Ланцелот. Нынешний дракон - родственник того дракона?
Шарлемань. Нет, конечно же. Ведь драконы и люди не могут быть родственниками. Они могут быть только родственными душами. Хотя... эти фильмы про рептилоидов... Глупые, конечно, фильмы, но если 3 раза в неделю смотреть, то... О чем я? Ах да, поскольку имя дракона Дра-Дра теперь постепенно реабилитируется, а жизнь при драконе Дра-Дра кажется все забывшим людям более справедливой, нежели при предшественнике нынешнего дракона, то и было придумано - немного переписать историю. И чтоб людям было чем гордиться, ну вы понимаете, нынешнему правителю было присвоено звание дракона, хоть он и человек.
Ланцелот. Хотите сказать, люди горды тем, что ими правит дракон!?
Шарлемань. Еще как!
Ланцелот. Но почему!?
Шарлемань. Понятно почему! Дракон - признак мощи, силы. Люди очень гордятся приобщением к силе.
Ланцелот. Даже если эта сила подавляет их, превращает в рабов, не дает нормально жить?
Шарлемань. Ну-у-у... ну это-то тут при чем? Я же вам говорю о духе, символе силы, общегородской гордости. Я про Фому, а вы - про Ерему. Да, каждый в отдельности как бы придавлен, но вместе-то мы - сила. И это ощущение силы дает народу силы. (Присматривается к движению за окном.) А, впрочем, с кем я, о чем я? Вам не понять наших городских устоев. Вы - чужой, прохожий! Так проходите же, проходите же мимо.
Ланцелот. И почему я тогда не остался? Никто на дух бы теперь не переносил имя дракона!
Входят двое, осматривают все углы, обыскивают Ланцелота, переставляют оружие Ланцелота в дальний угол и так же беззвучно исчезают. Ланцелот от удивления даже не успевает возмутиться.
Появляется Генрих.
Генрих. Вот ты где, дорогая. С кем ты тут? Кто это не переносит имя дракона?
Эльза. Генрих, ты только не волнуйся. У тебя сердце.
Шарлемань. Большое, горячее сердце, господин (Эльза незаметно пинает Шарлеманя ногой.) кх-м, дорогой зять!
Эльза. Ланцелот вернулся.
Ланцелот. Здравствуй, Генрих.
Генрих. Здравствуй, Ланцелот. Зачем вернулся?
Ланцелот. Герой приходит туда, где жарко.
Генрих. А здесь жарко?
Ланцелот. Книга говорит, что да.
Генрих. Ты все еще кормишь людей рассказами о жалобной книге?
Ланцелот. И книге преступлений!
Генрих. Брось, Ланцелот. Теперь все: Интернет, телевидение, фильмы кричат о жалобах и преступлениях. И это настолько всем приелось. Профессионально работает наш мифологический отдел. Замещение, так сказать, реальности. Выпуск пара, высвобождение ума. Все смотрят на ужасы на экране и говорят - ой, а у нас-то не так все плохо. Все познается в сравнении. Так что.... реальный герой сейчас не нужен. Ты не нужен, Ланц. Как скрипач. Для героических подвигов у нас нет почвы.
Ланцелот. Здорово! То есть человеческий стон, подчеркнутый в книге красным - это ничто?
Генрих. Ничто, будь он красным, курсивным или полужирным. Желающие поныть всегда найдутся. Не это поведение сейчас в тренде.
Ланцелот. Я не знаю таких слов, Генрих.
Генрих. Видишь, ты даже современных слов не знаешь, а берешься судить. Такие, как ты, своим больным воображением раздувают муху в слона, а потом гоняются за ней, как за настоящим слоном. Никому этого не надо. Иди мимо, Ланцелот!
Ланцелот. Нет. Я пришел, и я освобожу город от дракона Ге-Ге, пусть он просто так себе серенький человечишка, как говорят, ибо он - истинное зло.
Генрих. Кто сказал про так себе человечишку!? (Молчание. Визжит.) Кто сказал?!
Ланцелот. Все еще фискалишь?
Генрих. Что!?
Ланцелот. Побежишь докладывать дракону, что его называют сереньким и никудышным?
Шарлемань. Это Валькирия ему сказала.
Генрих. А что-нибудь правдоподобнее придумать?
Шарлемань (наигранно истерично). Правдоподобнее? Это вы мне?! Мне?! Которому необходимо ежедневно отрабатывать профессиональные навыки?!
Генрих. Хочешь сказать, папаша, что пишешь неправду в учебниках для детей? Хе-хе.
Шарлемань. Ой, простите, простите. Моя голова, моя голова. Ну что вы, господин (Эльза незаметно пинает Шарлеманя.)... дорогой зять. Все, что пишу, чистая правда, как может быть иначе?
Эльза. Папа сказал правду, Генрих. Ты должен помнить, что Ланцелот разговаривает с животными.
