И уж, конечно, анонимный автор этой статьи представления не имеет о том, что лишить свободы могут только за причинение тяжких телесных повреждений или смерти. И то на практике это случается редко, потому что данное преступление является неосторожным со стороны водителя.

А вот требование десяти тысяч у. е. в данном случае может привести на скамью подсудимых за вымогательство самого «потерпевшего» и его «подельника». И, поскольку, здесь действует организованная группа, а цель ее — получение выгоды в особо крупном размере, то самим мошенникам светит от семи до пятнадцати лет лишения свободы с конфискацией имущества.

«Так с какой целью автор перевернул все с ног на голову? — удивлено покачал головой Барсентьев. — Считает, что безграмотный сотрудник ГИБДД не разберется в столь простейшей ситуации? Возможно, если он в сговоре с мошенниками. Но он может лишь составить протокол по факту ДТП. Расследование же будет вести вполне квалифицированный дознаватель, для которого данный случай — семечки. А уголовное дело, если его все-таки сфабрикуют, будет изучать и направлять в суд прокурор. И судьи, кстати, не идиоты».

Барсентьев отбросил газету и сел.

Да, в этой статье, помимо юридической, и практическая ситуация абсурдна. Барсентьев, увлеченный этим, попытался ее представить. Ему не раз приходилось назначать сложнейшие экспертизы и проводить следственные эксперименты, в том числе и по автотехническим вопросам.

Как минимум полторы тонны металла (или автор имел в виду «Запорожец»?), несущиеся со скоростью около 8 метров в секунду (30 км в час)… Скорость выше мирового рекорда в беге на сто метров… Человек, идущий спиной или боком к этой мчащейся махине, и прижимающий к уху мобильник… Какой подельник тут успеет дать инструкции «в какую сторону идти, чтобы локтем задеть зеркало… и упасть на капот»? Попробовал бы автор сам, не глядя, а только слушая «инструкции», подойти даже к неподвижной автомашине и попасть по зеркалу локтем…

Зеркала, кстати, в современных автомобилях складывающиеся. Ударишь по нему, оно сложится, и все. Впрочем, если подстеречь «Москвича», например, то у него уж точно зеркало не сложится… Про капот вообще умолчим. Только специально подготовленные каскадеры могут проделать такой трюк.

«М-да, — подумал Барсентьев скептически, — автор статейки явно одержим идеей перекалечить, с помощью своих советов, всех начинающих мошенников… Или поубивать… Или, на худой конец, пересажать на длительные сроки».

Он встал с дивана, поднял газету и бросил ее на стол.

«А ведь сейчас полно молодых бездельников, мечтающих заработать без всякого труда, — пришло ему в голову. — И они вполне могут клюнуть на эту приманку. А это — искалеченные молодые жизни и судьбы. Задумывался ли над этим анонимный автор, рождая своим воспаленным воображением столь чудовищное практическое пособие?..»

Барсентьев спохватился и посмотрел на часы.

— Ого! А не пора ли нам перекусить, как положено, а может, и принять немножко горячительного. Короче, устроить себе выходной! — произнес он вслух, направляясь к двери и лишь там, в маленьком коридорчике, преобразился. Лицо его стало собранным, губы сжались, глаза прищурились. Рука скользнула за борт пиджака к пистолету…

Барсентьев в напряженной позе некоторое время постоял в своем гостиничном номере у самой двери, он был предельно собран. Рука готова была в любой момент выхватить пистолет, почти касаясь его рукоятки.

Немного помедлив, он осторожно приоткрыл дверь, ведущую в коридор, и выглянул наружу.

В коридоре было пусто. Барсентьев быстро направился к лифту и нажал кнопку вызова.

Спустившись на первый этаж, вышел из кабинки и уже направился к выходу, как вдруг услышал негромкий женский крик и стук упавших вещей.

Он оглянулся.

