— Вы ничего не путаете? — разговор ушёл совсем в иное русло, чем рассчитывал Гена, и его это начинало раздражать. — Вот же я стою здесь, перед вами, на мостике «Феникса». Тот, кто сообщил вам о нашей гибели, явно ошибся. У нас были серьёзные повреждения, да, но оба крейсера остались целы. Мы совершили прыжок и появились в 50-ти световых годах от места сражения. Там мы встали на ремонт. В течение ремонта начали происходить странные вещи. Оборудование отказывало само по себе без видимых причин. Опытным путём мы узнали, что в этом виновны тэта-кварки, которые присутствовали в пространстве в больших количествах. Ситуация ухудшилась, когда выяснилось, что улететь при помощи варп-двигателей мы не сможем. Тогда нам снова пришлось использовать гипердвигатели. Мы совершили прыжок, но «Астерион» не появился в назначенных координатах. Позже нам удалось связаться с ними и оказалось, что из-за тэта-кварков в момент прыжка «Астерион» переместился в другое измерение. Мы всё это время пытались связаться с вами, но оказалось, что вы изменили частоты…

— Вам бы только романы писать, — Разумовский снова прервал Гену. — Никакие частоты мы не меняли, и гибель крейсеров я видел сам. Попробуйте придумать что-то поправдоподобнее. Я был лучшего мнения о нимерийской разведке.

— Поверьте, мы не имеем никакого отношения к нимерийской разведке, мы офицеры космического флота и мы все действительно живы и не погибли, — Озимцев не знал, как убедить адмирала, он вообще не был готов к такому повороту.

— Вы не торопитесь, посидите, придумайте аргументы повесомее, — почти ласково ответил Разумовский. — А у меня пока, с вашего позволения, дела, — и он прервал сеанс связи.

— Это был Разумовский? — зачем-то уточнил Шашков. — Потому что настоящий Разумовский, наверное, отвечал бы как-то по-другому…

— У него тот же вопрос относительно нас, — мрачно заключил Гена, — и я не могу понять, почему.

— Значит, в параллельном мире всё-таки мы, — тихо сказал Макнил, но Геннадий его услышал.

Они взглянули друг на друга, затем Озимцев отвернулся.

— Бейкер, — он вызвал главного инженера, — на тебя теперь вся надежда…

Романенко зашёл в третье машинное отделение, чтобы лично узнать, как обстоят дела у команды инженеров. Войдя туда, он увидел бригаду из 12 человек, во главе с Новаком, которые копошились возле гипердвигателя, заменяя какие-то детали и что-то настраивая.

— Питер, как продвигается ремонт? Ты не предоставил мне отчёт, который обещал ещё два дня назад и мне пришлось прийти узнавать всё лично, — Лёша напустил на себя маску суровости, сдвинув брови.

— Ох, — главный инженер хлопнул себя по лбу, — Простите, я забыл! — он выглядел обескуражено. — Отчёты — не моя сильная сторона, да и свободного времени не было, всё уходило на двигатель. Зато основные работы уже закончены, осталось только откалибровать параметры и можно запускать, — похвастался он.

— Ладно, раз так, тогда прощаю, — Лёша всё же не удержался и улыбнулся. — Сколько, говоришь, тебе ещё времени нужно?

— Часа три — три с половиной, — прикинул Питер.

Алексей взглянул на часы. Электронное табло показывало 35 минут одиннадцатого.

— Тогда к двум дня жду готового результата.

— Всё будет сделано вовремя. Не волнуйтесь, — Питер излучал энтузиазм.

Коммуникатор Лёши подал звуковой сигнал и он, достав его, нажал кнопку ответа.

— Слушаю.

— Капитан, шторм неожиданно начал рассеиваться, — донёсся из динамиков голос Горюнова. — Скоро наше импровизированное укрытие исчезнет вместе с ним.

— Рассеиваться? Не думал, что к газовым гигантам применимо такое слово.

— Я, видимо, неправильно выразился. Имелось в виду, что сила ветра и направление его движения изменятся, — разложил по полочкам Горюнов, — но я надеюсь, что противник не сможет нас обнаружить даже при таком раскладе. Всё же плотность газов довольно высока.

— Хорошо, я понял. Держите меня в курсе ситуации, — попросил Лёша и прервал связь. — Новак, было бы неплохо закончить побыстрее.