Генрих. Точно. Тот кот, что тогда был у вас, так напугал дракошу, что всем все расскажет, что дракоше пришлось сражаться с Ланцелотом. Ха-ха. Ненавижу кошек. Они лежат и делают вид, что безобидны. Поэтому на них нет управы. Кто же будет сражаться с мимими? А на самом деле они лежат и ждут своего часа, чтобы все испортить.
Эльза. Генрих! Перестань, милый.
Генрих. Зачем он явился на самом деле?
Эльза. Ланцелот не умеет лгать. Если сказал, что пришел убить дракона, то он пришел убить дракона. А, следовательно, надо готовиться к войне.
Генрих. К войне? У нас и так кругом война.
Эльза. Но та война не касается тебя лично, а только приносит тебе пользу.
Генрих. Как-то это ты с подковыркой, Эльза! Да, приносит, а тебе нет? И не касается лично меня. Это правильно. Потому что лично я ни с кем не воюю. Зачем, когда можно просто сфотографироваться? Я иначе, разумнее, защищаю город. Я - символ! А символы важнее для коллективного бессознательного! Разве кто-то будет рисковать символом, сердцем дракона!
Ланцелот. Нич-чего не понимаю.
Эльза. Да, вечно скрывать не будешь. Позволь представить тебе, Ланцелот, Генрих - дракон Ге-Ге.
Генрих. Прошу любить и жаловать.
Ланцелот. Ага.
Эльза. Разочарован?
Ланцелот. Немного... Сильно. Глупо рыцарю сражаться с ничтожеством.
Генрих. Ты подавишься своими словами!
Ланцелот. С другой стороны, даже если это не принесет мне славы, в любом случае, дракон должен быть уничтожен.
Генрих. Попробуй!
Ланцелот. Что ж, моя задача слишком проста. Мат в один ход. С липовым драконом я разделаюсь быстро.
Ланцелот идет к стене, ищет шпагу, потому что ее переставили, находит, берет и направляется к Генриху. Генрих достает телефон, жмет на экран. И сверху, с 4-х сторон от Ланцелота падают железные решетки, образуя клетку.
Генрих. Йес! Ха-ха. Game over! Я выиграл. А ведь я знал, знал, что ты когда-нибудь вернешься. Готовился, тренировался. Чтобы упали нужные решетки. Я рассчитал все квадраты в этой комнате, выучил наизусть каждую кнопку, которую надо нажать. Мне говорили - зачем, когда можно просто отравить тебя или устроить автокатастрофу? Тупицы! Ничего не понимают в играх.
Ланцелот. Трус. Выпусти меня и сразись!
Генрих. Зачем?
Ланцелот. Потому что так поступают мужчины!
Генрих. Мужчины? Мужчина - это не только груда мускулов и тупое умение тыкать во врага железной палкой. Сейчас в тренде совсем другие добродетели, более тонкие и изысканные - ум, хитрость, изворотливость, быстрота, хватательный инстинкт, в конце концов. Ха! Как я тебя? Вправо, влево, ентер, ентер ентер. Вот что ты мне теперь сделаешь? А? Что? Победа, победа, победа!
Эльза. Генрих, что за дурашество?! Он мог бы тебя убить!
Генрих. Меня?! Обижаешь, Эльза. Я и не такие этапы проходил. Цок-цок и убить босса!
Кот. Всем, всем расскажу, драный псевдодракон, что вернулся Ланцелот, победитель драконов, а ты его в клетку и хочешь убить, поганый лжец. Многие еще помнят то время, те надежды! И, зная, что Ланцелот вернулся, перестанут бояться и выступят против тебя!
Генрих. Фи, Валька! А ведь лежал, притворялся ми-ми-ми. Разговорился. Долго заучивал текст?
Кот. Я родился с этими словами, я слушал колыбельные с этими словами. Мы все ждали возвращения Ланцелота. Настало время их сказать, и я сказал их тебе, дракон, скажу и другим.
Генрих. Тупица! Вернись, кошак! Я ничего не сделаю этому ничтожному бывшему рыцарю. Я силен, как никогда. У меня армия, средства массовой информации, отдел мифологии, церковь, в конце концов. А что у него? Шпажонка? Ну, давай, давай, дотянись до меня. Не достаешь? Воооот! Смешно надеяться только на шпагу, рыцарь. В наше-то время, в эпоху инноваций. Да, я мог бы убить тебя пистолетом, электричеством, ядом, радиоактивными изотопами. Но зачем? Город теперь мой. При дракоше Дра-Дра все боялись и тихо сидели, но многие терпеть его не могли, и когда пришло время, все это выплыло наружу. Глупый дракон. Он не знал, что такое мифологический отдел. Что такое технологии управления общественным сознанием. Теперь, что бы я ни сделал, подданные будут боготворить меня. Потому что в их подсознании я - защитник и отец нации. На меня работают лучшие специалисты.
