Ну это мы еще посмотрим.
Итак, знаю ли я Сэлх, спрашиваю я сам себя, садясь с кружкой за массивный стол у противоположной стены. В первые дни после прилета сюда я мог бы ответить на этот вопрос с большей уверенностью. Мне казалось, что не знал я совсем немного — кое-какие особенности местного быта, кое-какие личные характеристики местных жителей, другие не очень существенные детали. Знал же я очень многое — гораздо больше того, что знали о своей планете ее обитатели. Так и должно быть — Академия Связи обязана располагать наиболее исчерпывающей информацией о любом из миров. Для этого мы и существуем.
Сэлх… Планета стандартного типа. Открыта более пятисот лет назад. Всего через пятьдесят лет после первого сообщения началось заселение довольно быстро, если принять во внимание удаленность от центральных миров. Но как раз тогда демографическая ситуация в Метрополии стала напряженной, и многие стремились убраться куда-нибудь подальше от перенаселенных центров. Точнее, многих к этому усиленно подталкивали.
Но до Сэлха, конечно, добрались немногие. Что-то около полутора тысяч на одном из ходивших тогда переселенческих транспортов — как только могли люди выдержать долгие месяцы полета в таких жутких условиях? К тому же место для первого поселения было выбрано неудачно, с наступлением осени их стало затапливать, а с транспортом, как обычно, у переселенцев были значительные трудности, так что отыскать идеальное для жизни место, в котором стоит нынешний поселок, смогли лишь через добрых полсотни лет, когда население сократилось до тысячи примерно человек — и это при относительно высокой рождаемости.
Зато потом дела пошли более или менее прилично, и к настоящему времени население Сэлха достигло 4868 человек — если, конечно, за последние часы кто-либо не умер и не родила своих близнецов Луиза Корски. Занимаются здесь в основном собственным жизнеобеспечением, а для продажи выращивают гла-у, концентрат листьев которого забирает во время своих нечастых заходов на Сэлх «Раногост», привозя взамен заказанные местными жителями товары. Сэлх, разумеется, входит в Ассоциацию так называемых Свободных Миров, во главе которой, естественно, стоит все та же родная наша Метрополия, и никогда не нарушал обязательств, взятых на себя при подписании Договора — не представлялось случая, да и слишком мал потенциал этого мира, чтобы хоть у кого-либо здесь возникло подобное желание.
Да, я знал о Сэлхе многое — но все это, как я, наконец, убедился, было знание именно о Сэлхе — не знание Сэлха. Хорошо, что я понял это и не стал спешить. Ведь мне поначалу было бы гораздо легче понять, скажем, какого-нибудь обитателя того же Кардранна — вне зависимости от слоя общества, к которому он относился бы — чем любого из здешних жителей. Ведь понять — это значит так вжиться в образ мыслей, чтобы ценности мира, в который тебя занесло, стали твоими ценностями, его предрассудки и предубеждения — твоими предрассудками и предубеждениями. Только тогда ты сможешь понимать — и предсказывать, как поведет себя человек этого мира в тех или иных обстоятельствах. Только тогда…
Взять к примеру этот вот погребок. Возможно ли хоть что-то подобное в нашей сумасшедшей Метрополии? Хозяин погребка Тэррен работает сейчас, наверное, на своей ферме, каким-то неведомым образом выращивает ячмень наверняка здесь выведены особые сорта, не может нормальный ячмень расти в такой жаре — или занимается со стадом коров мясной породы, или трудится в коптильне — кстати, вон, в углу висят его изготовления колбасы, подходи и отрезай сколько душе угодно — или делает еще что-то по хозяйству. И сыновья его тоже там. И жена, наверное. И нисколько их не заботит судьба этого заведения, уверены они, что все здесь будет в полном порядке, что никто здесь не насвинячит, никто их не обманет, никто не ограбит. Любой может спуститься в погребок, выпить пива сколько пожелает и уйти. Вон у выхода стоит ящичек с деньгами. Хочешь — плати, не хочешь — не плати. А хочешь так вообще выгреби оттуда все бумажки и всю мелочь и иди восвояси. Никто не смотрит, никто не спросит.
