Мой обед в кают-компании вызвал некое смешение юрисдикции: Калр Пять очень хотелось установить свою власть на территории, находящейся обычно под управлением офицерского персонала. Она мучилась, не в силах решить, то ли настоять на использовании своего фарфора второго уровня, что неопровержимо покажет, что это ее обед, а также позволит продемонстрировать посуду, которую она так любит, то ли позволить Этрепа Восемь и Бо Девять использовать сервиз кают-компании, что убережет драгоценный фарфор от несчастных случайностей, но будет означать, что обед проходит под патронажем Этрепа и Бо. В конце концов победило ее самолюбие, и мы ели яйца и овощи с расписанных вручную тарелок.

Экалу, которая почти все время прослужила на этом корабле простым солдатом и, вероятно, знала особенности Калр Пять, заметила:

— Прошу снисхождения капитана флота, эти тарелки восхитительны. — Пять не улыбнулась, она редко улыбалась передо мной, но я видела, что Экалу точно поразила свою цель.

— Их выбирала Пять, — сообщила я, одобряя ход Экалу. — Это «Брэктвэр», изготовлен около тысячи двухсот лет назад. — На мгновение Экалу застыла с вилкой над тарелкой, опасаясь стукнуть по ней слишком сильно. — Они на самом деле не то чтобы ужасно ценные. Есть места, где почти у каждого имеется часть сервиза, обернутая и уложенная в коробку, которая никогда не извлекается на свет. Но они прелестны, не так ли? И можно понять, почему они были так популярны. — Если я до сих пор еще не производила благоприятного впечатления на Калр Пять, то сейчас мне это удалось. — И, лейтенант, если ты будешь начинать каждую фразу с «прошу снисхождения капитана флота», то у нас получится нудный обед. Просто допусти, что я проявила снисхождение к вежливой беседе.

— Да, сэр, — подтвердила смущенная Экалу и принялась за яйца. Очень осторожно, стараясь не прикасаться к тарелке своей вилкой.

Тайзэрвэт пока еще ничего не сказала, помимо требуемых время от времени «да, сэр», «нет, сэр» и «благодарю вас, сэр». Все это время ее сиреневые глаза были опущены долу, не глядели ни на меня, ни на Экалу. Доктор перестала давать ей успокоительные средства, но Тайзэрвэт все еще находилась под их воздействием. Препараты загнали вглубь ее злость и отчаяние. Сейчас это что-то вроде помех, но мне не хотелось, чтобы преобладали именно они, когда лейтенант перестанет принимать лекарства.

Пора было что-то предпринять в этом направлении.

— Вчера, — произнесла я, проглотив кусочек яйца, — лейтенант Сеиварден сказала мне, что подразделение Амаат, очевидно, лучшее на корабле. — Сеиварден на самом деле ничего такого не говорила. Но всплеск уязвленной гордости Этрепа Восемь и Бо Девять, стоящих в углу кают-компании в ожидании, когда понадобятся их услуги, оказался столь явным, что на мгновение я встревожилась, подумав, что Экалу и Тайзэрвэт также заметили это. Калр Пять отреагировала не так сильно — ведь мы только что похвалили ее фарфор, и, кроме того, подразделение капитана в определенном отношении выше этого.

Экалу сразу испытала внутренний конфликт, и мне это было хорошо заметно. До самого недавнего времени она входила в подразделение Амаат и сейчас самым естественным образом отреагировала на признание превосходства ее подразделения. Но в то же время теперь она являлась лейтенантом подразделения Этрепа. Экалу помолчала, раздумывая, как мне показалось, над ответом. Тайзэрвэт уткнулась в свою тарелку, возможно поняв, куда я клоню, и оставшись равнодушной.

— Сэр, — обратилась в конце концов ко мне Экалу, явно заставив себя воздержаться от пресловутого «прошу снисхождения капитана флота» и тщательно следя за своим произношением, — все подразделения «Милосердия Калра» превосходны. Но если бы мне пришлось сузить это до… — Она замолкла. Возможно осознав, что стала выражаться чересчур формально и неуклюже. — Если бы нужно было выбирать, то пришлось бы признать, что Этрепа — лучшие. Мне отнюдь не хочется обижать ни лейтенанта Сеиварден, ни ее солдат Амаат; при всем должном уважении, это всего лишь факт. — На последней фразе она почти вернулась к своему обычному произношению.

