Вскоре все вошли в другой холл, несколько меньших размеров, чем предыдущий. В этом зале доминировала роскошная лестница, разделяющаяся на половине своей высоты на две отдельных, уводящих вправо и влево. Внизу, по обе стороны лестницы, стояли бронзовые статуи женщин, чьи руки с канделябрами тянулись к потолку, а высокие фонари на верхней площадке напомнили Саре те, что она видела на улицах Лондона.

– Здесь, пожалуй, можно заблудиться, – пробормотала Элис, глядя на потолок, отчего едва не полетела носом вперед по ступеням.

– Если и заблудишься, слуги тебя, несомненно, направят в твою комнату. Впрочем, едва ли это случится, поскольку вы все время будете под моим надзором или присмотром Эстер, – сказала леди Эндовер, имея в виду одну на трех девушек служанку.

Даже не глядя на них, Сара точно знала, что лица ее сестер недовольно сморщились от такого обещания. Как бы ни была добра к ним Эстер, но преклонные годы женщины уже не давали ей возможности поспевать за Элис и Джульеттой.

– Пусть лучше за нами присматривает Сара, – сказала Джульетта. – Ну пожалуйста, мама, почему бы ей не сопровождать нас? Ты же все равно не захочешь бегать с нами в лабиринте, а Эстер не прочь сидеть целый день в тени.

– И это правильное поведение, – возразила леди Эндовер. – Молодым леди следует избегать солнца и поменьше быть на ногах. И уж точно вам не пристало носиться, подобно дикаркам. А кроме того, Сара будет здесь занята другими делами. Ей предстоит познакомиться с мистером Денисоном, и, следовательно, все ее время будет посвящено его обществу. Не так ли, Сара?

– Именно так, – отозвалась девушка, с ужасом думая о встрече, уготовленной ей отцом.

– Так что, сами понимаете, – продолжила леди Эндовер, тяжело дыша к тому моменту, когда они ступили на верхнюю площадку лестницы, – Эстер и мне придется взять это на себя.

– Как вы и пожелали в своем письме, миледи, – сказала служанка, пока они шли за ней по длинному коридору, выстланному бордовыми дорожками, – вы будете размещены рядом друг с другом. К тому же комнаты достаточно просторны, так что всем вам, надеюсь, будет в них удобно. – Служанка остановилась перед богато украшенной резьбой дверью из красно-коричневого дерева и, надавив на ручку, распахнула настежь. – Эта для юных леди, – сказала она. Затем, подойдя к двери напротив, проделала то же самое. – Милорд и миледи! Если вам что-либо понадобится, пожалуйста, звоните в звонок.

– Благодарю вас, – отозвался лорд Эндовер, заглядывая в комнату. – Полагаю, нам это вполне подойдет.

Сделав реверанс, служанка удалилась, а Элис и Джульетта вошли в свою комнату.

– Эстер, должно быть, поднимется сразу же, как только проследит, что лакей занялся нашим багажом. А тем временем, Сара, позаботься, чтобы твои сестры немного отдохнули, – как всегда чопорно вымолвила леди Эндовер. – Поездка была утомительной.

– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала Сара.

Не сказав больше ни слова, мачеха слегка кивнула и проследовала за своим мужем в их спальню. Когда дверь за ней закрылась, Сара осталась одна в коридоре. Глубоко вздохнув, она сделала попытку успокоиться и не замечать дрожи, вызванной раздражительностью мачехи.

– Ты когда-нибудь видела такую красоту? – донеслись до Сары слова Элис.

Войдя внутрь, старшая сестра должна была признать, что она-то уж точно не видела, поскольку, как оказалось, им было отведено несколько смежных комнат, соединенных уютной гостиной.

– Никогда, – ответила Джульетта, вторя мыслям Сары.

Пройдя мимо сестер, Сара приблизилась к окну и глянула на обширные лужайки, цветники с замысловатыми узорами, на лабиринт вдали, большое озеро, где, если ее не обманывало зрение, стоял корабль. Фрегат, коль уж быть точной. Вне всякого сомнения, Торнклифф затмевал все родовые поместья, в которых она бывала прежде. Даже сравнить не с чем. Видимо, его создатели к этому и стремились.

Целый час Сара боролась с желанием отправиться осматривать Торнклифф – такое долготерпение ее и саму удивило. Затем, оставив дремлющих сестер на попечение Эстер, она покинула свои апартаменты, желая ознакомиться с особняком.

