Литмир - Электронная Библиотека

— Принято ли платить за такие услуги? — спросила я администратора базы Селар.

— Часто, — согласилась она, по-прежнему криво улыбаясь. — Хотя, я уверена, Фосиф просто великодушна.

И своекорыстна. Меня вовсе не удивило бы, если Фосиф уже осознала так или иначе, какую роль сыграла ее дочь в происшествии, которое привело к смерти переводчика Длайкви. Возможно, она надеялась, что принять меня во время периода траура будет если не взяткой, то по крайней мере жестом раскаяния за то, что сотворила ее дочь. Но это могло также оказаться полезным.

— Раугхд могла бы, разумеется, отправиться вниз вместе с нами, — заметила я. — И остаться там после этого. На неопределенное время.

— Я об этом позабочусь, — произнесла администратор базы Селар с едва заметной горькой усмешкой, которая, будь я Раугхд Денчи, заставила бы меня вздрогнуть.

Глава 12

Небо Атхоека было безоблачно-лазурным, с яркими проблесками то тут, то там — видимыми проявлениями сетки, управляющей погодой. Несколько часов мы летели над водой, серо-голубой и плоской, но сейчас перед нами выросли горы, коричнево-зеленые внизу, черно-серые, испещренные полосками снега на вершинах.

— Еще час или около того, капитан флота, граждане, — сообщил пилот.

У основания грузоподъемника нас ожидали два флаера. Некоторое маневрирование со стороны Калр Пять на пути к флаерам привело к тому, что Фосиф и Раугхд оказались в другом аппарате, вместе с капитаном Хетнис и вспомогательным компонентом «Меча Атагариса», сопровождавшим ее. И капитан Хетнис, и я в полном трауре: волосы, которые мы обрили, едва начали расти, никакой косметики — лишь широкая белая полоса по диагонали, пересекающая лицо. После того как завершится период полного траура, к простому золотому брелку лейтенанта Оун на моей куртке присоединится памятный брелок переводчика Длайкви: двухсантиметровый опал в серебряной оправе с крупной, четкой гравировкой: Переводчик Длайкви Зейат Пресгер. Нам были известны только эти имена.

В кресле рядом со мной сидела Сирикс Одела, хранившая молчание во время всего путешествия, — впечатляющие два дня без единого слова помимо абсолютно необходимых.

Просьба сопровождать меня означала, что Подсадье останется недоукомплектованным, и гипотетически она могла отказаться. Но на самом деле у нее практически не было выбора. Я догадывалась, что злость, которую она испытывает, не позволяет ей говорить, не нарушая условия перевоспитания, что если она попытается это сделать, то ей станет ужасно не по себе, поэтому я не настаивала, даже когда пошел второй день поездки.

— Капитан флота, — произнесла Сирикс в конце концов. Голос повышен, чтобы перекрыть шум флаера, но не настолько, чтобы слова долетели до пилота, сидящего впереди. — Зачем я здесь? — Она очень, очень тщательно следит за своим тоном, и это, без сомнения, дается ей с большим трудом.

— Вы здесь, — сказала я ровно и умеренно, будто не понимая, сколько возмущения и страданий стоит за этим вопросом, — чтобы сказать мне то, что гражданин Фосиф мне не говорит.

— Почему вы думаете, что я захочу или смогу вам что-нибудь сказать, капитан флота? — Голос Сирикс прозвучал чуточку резче.

Я повернула голову, чтобы взглянуть на нее. Она смотрела прямо перед собой, словно моя реакция вовсе ее не касалась.

— А есть ли семья, которую вы хотели бы навестить? — Она — с нижнего уровня, у нее были родственники, работавшие на чайных плантациях. — Я уверена, что смогла бы это устроить.

— Я… — Она заколебалась. Сглотнула. Я надавила, пожалуй, слишком сильно. — Без семьи. Практически.

— А. — У нее есть фамилия, поэтому с юридической точки зрения она имеет семью. — На самом деле, вышвырнуть вас из семьи было бы для них слишком большим позором. Но, возможно, вы по-прежнему поддерживаете осторожные контакты с кем-нибудь? С матерью, братом или сестрой? — И дети, как правило, имели родителей из более чем одного клана. Родители или братья-сестры из других кланов могли не считаться особенно близкими родственниками, к ним не предъявляли в обязательном порядке требования оказать поддержку, но эти связи существовали, и к ним можно было прибегнуть в критической ситуации.