Тайзэрвэт хранила молчание. Бо Девять, молча стоявшая по стойке смирно в углу кают-компании, источала смятение.

— Лейтенант, — сказал «Милосердие Калра» в ухо Тайзэрвэт, — твое подразделение ожидает, что ты выскажешься в его поддержку.

Тайзэрвэт подняла голову, бросила на меня короткий взгляд серьезных сиреневых глаз. Она понимала, что я делаю, и знала, что у нее есть лишь один возможный ход. Это злило ее, она негодовала на меня. Ее приглушенная злость чуть-чуть усилилась, но почти сразу же вернулась к прежнему уровню. И не только злость — на миг я увидела сильное желание, безнадежное мгновенное желание. Она повернула голову к Экалу.

— Прошу прощения, лейтенант, при всем должном уважении, я боюсь, что ты ошибаешься. — Вспомнила на половине фразы, что ей не следует говорить как Сеиварден. Или как Анаандер Мианнаи. И она чуть изменила произношение, сделав его не столь четким. — Может, Бо и младше, но мои Бо явно лучше, чем любое другое подразделение на этом судне.

Экалу прищурилась. На мгновение ее лицо стало непроницаемым, как у вспомогательного компонента, — так поразила ее Тайзэрвэт своим акцентом, манерой выражения, явным самообладанием, отнюдь не свойственным семнадцатилетнему офицеру, но затем она опомнилась. Начала подыскивать ответ. Ей не стоило акцентировать внимание на том, что, как бы то ни было, Бо действительно младше, это сделало бы ее уязвимой с учетом старшинства подразделения Амаат. Она посмотрела на меня.

Я придала лицу заинтересованное выражение.

— Что ж, — сказала я весело, — нам следует разрешить этот спор. Объективно. Возможно, по умению обращаться с огнестрельным оружием и броней. — Экалу наконец осознала, что я все это спланировала. Однако по-прежнему недоумевала, не до конца понимая мой замысел. Я напоказ пошевелила пальцами в перчатках, отправляя просьбу Калр Пять. Вслух спросила обоих лейтенантов: — Каковы ваши показатели?

Они сощурились: корабль выдал им информацию.

— Все на уровне стандарта, сэр, — ответила Экалу.

— Стандарта? — спросила я со скепсисом в голосе. — Несомненно, этот экипаж лучше стандартного. — Лейтенант Тайзэрвэт снова уставилась в свою тарелку, испытывая одновременно целую гамму чувств, приглушенных воздействием лекарственных препаратов: негодование, одобрение, ярость, то сильное желание, что я заметила прежде. — Я дам вам неделю. Давайте затем посмотрим, у какого подразделения — Этрепа или Бо — окажутся наивысшие результаты. Включая ваши собственные, лейтенанты. Выдайте броню. Разрешаю вам носить ее для практики, когда посчитаете это удобным. — Моя собственная броня была вживлена — личный силовой щит, который я могла развернуть в крошечную долю секунды. Эти лейтенанты и их подразделения носили выдаваемые им комплекты брони на ремнях на груди. Никто из них никогда не бывал в сражении, они умели разворачивать свою броню за одну секунду, как требовалось, но я хотела лучших показателей, особенно понимая, что может ожидать нас впереди, что теперь уже ничто не будет так, как прежде.

Калр Пять вошла в кают-компанию, неся по темно-синей бутылке в каждой руке и еще одну прижимая к себе локтем. С бесстрастным лицом, но внутренне не одобряя происходящего, она поставила их на стол.

— Арака, — изрекла я. — Хорошая. Для того, кто победит.

— Для всего подразделения, сэр? — спросила лейтенант Экалу, испытывая некоторые сомнения. Пораженная.

— Разделите, как пожелаете, — ответила я, зная, что, конечно же, Этрепа Восемь и Бо Девять уже сообщили все своим товарищам и солдаты — и Этрепа, и Бо — уже рассчитали свои равные доли приза. Возможно, выделив несколько большую долю офицерам.

Позже, в каюте Сеиварден, Экалу перевернулась и сказала сонной Сеиварден:

— Со всем уважением, С… без обид. Я не хочу тебя обидеть. Но я… все интересуются, не преклоняешь ли ты колен перед сэром?