Лиса в басне Эзопа крадется вдоль виноградника. Она видит и чует сочные грозди, тысячи великолепных виноградин… Но есть одна проблема: от лакомства ее отделяет высокая каменная стена. Лиса может преодолеть это препятствие, она уверена в этом. И подпрыгивает изо всех сил.

Ничего не выходит.

Лиса пробует снова.

И снова, и снова, и снова.

Она хочет винограда. Она почти ощущает его вкус. Каким восхитительным он окажется!

Спустя какое-то время лиса падает духом и прекращает попытки. Но прежде чем удалиться, она понимает, чем подсластить неудачу.

«Зелен виноград!» – восклицает она в пространство. А затем уходит.

Лиса решила, что раз уж она не может чего-то добиться, то надо прикинуться умудренной опытом. Она сделает вид, что все про этот виноград знает, и это знание поможет ей облегчить тяжесть того, что она посчитала поражением.

И тут происходит кое-что важное.

Если нам не удается чего-то добиться, выполнить желаемое, если мы «проиграли», то, как правило, мы возвращаемся к нашему обычному поведению, взглядам, мыслям и чувствам, которые дают временное облегчение или передышку. Мы создаем всегда, а в данном случае мы создаем отговорку или причину, чтобы оправдать неудачу. Мы довольствуемся этим. Мы находим причины оставаться при своем.

Лиса могла бы выбрать что-нибудь другое: приставить к стене доску, взобраться на дерево, растущее у стены, найти другой виноградник, чтобы унять свой голод. В конце концов, она могла бы остановиться и задуматься, как добраться до лакомства. Но она поспешно удалилась, отвергнув свои творческие порывы.

Мы знаем, что жить творческой жизнью невозможно, если придерживаться старых схем поведения в работе, любви и повседневной жизни. Повторение прошлого или имитация жизни других людей, которые, как вам кажется, разгадали загадку творчества, – это не выход.

Чтобы наладить отношения с вдохновением, невозможно оставаться в жизни, которая просто улучшает существующее. То, что нам необходимо, – то, что зовет нас, – находится за пределами существующего положения вещей. Творческая жизнь и открытость такой жизни – не просто коллекционирование достижений и получение информации. Она имеет отношение к одному конкретному качеству знаний.

Когда я был подростком и посещал киношколу в Лондоне, я узнал, как местные таксисты постигают то, что они называют «наукой». Прежде чем сесть за руль, они проводят два года в ежедневных пеших прогулках по городу, запоминая расположение 320 главных магистралей и около 25 000 улиц. Это потрясло мое воображение. После цикла прогулок они объезжают каждый уголок города на самокате, все еще не садясь за руль; в общей сложности необходимо три года прилежно изучать столицу, чтобы достичь мастерства и глубокого знания – и получить лицензию. Эти люди становятся не просто ремесленниками, а настоящими художниками города.

Эта традиция лондонских таксистов существует до сих пор. В каком-то смысле это суть творческого подхода к жизни: сначала нужно проделать много нудной работы, сосредоточиться на деталях, практиковаться, преодолевать препятствия, действовать смело, даже если препятствие огромно, – и только потом можно достичь определенного мастерства.

Таксисты находят в сложном узоре улиц лучший вариант пути из пункта А в пункт Б, учитывая пробки, круговое движение, расписание общественных мероприятий, погодные условия, дорожный ремонт и все достопримечательности по дороге. Это какое-то волшебство. Они запомнили каждый километр и теперь лишены сомнений. Они могут без хлопот передвигаться из пункта отправления в пункт назначения. Им не нужны карты или навигационные системы. Они собирают воедино все изученные детали, и вдруг происходит преображение почти алхимического свойства: из огромного количества информации кристаллизуется знание. Таксист волшебным образом устанавливает «личные» взаимоотношения между местом и теми, кто туда направляется. Он становится первооткрывателем.

Когда творческий человек добивается такой интеграции знаний – когда любимая работа, творческое самовыражение, способ делать творческий вклад становится второй натурой, – он добивается мастерства. Полностью поглощенная подсознанием, «наука» становится вашей сутью. Вы владеете ей. Начиная с этого момента творческие решения приходят сами собой. Вы учитесь придавать меньше значения стратегиям и планам и больше значения – своему отклику. Нужные действия, как говорят буддисты, становятся инстинктивными. В какой-то момент мастерство становится неосознанным – так мало энергии нужно вложить, чтобы получить грандиозный творческий выход, – и перестает ощущаться. То, что когда-то добывалось с трудом, становится легче легкого. Действие и бытие сливаются в единую творческую силу.

Больше нет различий между «творческим» и «нетворческим». Вы знаете: что бы вы ни сделали – это и есть творчество. Все, что вы любите, – это слияние творческих актов.

Возможно, просвещение – это понимание того, что жизнь – сама по себе творческий акт, а мир, в котором мы живем, – система с творческой обратной связью.

Все превращается в цикл светлой энергии, которую мы получаем, занимаясь творчеством. Творческие практики повышают нашу способность принимать эту энергию, способность замечать, ощущать и видеть. Обращая на нее чуть больше внимания, мы отмечаем изменения и отдачу, какой бы малой она ни была. Мы сознательно наполняем полученную отдачу смыслом, и по мере того, как это происходит, наше подсознание получает сигнал: «Нужно еще!»

Мы видим себя как создание мира, в котором живем и который вместе с тем создаем сами.

Поэты расшифровывают реальность, для них мир наполнен глубинными смыслами – а ведь так и есть. Точно так же творец не останавливается на поверхности и всегда заглядывает глубже в поисках смысла вещей – и находит его.

Мы рассматриваем себя, свою жизнь и все ее обстоятельства и события как метафору нашего творческого «я».

Когда все происходящее – это пища для нашего ума, вызывающая в воображении и помогающая выразить глубинные смыслы, весь мир становится зачарованным местом: системой, дающей глубочайшее понимание жизни.

Это и есть высший дар творчества: предельная чуткость к своей внутренней и к окружающей жизни.

Непрерывный цикл творчества и отдачи – это цикл отношений. Хотя очень важны периоды одиночества и самонаблюдения, творческая жизнь не происходит в вакууме. Лондонские таксисты постигали не только «науку». Чтобы справиться с трудностями и стать виртуозом в своей области, они должны были полагаться на город – искать его указаний, поддержки, подсказок, вдохновения и дружбы. То же верно и для всех творческих людей: чтобы переступить через условности и самодовольство, нужно много усердия и внимания, а еще умения получать. Это ча-ча-ча, которое танцуют действие и бытие. Решаем ли мы важные проблемы или реализуем большие возможности – мы не бываем одни.