— Нормально, — ответил он неуверенно и, вообще, смотрел на Авдея, как на привидение.

— А где Косарь? Спит, небось, еще? После твоей водочки? — Авдей насмешливо выделил слово «твоей».

Их взгляды встретились.

Бывший мент и бывший гэбист выстрелили почти одновременно. Авдей был чуть быстрее — первая его пуля попала в грудь противнику и отбросила его назад, а вторая попала уже падающему снизу в подбородок, раздробив обе челюсти. Раненый жил еще несколько секунд. Кровь толчками пузырилась из простреленной груди.

Милицейский агент нажал на спуск, уже падая навзничь. Девятимиллиметровая тупая пуля из его старенького «Макарова» попала Авдею в скуловую кость под правым глазом и, раздробив ее, вместе с осколками кости произвела необратимые разрушения в головном мозге.

В лесу вновь воцарилась тишина. Лишь где-то в глубине дважды глухо ухнул ночной филин, словно подтверждая исход в небытие двух человеческих душ.

Ночь. Тихий плеск быстрого речного течения. Небо взметнуло над Неманом пепельно-черное покрывало с мириадами искрящихся и мерцающих разноцветных звезд. Августовский звездопад швырнул пригоршни ярких светляков, расчерчивая ими небо причудливыми трассами. Над рекой стояла особая позднелетняя тишина, когда все птицы уже отпели свои песни, кузнечики отстрекотали свои раскатистые брачные рулады, а настоящий комариный звон еще не начался.

Вода неслась безмолвно, лишь глухо ворча на стремнинах. Ее высокий берег украшал большой, поседевший ото мха, валун, на вершине которого виднелись две человеческие фигурки, четко различимые на фоне звездного небосвода. Чуть далее по течению темнели заросли кустарника, слегка аккомпанируя незлой воркотне быстрин сухим шелестом листьев, шевелящихся прохладой, идущей от ночной реки.

Вот сразу десятка два ярких линий прочертили крутизну небесного склона. Казалось, некоторые из них угодили прямо в темневшую гладь воды, вызвав негромкие ее всплески.

— А, правда, что если при падении звезды загадать желание, то оно сбудется? — тонкий девичий голосок прорезал ночную тишину. Его, несколько певучее, произношение выдавало в его обладательнице уроженку южных краев.

— Правда, — невысокий худощавый паренек поправил наброшенную на ее спину легкую курточку и осторожно прижал хрупкие девичьи плечи к себе левой рукой, — хочешь, давай загадаем вместе?

— Хочу.

Будто исполняя желание влюбленных, по небу стремительно прокатились две звездочки, оставив бело-желтые росчерки в прощании с кратковременным своим существованием.

Девушка опустила голову, закрыв глаза, и что-то быстро, скороговоркой, зашептала.

— Ну? — голос парня был затаенно нетерпелив.

— Я загадала. А ты?

— Я тоже.

Влюбленные пристально посмотрели друг другу в глаза, затем дружно засмеялись и застыли в долгом поцелуе.

Чернеющая внизу вода отозвалась одобрительным ворчанием. В ней отражалось расцвеченное небо и всполохи непрерывно падающих звезд.

— Правда, красиво… — утвердительная интонация ответа не требовала, но следом прозвучала несколько грустная нотка, — как ты думаешь, наши желания сбудутся? Звезды не обманут?

— Уверен. Хотя, строго говоря, это не звезды падают.

— А что?

— Метеоры. Земля каждый год в августе проходит плотный метеоритный поток, и миллионы метеоритов сгорают при этом в ее атмосфере. Лишь единицы из них долетают до земной поверхности.

— Как интересно…

Девичье восклицание прервалось рокотом мощного мотора, хлопаньем дверец автомашины и приближающимся шумом шагов. Их сопровождал пьяный мужской гогот. На берег вышли пятеро молодых людей, скорее юношей, все они держали пивные бутылки и время от времени прикладывались к их горлышкам.

— Глянь, кто здесь, — рыхлый парень с отекшими расплывчатыми чертами лица, пьяно ухмыляясь, направился к валуну, — какая шмара!

Романтика ночи вмиг ушла прочь — парень с девушкой дружно спрыгнули с камня и встревоженно смотрели на неожиданных пришельцев.

