Во время следующей молитвы, в полдень, Пастор пытался укрепить их дух, и Виктор даже записал его слова. В проповеди Хосе Энрикеса говорилось, что западня, в которую они попали на шахте «Сан-Хосе», – это испытание, которое уготовил для них Господь для того, чтобы они смогли переоценить свою прошлую жизнь и понять, что они делали неправильно. «Если мы выберемся отсюда, это будет сродни новому рождению», – говорил он.
В 4:15 пополудни им снова показалось, будто они слышат звук бурильной машины. Двое из шахтеров настолько переполошились, что вскочили со своих мест и начали кричать, но уже через час звук исчез. Виктора снова обсыпало, как от жары, так и от беспокойства. Когда радость от того, что они уловили грохот бурения скважины, испарилась, Виктор принялся изучать своих притихших товарищей. По его словам, все они выглядели как пещерные люди, в саже и немного похудевшие, что было особенно заметно по некоторым из них.
Наконец, восьмого августа в 19:15, спустя семьдесят два часа после обвала, Виктор отметил в дневнике, что из толщи скалы явственно послышался монотонный механический стук. Через несколько часов этот звук усилился, а к десяти часам вечера даже Йонни Барриос готов был подтвердить, что слышит его. Вне всякого сомнения, это был звук от бурения скважины, доносившийся до них сквозь семисотметровую толщу горной породы. По мнению Омара Рейгадаса, это был обычный бур, потому что в них использовался отбойный молоток, а бур с алмазным наконечником не производил бы столько шума. Очень скоро этот звук, казалось, слышался повсюду. Вибрация ощущалась в каждой стене. Тем, кто работал на подобных машинах, было знакомо подобное пневматическое давление. Это точно был бур, и он двигался прямо в их сторону, что подтверждалось тем фактом, что с каждым часом звук только усиливался.
– Вы слышите этот звук, братцы! – кричал Марио Сепульведа. – Вы слышите это? Что за прекрасный звук!
К ним идут на помощь!
– Таким буром можно бурить только по сто метров в день, – заметил кто-то из рабочих.
Быстро подсчитав в уме, они поняли, что до них доберутся самое раннее в пятницу, а то и в субботу, а это означает еще пять или шесть дней без нормальной пищи.
Когда они ели полагающееся им на день печенье, некоторые откусывали по кусочку и как можно дольше старались удержать его во рту, не глотая. Таким образом они растягивали удовольствие, и им казалось, что они съедают не два печенья, а целую пачку. Даже двухдневное голодание может подвигнуть человека на странные поступки, которые бы он никогда не совершил при других обстоятельствах. Так, например, однажды из аптечки в Убежище пропала бутылка с физраствором, о чем было объявлено на общем собрании. Тому, кто взял его себе, велели выйти вперед и вернуть на место или хотя бы сказать о своем поступке, если он его уже успел выпить. Никто не признавался, хотя некоторые знали, что это дело рук Самуэля Авалоса, которого все называли Си-Ди из-за того, что раньше он занимался продажей пиратских дисков.
«Я молчал, – скажет он потом с усмешкой. – Я просто не знал, что сказать в свое оправдание. На меня что-то нашло среди ночи, вот я и взял его из аптечки. Он вкусный такой, солененький». На самом деле он уже успел выпить почти половину бутылки.
– Раз никто не признается, будем проводить обыск.
Все принялись искать драгоценную бутылку с физраствором. В поисках участвовал и сам Самуэль Авалос, и через некоторое время он внезапно, не без иронии заявил, что нашел его.
После этого Марио Сепульведа взял найденную бутылку и добавил по нескольку капель в каждый пластиковый стаканчик вместе с ежедневной дозой консервированного тунца. Таким образом привычный бульон неожиданно приобрел приятный солоноватый привкус. Несколько шахтеров успели отметить, что, когда Марио разливал по стаканчикам воду и добавлял в нее по паре горошин и по нескольку капель молока, пот, катившийся градом с его лба, случайно попал в несколько стаканов. Но Сепульведа был настолько погружен в свои хлопоты и волнения, постоянно повторяя, как все это вкусно, что просто не заметил, как это произошло. Теперь они ели пищу, приготовленную не только из воды, где купался Марио, но также приправленную его потом.
