— Вы нас очень обнадёжили последней фразой, — скептически сказал Лёша.

— После появления в другом времени у вас могут появиться побочные эффекты в виде головокружения, тошноты и тому подобного. Это явление называется темпоральной дезориентацией. Оно не смертельно и проходит через несколько минут.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарил Гена. — И, вообще, спасибо вам за всё.

— Подождите, есть ещё кое-что. В последнее время мы серьёзно доработали так называемую систему доставки, но мы не провели полный цикл испытаний и в ней по-прежнему могут быть ошибки. Если вдруг произойдёт сбой, расхождение между расчётной датой и в той, в которую вы попадёте, может составить несколько месяцев.

— Это нас не остановит. Вам известно, когда была запущена первая машина времени?

— В 2010 году.

— А можете назвать точную дату?

— Кажется, в конце июня, где-то числа 24–25. Точнее сейчас не вспомню.

— Тогда отправьте нас на месяц раньше, в 24-е мая 2010 года, — попросил Романенко.

— Почему именно в май? — удивился учёный.

— Чтобы у нас было время подготовиться, к тому же вы сами сказали — может быть, расхождение в требуемой и полученной дате доставки.

— Вы правы… Ах да, я забыл ещё кое-что, — вспомнил учёный. — У вас могут быть незначительные провалы в памяти, опять же из-за темпоральной дезориентации.

— О чём ещё вы нас забыли предупредить? — Гене начинали надоедать нескончаемые предостережения.

— Источник питания в темпоральном эквалайзере очень мощный, но у него есть один недостаток — его нельзя заряжать повторно, — не обращая внимания на раздражение Озимцева, продолжил учёный. — Если он разрядится, то его можно только заменить. Но я надеюсь, что вы вернётесь к тому времени, как это произойдёт. Батарея может держать до двух-трёх лет. Ни в коем случае не отключайте и не снимайте эквалайзеры.

— А что будет, если устройство отключится? — осторожно поинтересовался Геннадий.

— Скорее всего, вы просто исчезнете в связи с тем, что вам не положено находиться ни в каком времени, кроме вашего.

— Скорее всего? А есть и другие варианты? — нахмурился Алексей.

— Возможно, вы попадёте в параллельную вселенную, я не знаю. Этого, собственно, пока ещё не знает никто, — Гена и Лёша переглянулись, слегка ошарашенные последними новостями. — Ну ладно, вы готовы? Не отпало желание после всего мной рассказанного? — учёный вопросительно взглянул на них.

— Готов, — сказал Гена.

— Готов, — повторил за другом Лёша.

— Тогда я начинаю процедуру запуска, — учёный отошёл в сторону, к панели управления.

Романенко и Озимцев тем временем застегнули на предплечьях темпоральные эквалайзеры.

— Кстати… — Гене внезапно кое-что пришло в голову. — А что будет с нами из 2010 года?

— Вы заместите сами себя.

— Значит, придётся выбираться, — Гена припомнил, где он воевал в то время и поёжился.

Учёный запустил ускоритель, и через минуту прямо перед ними появилась небольшая червоточина диаметром около двух метров. В её центре можно было рассмотреть какие-то обрывки ландшафта, неизвестных помещений и даже людей. Червоточина сдерживалась каким-то силовым полем, которое не давало ей схлопнуться раньше времени.

— Я установил нужную дату: 24 мая 2010 года. Теперь дело за вами. Желаю удачи, она вам понадобится.

— Ну что, кто пойдёт первым? — скрывая в голосе нотки страха, спросил Лёша.

— Давай вместе, — Гена посмотрел другу в глаза. — Увидимся на той стороне.

Уже в тот момент, когда они наполовину вошли в червоточину, через здание прошла вторая темпоральная волна, став причиной ещё больших изменений на временной оси. Оборудование дало сбой. На экране монитора высветилось сообщение: «Системная ошибка. Сбой в программе». Дата и время начали беспорядочно меняться. Учёный хотел их остановить, но было уже поздно, Романенко и Озимцев исчезли в темпоральном переходе.