— Честно говоря, капитан флота, — сказала Сирикс, словно в ответ на мой вопрос, — я действительно не хочу провести две недели в обществе гражданина Раугхд Денчи.

— Не думаю, что она осознает это, — заметила я. Гражданин Раугхд вообще ничего не осознавала, или, по крайней мере, так казалось со стороны. Она не отдавала себе отчета в серьезности того, что наделала, ей и в голову не приходило, что кто-нибудь еще может знать, что это сделала она. — Почему вы живете в Подсадье, гражданин?

— Мне не нравится жилье, которое мне назначили. Думаю, капитан флота, что вы цените прямоту.

Я приподняла бровь.

— С моей стороны было бы лицемерием не ценить ее.

Ее губы грустно изогнулись.

— Хотелось бы, чтобы сейчас меня оставили в покое.

— Разумеется, гражданин. Прошу вас, скажите, не раздумывая, мне или любому из моих солдат Калр, — (Калр Пять и Калр Восемь сидели позади нас), — если вам что-нибудь понадобится. — Я отвернулась, закрыла глаза и подумала о лейтенанте Тайзэрвэт.

Она стояла в саду, на мосту, протянувшемся через озеро. В воде под нею было полным-полно рыбы: сиреневые и зеленые, оранжевые и синие, золотые и красные, все они широко раскрывали рты, а Тайзэрвэт сыпала в воду шарики корма. Дочь Селар Пайэт стояла рядом с ней, облокотившись на перила. Она только что высказалась, и это поразило и привело в смятение лейтенанта Тайзэрвэт. Я не стала спрашивать корабль, но ждала ответа Тайзэрвэт.

— Это просто нелепо, — с негодованием сказала лейтенант. — Первый помощник главного садовода целой базы — это вовсе не ничто. Если бы не служба садоводов, на этой базе никто не смог бы ни есть, ни дышать. Ты не можешь всерьез считать, что занята каким-то неважным, бесполезным делом.

— Что, готовить чай главному садоводу?

— И организовывать ее встречи, и передавать ее распоряжения, и изучать, как организованы Сады. Держу пари, если она останется дома на всю следующую неделю, никто даже не заметит, ты сделаешь так, что все будет идти гладко, как обычно.

— Только потому, что все остальные знают свое дело.

— Включая и тебя. — Изворотливая Тайзэрвэт! Я сказала ей держаться подальше от Баснаэйд, что означало не появляться в Садах, но она прекрасно понимала, что я должна одобрить дружбу с дочерью администратора базы Селар, хотя бы и по политическим соображениям. Но я обнаружила, что не так уж и сержусь, — она так очевидно, искренне поражена и шокирована тем, что Пайэт отвергает собственную значимость. И она явно справилась с обороной Пайэт в два счета.

Гражданин Пайэт сложила на груди руки и повернулась спиной к перилам, отвернув лицо от Тайзэрвэт.

— Я здесь только потому, что глава службы садоводства влюблена в мою мать.

— Едва ли стоит удивляться, что она испытывает такие чувства, — признала Тайзэрвэт. — Твоя мать восхитительна. — Я смотрела глазами Тайзэрвэт, поэтому не видела выражения лица Пайэт. Но могла его угадать. И Тайзэрвэт, как видно, тоже. — И, честно говоря, ты на нее похожа. Если кто-нибудь говорит тебе что-то другое… — Она умолкла, засомневавшись на мгновение, подумала я, лучший ли это угол атаки. — Кто бы ни говорил тебе, что у тебя — блестящая, но бесполезная должность, просто чтобы твоя мать была довольна, или что ты никогда не станешь такой же красивой или высококвалифицированной, как она… ну, они просто лгут тебе. — Она бросила в воду, бурлящую яркой многоцветной чешуей, целую пригоршню шариков рыбьего корма. — Вероятно, из зависти.

Пайэт усмехнулась, так что стало ясно: она изо всех сил старается не заплакать.

— Почему… — Она замолчала, чуть не назвав имя, которое, возможно, ей не хотелось произносить, потому что это прозвучало бы как обвинение. — Почему кто-то станет мне завидовать?

40
{"b":"553881","o":1}