— Да, я ускорю работу, насколько смогу. Мы постараемся успеть до 12, — разговаривая, Питер ни на секунду не прекращал копаться в настройках гипердвигателя.

— Не забудь отчитаться по выполнении, — напомнил Алексей.

— Капитан, я не настолько склеротик, — Питер кинул обиженный взгляд через плечо. — Будет сделано.

Из машинного отделения Романенко направился прямиком на мостик. Следующие несколько часов обещали быть напряжёнными. Войдя, он увидел на главном дисплее, как прямо на глазах изменяется плотность газовых облаков. Молнии практически исчезли, непроницаемый туман газов будто отодвинулся дальше от корабля.

— Расстояние прямой видимости уже увеличилось вдвое за последние 30 минут, — подтвердила его наблюдения Татьяна.

— Что на радаре? — поинтересовался Алексей.

— Я включила режим пассивного сканирования, чтобы по излучению нас не смогли обнаружить. На радаре пока чисто, — успокоила она Романенко.

— Дальность видимости возросла до полутора тысяч километров, — заметил Марринс.

— Что-то погода уж слишком резко меняется, для планет такого типа это не характерно, — Татьяна потёрла лоб. — Как будто специально, чтобы нас было легче найти.

— Ну не тот корабль же это устроил, в самом деле, — Салливан на секунду отвлёкся от консоли и поднял голову, — Его до сих пор не видно. Кто знает, может, он уже давно улетел отсюда.

Главный экран полыхнул бирюзовой вспышкой, заставив некоторых инстинктивно прикрыть глаза.

— Чтоб его… — Джейкоб моргнул. — Я думал, шторм утих. Смотрите…

Экран темнел, снова появились вспышки молний, сверкало всё чаще.

— Погода взбесилась. Шторм опять набирает силу, уже 2… нет, 3 балла, — Кузнецова с тревогой посмотрела на Лёшу.

— Прямо затишье перед бурей, — прокомментировал тот. — Каковы прогнозы?

— Если динамика сохранится, то через полтора часа он наберёт силу в 10.5 баллов.

— Это больше, чем может выдержать корабль, — подал голос, молчавший до этого Горюнов. — Максимум по планетарным штормам — 8.5 баллов.

— Подождите, мы же в эпицентре, так? — Романенко посмотрел на Кузнецову.

— Уже не…

— Виноват, капитан, — прервал её Джейкоб. — мы немного сместились. Сейчас исправлю.

— Надеюсь, в эпицентре нас не ожидают упомянутые 10.5 баллов?

— Ожидается не больше шести, — подтвердила Кузнецова.

Корабль снова вышел в относительно спокойные слои атмосферы, и следующий час прошёл в наблюдении за показаниями радара и штормом. Первые, к слову, были немногочисленны, погода не давала увидеть что-то дальше своего носа. А шторм… Шторм достиг ожидаемой силы, но останавливаться не собирался.

— 11 баллов, — констатировала Кузнецова.

— Не хотелось бы мне находиться сейчас там, — Марринс поёжился.

— Разорвёт, кого хочешь, — поддакнул Салливан. — Скорее бы убраться отсюда.

— 11.8.

— Пока терпит, — буркнул Лёша.

— Как всегда, мы — в самой заднице. Надеюсь, Фредерик прав, и тот корабль уже улетел… — Джейкоб неприязненно смотрел на экраны.

— Успокойся, — Горюнов нервно стучал пальцами по подлокотнику. — Давайте оставим догадки гадалкам.

Минут пять прошло в молчании.

— Шторм набрал 12.3 балла, — Кузнецова растерянно смотрела на показания сенсоров. — По-моему, я сильно просчиталась…

— Он вообще собирается останавливаться? — Алексею начинало казаться, что силы природы очень даже разумны, и теперь они попросту издеваются над ним и его командой. — Какой максимум у планетарных штормов?

— 13 баллов. Это был единственный зарегистрированный случай.

— А сейчас у нас?..

— А у нас 12 и… — Татьяна запнулась. — 12.7.

— Готовьтесь побить рекорд, ребята, — сказал Горюнов.

— Сколько в эпицентре? — продолжал допытываться Лёша.

— 7.9 и растёт.

— Просто супер. Столько стараний и всё насмарку, — Романенко всплеснул руками. — Джейкоб, выводи нас, тут больше делать нечего.