Темпоральная дезориентация всей тяжестью свалилась на Гену. Его, конечно, предупреждали, но он не ожидал, что это будет вот так. Будто тебя целый час катали на центрифуге в парке развлечений. Голова кружилась, во всём теле была ужасная слабость, и ко всему его ещё и тошнило. Озимцев с трудом сфокусировал взгляд. Что-то было явно не так…

Помещение, в котором он оказался, больше всего напоминало капитанский мостик на субмаринах с той разницей, что этот мостик был гораздо больше, вокруг располагалась куча совершенно неизвестного ему оборудования, а прямо впереди висел огромный экран, который транслировал сражение в открытом космосе.

— Я что, в кинотеатре? — Гена потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок. — «Звёздные войны»… «Стар Трек»… «Вавилон-5»… Чёрт, о чём это я… — он огляделся ещё раз.

Всё было хуже, чем показалось с первого взгляда. Везде на мостике валялись обломки аппаратуры и части внутренней обшивки, сверкали искры, звучал сигнал тревоги, всё вокруг тряслось, слышался душераздирающий скрежет, сверху свисали частично разорванные кабели.

— Спецэффекты у них что надо… — Озимцева всё ещё трясло после переброски во времени.

— Капитан, к нам приближаются два вражеских корабля по правому борту, — к нему обратился человек в форме, отдалённо походившей на форму ВМС РФ.

— А… Что?.. — Гена непонимающе уставился на того.

— Капитан, что прикажете делать? — человек в форме чуть повысил голос.

— Я…

— Капитан!! — офицер — так показалось Гене — принялся трясти его за плечо. — Очнитесь!

В этот момент стены сотрясла серия особенно сильных толчков, донёсся приглушённый звук взрыва.

— Чёрт возьми, в нас попали! Виталий, да очнись же ты! — не унимался офицер. — Была команда отступать!

— Я… Всё в порядке… Меня слегка контузило, — Озимцев, наконец, проглотил застрявший в горле ком, и не без труда — его всё ещё мутило — повернулся к офицеру.

— Хорошо, что ты пришёл в себя… — серьёзно кивнул тот. — Господи, да ты же ранен! Вызовите врача на мостик! — эту фразу он прокричал куда-то в сторону.

Гена осмотрел себя, но ран не увидел, и, только пощупав лицо, понял, о чём говорил офицер — кожа на лбу над левой бровью была рассечена почти до виска. Порез был довольно глубокий, но боль не чувствовалась из-за шока. И когда это он успел пораниться?

— Фазеры на полную мощность! Огонь по ближайшим кораблям! — офицер рядом с ним продолжал раздавать приказы. — Андрей, разворачивай корабль на 34 градуса вправо!

— «Астерион» атакуют, обшивка во многих местах пробита, кислород улетучивается в космос, двигатели повреждены, — сообщила женщина приятной внешности, Озимцев только сейчас заметил её в полумраке мостика.

— Отобрази на главном экране, — сухо скомандовал офицер рядом с Геной.

— Наверное, старпом, — мелькнула мысль у Озимцева, и тут же на смену ей пришло ужасающее в своей невозможности озарение. — Это всё взаправду! — Геннадий чуть было снова не погрузился в состояние ступора. — Не может быть, не может быть, не может быть…

На огромном экране, во всю его величину, появилось изображение космического корабля. Хищные и, в то же время, плавные формы придавали ему сходство с истребителями XXI века, прекрасно знакомые любому из современников Гены. Корабль весь был в сполохах вырывающегося из пробоин огня, быстро гаснущего в окружающем вакууме, вокруг него лениво кружились осколки обшивки. Зрелище завораживало, Озимцев даже на секунду забыл о своём недавнем шокирующем открытии. По-видимому, это и был «Астерион».

— Лёша! — как будто вспышкой высветило в голове недавние события. — Нас должны были перебросить в прошлое, но что-то явно пошло не так. Где же Лёша? А вдруг его выкинуло вообще в другом времени. Вдруг я здесь один? — накатила новая волна слабости, но Гена быстро взял себя в руки.