Глава 7. «…благословенна ты между женами…»[11]
Буровой мастер Эдуардо Уртадо прибыл на шахту «Сан-Хосе» в воскресенье в девять часов утра. Он провел за рулем всю ночь, покрыв расстояние почти в семьсот километров, после того, как накануне вечером получил соответствующий приказ от своего начальства в буровой компании «Террасервис». А приказу предшествовало слезливое интервью министра Голборна, заявившего, что провести «рутинную спасательную операцию» более не представляется возможным. Оборудование, на котором предстояло работать Уртадо, было доставлено спустя два часа: бурильная машина вращательного действия T65WS, изготовленная в Вест-Честере, штат Пенсильвания. Это была передвижная бурильная установка, не уступающая в длину здоровенному бензовозу и снабженная специальной мачтовой вышкой, которая в поднятом состоянии и направляет гидравлический бур в землю. Именно с ее помощью Уртадо со своей бригадой, руководствуясь указаниями геолога или топографа, и бурили скважины для поиска руды. «Ну да, мне частенько приходилось бурить глубокие скважины, – рассказывал Уртадо, – но только для разведки полезных ископаемых, а не для того, чтобы спасти viejos[12]».
Другие бригады приступили к работе еще раньше, в ночь с субботы на воскресенье. Первым делом Уртадо направился в крохотную контору компании на шахте, где и нашел Алехандро Бона, одного из владельцев, измученного и павшего духом, в отличие от управляющего, Педро Симуновица, который не потерял надежду и оказался весьма полезен. Уртадо требовался топограф, чтобы указать место для бурения, но поначалу никого знающего не нашлось. «Там царили хаос и неразбериха, – вспоминал Уртадо. – Распоряжаться было некому».
В конце концов Уртадо заполучил топографа и кое-какие планы шахты. После их изучения выяснилось, что бурить лучше вертикально вниз, с той точки на поверхности, которая находится как раз над местом, которое им и было нужно, а именно: одной из ходовых выработок неподалеку от Убежища. Поиски этого самого идеального места привели их на голую каменистую поверхность горы, где они и разметили контуры площадки. Бригада принялась разравнивать поверхность бульдозером, чтобы создать платформу для установки буровой вышки. Не успели они толком начать, как геолог, осматривавший местность, распорядился остановить работы: он обнаружил в скале несколько характерных трещин. Это означало, что под ногами у них каверна, образовавшаяся вследствие обрушения шахтных выработок.
– Она может просесть в любую минуту, – предупредил буровиков геолог.
Им пришлось искать другое место, откуда скважина должна проходить вглубь горы уже под углом, и к утру понедельника они были готовы приступать к бурению. Уртадо счел необходимым обратиться к бригаде с речью, напомнив своим людям, коих насчитывалось восемь человек, что каждому из них неплохо бы помолиться за эту скважину, и во всем положимся на того доходягу, заявил он, имея в виду, естественно, исхудавшего страдальца, распятого на кресте. Когда они склонили головы в молитве, один из бурильщиков вдруг предложил:
– Эй, босс, а давайте-ка возьмемся за руки.
И вот восемь человек встали в круг, сдвинув каски, а оператор, Нельсон Флорес, повязал на бур четки. Вскоре взвыл компрессор установки и бур принялся вгрызаться в скальный грунт. Буровая мачта наклонилась под углом в 78 градусов, нацеливаясь в невидимую точку, скрытую под шестьюстами метров диорита. «Такой угол наклона сулил нешуточные сложности, – вспоминал впоследствии Уртадо: – Я мог оказаться где угодно». Скорректировать отклонение не представлялось возможным. Пока они бурили, остальные монтажники компании «Террасервис» готовили нитку стальных труб, чтобы опустить их в отверстие, пробитое в скальной породе. Под влиянием гравитации эта стальная конструкция должна была изогнуться таким же образом, как изгибаются соединенные друг с другом пластиковые трубочки для сока. Если бы они сумели попасть точно в Убежище, трюк был бы сродни тому, что испанские болельщики называют словом chanfle, или обводящим ударом в стиле Бекхэма. Отклонение могло составить целых пять градусов, а это означало, что на глубине, на которой, возможно, находятся сейчас оказавшиеся в ловушке горняки, бур мог сместиться на добрых тридцать метров – притом что ширина коридора, в который они целились, не превышала десяти метров.