— Ребята, — стараясь казаться спокойным, начал парень, вновь набрасывая свою куртку на плечи девушки, — по-моему, мы вам ничем не мешаем.

— Ты мешаешь, — юный толстяк хохотнул и отбросил бутылку в сторону, — чувиха твоя пригодится, а вот ты здесь ни к чему. Вали отсюда, да по-быстрому. Пока трамваи ходят.

— Пойдем, Лена, — парень потянул девушку за руку, уже понимая, что добром это не кончится.

— Нет! Пойдешь ты, а она останется, — рыхлый схватил девушку за другую руку, а свободной рукой сильно толкнул парня в грудь.

Тот на мгновение потерял равновесие, затем выпрямился, оттолкнул девушку к дороге и, видя быстро обступающие их фигуры, начал с рыхлого. Сильный удар в челюсть поверг толстяка наземь, и он что-то пьяно и обиженно замычал.

— Беги, Лена! — парень ловко уклонился от бокового удара, ударил в ответ и, судя по вскрику, попал. Отваги ему было не занимать, сноровка к дракам просматривалась, но противников было слишком много. Его сопротивление было сломлено менее чем за минуту. Парня сбили с ног, и каждый старался подло попасть тупыми носами плотных туристских ботинок в лицо поверженного, распаляясь и грязно ругаясь при этом.

Подползший толстяк схватил с земли бутылку и ударил с размаха лежащего по голове. Парень в это время пытался приподняться, и удар пришелся ему в затылок — он вновь упал, а бутылка при этом рассыпалась на части. Другая подобранная бутылка попала уже в висок, после чего одинокий защитник уронил окровавленную голову в густую зелень травы и затих.

— Ступа! Ты же его убил… — долговязый парень, блеснув в свете звезд золотыми коронками, озабоченно вглядывался в белеющее, с потеками крови, лицо лежащего.

— Хрен с ним, — ожесточенно прохрипел рыхлый, — давай-ка сбросим в реку, пускай сдохнет.

Он стоял на коленях, сплевывая на землю, и продолжал, — а с девахой позабавимся… Вот, сволочь, внизу все зубы шатаются и кровь сочится… Давай, Пашот, действуй…

— Ладно. Димон, хватай за ноги, Юрча — за руки… Взяли… Раскачали… Раз, два, три, — командовал золотозубый.

Тело упало в реку с глухим плеском, и вода тотчас сомкнулась над ним, а течение растянуло круги, скрывая последние следы.

Трое на берегу некоторое время подождали, всматриваясь вниз по течению, но река не отдала принятое.

— Все. Готов, — длинный повернулся к уже вставшему на ноги толстяку, — имей в виду он — на тебе.

— Испугал… — тот грязно выругался и отряхнулся. — А где телка, неужели сбежала?

— Держу, — пятый участник нападения также грязно выругался, — кусается и царапается, сука, как кошка…

— Тащи ее в кусты…

Тишина ожила треском ломающихся сучьев и пронзительным девичьим криком, который внезапно оборвался.

— Стой, — скомандовал оставшийся у валуна золотозубый, — давайте все в машину. И бабу тоже. Отъедем в лесок — нечего здесь следить…

Река продолжала свой молчаливый бег. Ее мутноватое течение тащило тело человека почти по дну. На излучине быстрина резко свернула к правому низкому берегу, и голова утопленника с маху зарылась в ил. Вверх поднялись пузырьки воздуха, человек вздрогнул и начал инстинктивно быстро махать руками, еще не соображая, где он находится.

И вода, сжалившись, вытолкнула обреченного на поверхность.

Человек всплыл, надсадно кашляя и отплевываясь, и поплыл к берегу. Он с трудом, на коленях, выбрался на местами заболоченную, с илистыми наносами, почву и бессильно ничком упал на песок.

Вокруг было тихо, лишь плеск речных волн мерной чередой нарушал ночной покой.

Внезапно человек вздрогнул, по его телу пошли судороги, руки стали цепляться за мокрую грязь. Парень приподнялся на колени, и его стало рвать: долго и мучительно, в том числе речной тиной.

Наконец, глаза его открылись, и он дико осмотрелся по сторонам. Звездное небо нависло сурово и неприветливо, а река глухо урчала, то ли сожалея об отданной жертве, то ли напоминая о пережитой опасности.