Спустившись по лестнице, девушка брела по коридору и вскоре обнаружила, что Торнклифф буквально переполнен гостями и прислугой. Первое впечатление при посещении гостиной в китайском стиле, где несколько дам пили чай, состояло в том, что ей едва ли удастся найти для себя уединенное место. Она лишь укрепилась в этой мысли, пройдя по анфиладе других комнат, каждая из которых была уже кем-то занята. Опасаясь нескромных расспросов, Сара не желала ни с кем вступать в разговоры, хотя тех немногих, кто был ей знаком, она вежливо поприветствовала.

Наконец Сара решила отправиться в сад, чтобы отыскать там укромный уголок, где они со Снежком могли бы насладиться обществом друг друга. Бедный зверек почти весь день провел в ее ридикюле и теперь наверняка жаждет свободы. Но по пути к застекленным дверям, которые выводили наружу, девушка увидела другую дверь, возбудившую ее интерес. Сделанная почти целиком из стекла, она открывала вид на выложенную плиткой дорожку, что извивалась среди буйной зелени – деревьев, кустарника, папоротников, – пока не терялась из виду вдали.

Взявшись за ручку, Сара открыла дверь и быстро вошла в горячую влажную атмосферу, насыщенную запахом мокрой почвы, затем осторожно закрыла дверь позади себя. Тишина и покой, который дарило одиночество, объяли Сару. Она, запустив руку в ридикюль, извлекла оттуда своего пушистого приятеля. Снежок пискнул, извиваясь в ее пальцах.

– Прости, – прошептала Сара, нежно поглаживая его по спинке. – Тебе, конечно, больше всего на свете хочется побегать среди этой зелени, но если я тебя отпущу, то потом никогда не найду.

Она пошла по дорожке, блуждая взглядом от одного огромного окна к другому. В Эндовер-Эбби не было оранжереи, поэтому Саре всегда хотелось побывать в доме, где она бы имелась. Но девушка и представить себе не могла, что ей доведется побывать в таком огромном зимнем саду. И то сказать, в длину эта оранжерея была не меньше сотни ярдов[5], а в ширину… двадцать, может, тридцать. Сара погрузилась в подсчет площади помещения и, не сомневаясь, что никого, кроме нее, здесь нет, буквально подпрыгнула на месте от неожиданно раздавшегося громкого хрюканья. Испуг ее был так велик, что она выронила Снежка, и хомячок, очутившись на земле, не стал ждать, пока Сара снова подхватит его на руки, а ринулся по дорожке со всей скоростью, на которую были способны его короткие лапки. Впрочем, трудно было ожидать иного поведения от любопытного хомяка. Тут же позабыв о звуке, который только что ее напугал, Сара поспешила вдогонку за своим питомцем, надеясь поймать его, прежде чем он навсегда затеряется в этих маленьких джунглях.

– Снежок! – громким шепотом позвала Сара, как будто зверек и вправду способен был вернуться, услышав свое имя.

Раздвинув широкие листья какого-то растения, она наконец увидела своего крошечного друга, с довольным видом сидящего у края дорожки. Сердце стучало в груди Сары, когда девушка склонилась и медленно двинулась вперед, боясь, как бы он не юркнул в кусты. Господи, тогда она уже точно не найдет хомячка! Затаив дыхание Сара беззвучным призраком, по крайней мере так ей самой казалось, медленно, но предельно сосредоточенно пробиралась к своему питомцу, изо всех сил стараясь не спугнуть Снежка. Наконец она приблизилась к нему и уже протянула руку, чтобы схватить зверька, как воздух снова сотрясло хрюканье.

Снежок метнулся под листья папоротника, и Сара энергично ругнулась. Крепко сжав кулаки, она уже собиралась подняться и устроить издавшему этот звук существу, кем бы оно ни оказалось, хороший нагоняй, как услышала позади себя чей-то голос.

– А вам не кажется, что вы уже не совсем в том возрасте, чтобы ползать по земле?

Сара застыла на месте. Если бы хрюканье издала свинья, девушка бы это поняла. Свинья не настолько умна, чтобы сообразить, чем была занята Сара. Но, с другой стороны, вряд ли свинья свободно разгуливала бы по оранжерее. Досада Сары достигла предела. Разумеется, помехой для нее стал человек, мужчина. Замечательно!