Или все-таки кто-то за всем этим наблюдает? — ловлю я себя на привычной уже мысли. Ну не могу я, повидавший столько миров, я, специально изучавший психологию — и массовую, и отдельного человека, и патологическую — не могу я поверить, что могут люди в нашем, не сказочном мире жить, так вот доверяя друг другу.
Хотя нет, могут, конечно. Вспомнить хотя бы Эргейские кланы — там каждый верит каждому, как самому себе. Потому что иначе там не выжить. Но почему здесь? Или здесь тоже не выжить без такого доверия?
Я сижу в погребке еще с полчаса. Никто так и не приходит, а размышлять в одиночку над тем, что уже сотни раз передумано, становится скучно. Выпив две кружки, насладившись прохладой и впитав ее в себя про запас, я поднимаюсь и иду к выходу. По пути опускаю в ящик бумажку за выпитое пиво, набираю сам себе сдачи из россыпи мелочи на дне — вот и меня Сэлх приучил следовать своим нормам, здесь не принято бросаться деньгами, здесь принято платить только причитающиеся суммы.
Внутренней прохлады хватит минут на десять, и, зная это, я спешу поскорее добраться до стоянки. В моей машине работает кондиционер, прохладно и приятно пахнет какими-то цветами. Я включаю двигатель и поднимаю машину над поселком, не особенно заботясь о безопасности маневра — движение здесь совсем не то, что в центральных мирах, и никто, в сущности, не следит за соблюдением правил. Каково-то мне будет привыкать к ним потом… Я почти машинально, не задумываясь, разворачиваюсь и веду машину к пляжу. Делать все равно ведь больше нечего, не сидеть же у себя на Станции до тех пор, пока мэр не соизволит заявиться к себе в рабочий кабинет. Надо воспользоваться возможностью и отдохнуть, пока еще есть время, появляется непрошенная мысль, но я старательно заглушаю ее — от мысли этой пахнуло горечью, а это не то чувство, которым мне следует теперь руководствоваться.
Я возвращаюсь назад часа через три, когда жара уже начинает спадать. Можно было бы довериться автопилоту, но я веду машину сам, почти на бреющем полете прохожу над холмами, что отделяют поселок от океана, прохожу над ближними полями и оранжереями и подлетаю к стоянке. Там уже стоит десятка два местных колымаг — это вернулись со своих ферм местные жители. Моя машина среди этого собрания антиквариата выглядит чужеродным телом, но тут уж ничего не поделаешь. Это привилегия каждого Офицера Связи — выбрать себе наилучшую из выпускаемых моделей, и я не знаю человека, который от этой привилегии отказался бы. Но Сэлх перековывает даже меня я уже не горжусь больше своей роскошной машиной, мне уже почти безразличен ее шикарный облик, мне, как и любому из здешних жителей, важно лишь, чтобы она летала, и летала хорошо, а все остальное второстепенно.
Снаружи все еще жарко, но тени теперь удлинились, и я спокойно иду к мэрии по теневой стороне улицы. Еще утром, как только получил сообщение, я оставил мэру записку о том, что хочу его видеть, и теперь знаю, что он обязательно меня дождется. И все же почему-то волнуюсь: мне кажется, что, не окажись сейчас мэра на месте, и я могу передумать. Бред! После того, как столько усилий затрачено на подготовку, вдруг передумать и от всего отказаться — это не для меня.
И все же на душе у меня неспокойно.
В здании мэрии сумрачно и прохладно. Я прохожу через пустынный холл и поднимаюсь в приемную. Там, как всегда, пустынно, лишь на период выборов мэра и на время разгрузки и погрузки «Раногоста» мэрия нанимает нескольких служащих. В остальное же время мэр справляется со всеми обязанностями один — если не считать техника-смотрителя, следящего за исправной работой допотопных, но все еще исправно работающих автоматов. Это вообще характерно для Сэлха — да и для всех практически подобных ему миров — то, что автоматы здесь работают веками. Так, как и задумывалось их создателями. У нас, в Метрополии, машины стареют гораздо быстрее, чем люди. И заменяются новыми, лучшими. Только вот жизнь почему-то не становится от этого легче. Как сказал один скептик, люди давно уже живут лишь затем, чтобы создавать новые машины, им просто не хватает времени на то, чтобы воспользоваться благами, которые машины эти в состоянии принести.
