе и правда нужен только психолог, – я повернул голову, мельком глянул на его профиль. – Может, он помог бы тебе все вспомнить.

– А если я не хочу? – Кир резко ускорил шаг, чтобы не идти рядом. – Может, мне хватает и того, что я уже помню.

Несколько секунд я глупо смотрел в его спину, а потом нагнал и развернул, заглядывая в покрасневшие глаза.

Кир отвел взгляд, опустил голову.

– Что ты помнишь? – я встряхнул его за плечи. – Кир!

– Ничего хорошего, уж поверь, – он сбросил мои руки и снова зашагал к выходу.

– Кир! – я, естественно, пошел за ним следом.

– Это не твое дело! – он даже не обернулся.

– А я думаю, как раз мое! – я схватил его за руку и потащил к машине.

– Пошел ты! – Кир не сопротивлялся, так что мне было совсем легко. Я запихнул его на переднее сидение, обошел машину и сел за руль.

Минут пять мы просто молчали. Кир с показным вниманием смотрел в окно, а я просто на дорогу, одновременно думая, с чего начать разговор. Я уже понял, что был слишком резок, и чувство вины, угнездившись где-то глубоко в груди, потихоньку начинало грызть.

Но первым заговорил, как ни странно, Кир.

– Половина моих кошмаров оказалась реальностью, – он так и продолжал смотреть в окно. – Только хуже. Я начал вспоминать детали, потом новые факты... И я больше не хочу. Мне просто страшно.

– А твои родители? – я включил поворотник и перестроился в крайний левый ряд, чтобы повернуть на перекрестке.

– Мой отчим, он... – Кир невесело усмехнулся, – крупный чиновник в министерстве иностранных дел. И еще более крупный извращенец. Любитель БДСМ. Только не такого, как в порнухе, а настоящего.

– И он тебя... – я запнулся, не зная, как продолжить.

– Не только он, я думаю, – Кир дернул плечом. – Хотя все довольно смутно. Я помню только урывки, но мне хватает. С головой.

– А мать? – в голове у меня царил настоящий бардак. До недавнего момента я думал, что подобное может случаться только в кино.

– Не помню, – Кир как-то съежился и опустил голову. – Про нее – вообще ничего нет.

– Послушай... – от неожиданности я едва не затормозил. – Не так давно, может месяцев семь назад, был процесс над каким-то крупным чиновником. Обвиняли в педофилии его вроде и еще в чем-то, не помню точно.

– Думаешь, это как-то связано со мной? – без выражения поинтересовался Кир.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Возможно.

– Возможно, – эхом повторил за мной Кир. И в салоне снова воцарилась тишина. Теперь уже никем не прерываемая.

***

Узнавать что-либо о том случае, что я ему рассказал, Кир отказался принципиально. Впрочем, я и не настаивал, хотя сам собрал по этому делу всю информацию, которую нашел. Но без участия в этом мини-расследовании Кира оно теряло всякий смысл.

Так что я «сложил» найденный материал в папке с паролем и оставил в покое.

Хотя мысль о том, что у того чиновника был сын, который учился за границей и в страну, когда его отца взяли под стражу, не приехал, меня грызла. Фотографий его в сети я тоже не нашел.

Я не мог прекратить об этом думать, но и с Киром поделиться по понятной причине не мог – он просто не стал бы и слушать.

Кстати, анализы Кира показали, что физически он вполне здоров. Если не считать слегка пониженного гемоглобина. Так что уролог направил его к психотерапевту, велев встретиться с ним сразу, как только будет возможность.

Только вот Кир это делать наотрез отказался. И я его понимал. Учитывая то, что ему придется рассказать врачу все, что он вспомнил, все эти кошмары, которыми он не хотел делиться даже со мной...

Он и так вздрагивал во сне и почти каждую ночь кричал.

Я будил его, давал воды, бутылка которой теперь всегда стояла рядом с постелью. И долго успокаивал, поглаживая по спине и рассказывая всякую ерунду, которая только может прийти в голову посреди ночи.

Кир благодарно сжимал мою руку и замирал, уткнувшись лицом в подушку. Иногда он так и не засыпал до утра, и когда я продирал глаза, после надрывного пиликанья будильника, с кухни уже доносился аромат кофе.

Тогда я вставал, плелся в кухню, целовал Кира в щеку и шел в душ. А когда возвращался, на столе меня уже ждала чашка кофе со сливками. И Кир, сидящий на табуретке с ногами.

Он поднимался, включал микроволновку и через полминуты доставал оттуда бутерброды с плавленым сыром.

Мы говорили о какой-нибудь ерунде, вроде погоды, идущего в кинотеатре фильма или нового ролика от какого-нибудь популярного видеоблогера. Потом я убирал чашку в мойку, одевался, брал рюкзак, еще раз целовал Кира и уходил на работу.

Вечерами Кир привычно сидел в компе: играл или просто лазил в интернете. Я купил ему личный ноутбук, чтобы он не трогал мой рабочий. Вернее, так я ему сказал. На самом деле все было гораздо более глупо: я хотел хоть как-то отвлечь его от кошмаров. Не знаю, правда, как в этом мог бы помочь новый компьютер.

А потом я узнал, что Кир устроился работать через интернет. Документы вроде паспорта там не требовались, а деньги приходили на яндекс-кошелек.

Препятствовать этому я не стал. Наоборот, сказал Киру, что он неплохо придумал. Мне нравилось, что он был чем-то занят.

Конечно, нормальный человек на моем месте давно бы обратился в полицию, но я не мог. Во-первых, потому что об этом меня просил Кир, а во-вторых – из-за эгоистичного собственничества. Я хотел, чтобы Кир был только моим. А обращение в государственные органы подразумевало то, что Кира заберут.