Возле лестницы, ведущей на второй этаж, на полу сидела молодая, очень привлекательная шатенка. Барсентьев раньше ее никогда не встречал. Одна нога женщины в черном чулке и светло-бежевой туфле была неестественно вытянута на полу. Чулок на коленке другой ноги был порван, а сама полусогнутая нога опиралась ступней на пол. Туфля валялась неподалеку. Короткая бежевая юбка, задравшись, наполовину обнажила лежащую ногу и полностью открывала стройное бедро полусогнутой ноги. Бежевая сумочка и летний зонтик валялись на полу чуть поодаль.

«Красивые ноги, — механически отметил следователь, — стройные и длинные, но не тощие, как у многих манекенщиц».

И, автоматически же, поспешил на помощь.

Женщина сидела, держась обеими руками за разбитую коленку, закрыв глаза и слегка прикусив губу.

— Что с вами? — спросил Барсентьев, протягивая незнакомке руку.

Та открыла наполнившиеся влагой глаза:

— Нога подвернулась, упала-а-а вот, — голос ее был слегка хрипловатый, но мелодичный.

Она протянула Барсентьеву обе руки, и тот легко поднял ее на ноги. Но незнакомка, ступив босой ногой с разбитой коленкой на пол, ойкнула, поджала ногу и схватила следователя за локоть.

— Больно? — участливо спросил Барсентьев, поддержав ее руку.

Женщина широко распахнула глаза, захлопала длинными ресницами и кивнула.

«Однако и глаза у этой красотки, — восхитился Барсентьев. — Ресницы ненатуральны, видимо, приклеены, — механически подметил он. — Но глазищи!»

Это, действительно, были глазищи. Чистого зеленоватого непередаваемого оттенка с изумрудными искорками. Удлиненно-растянутые к вискам: так он, возможно, выразился бы сухим языком следственного протокола, потому что передать увиденное обычными словами в данном случае было трудно, несмотря на богатый словарный запас. Здесь слова «похожие на миндалины», или «миндалевидной формы» явно не подходили, несмотря на их литературное звучание. Миловидные черты лица красили именно глаза. Без них лицо, возможно, смотрелось бы симпатичным, но весьма заурядным.

Барсентьев нагнулся и помог надеть вторую туфлю на поджатую ногу. Затем он сделал шаг в сторону и, подняв сумочку и зонтик, внимательно оглядел незнакомку.

Несмотря на позу цапли, выглядела та очаровательно. Нет, скорее, обольстительно. Ее фигурка обладала совершенством и гармонией, а одежда свидетельствовала о вкусе и достатке.

Помимо юбки, на ней была одета бледно-бежевая кружевная кофточка. Или блузка? В этих тонкостях Барсентьев не очень-то разбирался. С высокой стройной шеи небрежно свисал легкий полупрозрачный темно-бежевый шарфик. На шее блеснул видневшийся кусочек тонкой золотой цепочки. Маленькие уши украшали золотые сережки в форме колец с трилистником внизу. На левой руке змеился изящный, просторно свисающий браслетик с крохотными часиками. Правую руку также украшал тонкий браслет со сложным переплетом узора. Колец на руках незнакомки не было.

Все это мгновенно зафиксировалось в сознании Барсентьева по давно приобретенной привычке. Более того, он поймал себя на том, что, закрепляя облик незнакомой женщины в своей памяти, он сначала фиксировал все про себя сухим языком следственного протокола. А именно, протоколом осмотра. То есть: «…женщина ростом около 168 сантиметров; возраста, на вид, около 25–27 лет, лицо овальное… на ней надеты… тонкая цепочка из металла желтого цвета…». И лишь после цепочки он спохватился и перешел на нормальный язык.

Лицо, действительно, было овальным, и по форме напоминало лицо женщины с картины Ивана Крамского «Неизвестная». Только у той глаза были темными, надменными, глядящими свысока. Здесь же, широко раскрытые, слегка увлажнившиеся, глаза незнакомки вызывали сочувствие и жалость. И вся ее, на первый взгляд, смешная поза с поднятой ногой и немного раздвинутыми в стороны и приподнятыми, для удержания равновесия, руками, была беспомощна и трогательна.

Небольшой чувственный ротик незнакомки слегка скривился, как у маленькой девчушки, собирающейся всплакнуть.

Барсентьев невольно улыбнулся и спросил: