– Вот и все, что мне полагается знать о ней, – подумал Астор и вдруг спросил:
– Вы пришли к нам по доброй воле? Девушка молча качнула головой.
– Вы находитесь в здравом уме и твердой памяти? Она опять утвердительно кивнула, не поднимая лица.
– Ступайте! – приказал Магистр, внимательно наблюдая за тем, как девушка спускалась по крутым ступеням. Астору показалось, что посетительница ступала не совсем уверенно, придерживаясь обеими руками за дубовые перила…
… – По доброй воле, по доброй воле, – шептала Тони, вернувшись в отведенную ей комнату. Она не могла бы сказать точно, как попала в замок и сколько провела времени в большой сумрачной комнате, напоминающей старые кинофильмы о Дракуле. Серый плащ с капюшоном, надетый на обнаженное тело не спасал от холода. В тупом полусне она смотрела на огромный темный камин и запертую дверь. Озноб усиливался, предвещая приближение того самого озноба, несущего смятение и ужас. Где Клиф… где могущественный Никто? "Aut Cesar, aut Nihil !" – сказал он в тот день, когда он открыл Антонии свое тайное имя. И пояснил: "Либо все – либо ничего" – так звучит моя заповедь" Клиф наслаждаясь своей властью над "невестой".
– Ты ведьма. Ты рождена, чтобы стать ведьмой. Ты – вся от темной, как ночной мрак макушки до кончиков пальцев – тонких и длинных – колдовство и соблазн. Ты явилась на свет для иного, сверхчеловеческого могущества. Ты из другого теста, детка. И будешь названа Infinita, что значит Бесконечность. Потому что нет конца власти Женщины в этом мире, – внушал он Антонии.
Иногда Тони действительно ощущала нечеловеческую энергию, поднимающую ее над землей, над полями, холмами, над черепичными крышами, над яблоневыми садами и маленькими обыкновенными человечками, тянущими в трудах и заботах жизненное ярмо.
Она научилась летать, перемещаясь в пространстве, концентрироваться в звонкую тугую каплю, или растекаться зыбким маревом по предрассветному горизонту. Ей удавалось брать силы из Космоса и оплодотворять ими творческую энергию Клифа. Тогда под руками Маэстро рождалась Музыка неистовая, огромная, захватывающая все вокруг. Клиф бегло касался кончиками пальцев струн старой гитары, а Тони слышала оркестр – невероятный, всемогущий, в котором звучала земля и небесные сферы, каждая колеблющаяся на ветру травинка, каждая бегущая в ее жилах капелька крови. И самым главным, самым чутким инструментом в нем была Тони, сливаясь со своим возлюбленным в единое всеобъемлющее целое…
Правда, Космос отдавал ей свои неистощимые силы лишь после того, как был осушен бокал зеленоватого напитка, и семя Рогатого бога насыщало ее нутро. Но временами краски блекли, музыка смолкала, оставив в голове назойливый, мучительный звон. Тогда Тони становилась невероятно страшно, до дрожи, до лязга зубов. Она едва сдерживала желание бежать неведомо куда, не разбирая дороги, спасаясь от этого зудящего в каждой клеточке звона, от мучительной тревоги, пожирающей внутренности… Клиф неслышно вошел в полутемную комнату замка, когда Тони стучала зубами, пытаясь унять дрожь. Он был в сером плаще, из-под полы которого извлек небольшую темную бутыль.
– Я должен покинуть тебя, но прежде – три глотка. Не бойся, вкус почти знакомый… – он поднес к губам Тони горлышко и придержал ее дрожащую голову. – Три большие глотка… Ну вот – молодец. Тебе сегодня нужны силы. – Несколько секунд он наблюдал как страх покидает лицо девушки и на губах появляется слабая загадочная улыбка. Веки блаженно опустились.
– Не спать, не спать! – Лиффи быстро отхлестал ее по щекам и приказал: – Жди, за тобой придут. И не забудь – Infinita! Полное, безоговорочное подчинение! Когда шестеро в черных балахонах с лицами, скрытыми масками, явились за ней, Тони последовала за ними в самозабвенном смирении. Точно так же летела бы она навстречу неотвратимому, даже бы если ее вели на плаху. Но в огромном полутемном зале все было приготовлено к большому празднику. Вдоль стен в металлических плошках с треском горела смола, отбрасывая на сводчатые потолки беспокойные тени. Центр зала пустовал, и Тони не сразу заметила черные фигуры, притаившиеся в каменных нишах. На небольшом возвышении тускло золотилось похожее на трон кресло. Девушку вывели на середину пустого пространства и жестом велели остаться на месте. Тотчас ровно и гулко начали отсчитывать удары невидимые башенные часы. С последним, двенадцатым, в золотом кресле как по волшебству оказался Черный человек из круглой комнаты. Где-то наверху тонко и тревожно запела флейта, мерно забил глухой, настораживающий барабан. Темные фигуры выступили на свет и, окружив Тони начали медленно раскачиваться в такт ускоряющемуся барабанному ритму. Вдруг все стихло – вышла женщина в конусообразном головном уборе, украшенным огромным черным алмазом. Ее великолепный торс античной богини наполовину скрывала мерцающая камнями перевязь в руках, обтянутых черными перчатками, сверкал огромный меч. Откуда-то сбоку возникла другая женщина, одетая почти так же, но с меньшим великолепием, непокрытой простоволосой головой и босыми ступнями, белеющими из-под складок длинной туники. Тони подумала, что она тоже боса, но не ощущает холода каменных плит, а когда женщина сняла с ее плеч накидку, поняла, что стоит совершенно обнаженная, но смущения не почувствовала. Напротив, чуть приподнявшись на цыпочки, она в блаженстве раскинула руки и запрокинула голову, будто собиралась взлететь, и, возможно, взлетела бы, но двое стражников, подступив вплотную, стали опутывать ее тело толстой веревкой – от шеи до щиколоток, распластав вдоль бедер руки. Тиски грубого каната оказались почти символическими, Тони поняла, что ей не составит труда освободиться от слабых пут, но сохранила позу покорной жертвы.
"Я, Верховная жрица Ордена Золотого утра, сегодня в праздничный Белтейн, посвящаю тебя в наше братство, дабы ты получила новую жизнь в семье, вооруженной силами колдовства." – голос женщины густой и звонкий обволакивал Тони, уносясь под темные каменные своды.
Затем Жрица мечом очертила вокруг себя круг, создав "магический конус силы" и обратилась к Всемогущим богам ведьм, прося их о защите и покровительстве. Тони знала уже эти слова по "Книге теней", прочитанной ей Клиффом, но теперь замерла, зачарованная их торжественным звучанием. "Вслушайся в слова Великой Матери, которую в древности называли Артемида, Астарта, Диана, Афродита,Церера, Даная, Ариадна, Венера и многими другими именами… Я та, кто составляет красоту зеленой земли. Я – белая луна среди звезд. Я тайна вод и отрада сердца человека. Я вхожу в твою душу: поднимись и войди в меня!" Тони почувствовала, как хрустальный светлый ручеек ее "Я" вливается в мощную полноводную реку, и вот она уже не ощущает ничего, кроме торжества и силы, бурлящей силы весеннего разлива.
Направив магический меч к ее груди, Жрица задала Тони какие-то вопросы. Тони отвечала машинально, готовясь произнести финальную клятву: "Я узнала два прекрасных слова
– абсолютная любовь и абсолютная истина!" Она слышала будто со стороны, как сотнями колокольчиков звенел ее совершенно чужой, неузнаваемый голос.
Новая посвященная приковала к себе взор Магистра. Услышав ее чистый голос, он чуть привстал и только тут понял, что просидел весь этот час на самом краешке трона, как любитель боя быков на захватывающей корриде. Лицо Инфинити скрывала маска, но Астор был уверен, что оно прекрасно. Это вытянутое, словно парящее в воздухе тело, все линии которого звучали неземной гармонией, это переполняющее девушку ощущение блаженства и легкости! "Интересно, чем она занимается? Должно быть, чертовски талантлива!" – думал Астор, решив узнать вопреки правилам, подробности о новой "сестре".
Инфинити, опустившись на колени, произнесла клятву, а Жрица на тон выше, ответила: "Всех, кто узнал абсолютную любовь и абсолютную радость, мы примем с удвоенной радостью", – и объявила, что послушница готова к посвящению в колдовство. "Братья" и "сестры" рухнули на колени в то время, как Жрица, взяв с Инфинити клятву чтить таинства культа, поцеловав ее пять раз, освятила вином и елеем. Кто-то тронул узлы веревки за спиной Тони, оковы пали – она предстала как новорожденная, чистая. Жрица вручила ей ритуальные атрибуты ведьмы: магический кинжал атам, магическую фигурку талисман и волшебную палочку для вызывания духов. Появился Двурогий богВерховный жрец, что означало переход ко второй части ритуала. Теперь "братья" и "сестры" в песнопениях и танцах должны концентрировать психическую энергию в могущественный "конус силы", направляя ее тем, кто нуждается в помощи. Лиффи обставил свой выход со знанием дела, как настоящий шоумен. Он натер свое полуобнаженое тело специальным снадобьем мускулы переливались под бронзовой блестящей кожей, едва прикрытые леопардовой набедренной повязкой, на голове – золотой шлем-полумаска с загнутыми бычьими рогами. Свита Двурогого бога, состоящая из одетых в шкуры музыкантов – двух барабанщиков и флейтиста, следовала на некотором отдалении за своим господином, наигрывая ритуальную мелодию. "Братья" и "сестры" расступились, а Nihel высоко подняв пылающий факел, издал воинственный клич такой мощи, что языки пламени взметнулись, рассыпая метель искр. Maгист поднялся и воздел руки, призывая паству ко вниманию, но его никто не слушал. Двухстворчатые высокие двери распахнулись прямо в лунную прозрачную ночь, и толпа послушников, сбрасывая на ходу одежды, ринулась прочь – к берегу озера, где сквозь зазеленевшие кусты светился огромный яростный костер.
