– А что, если, к примеру, наследник твоего брата вдруг решит, что его земли больше подходят для скота, чем для людей? Что, если решит, что крестьянские дома и фермы – для него помеха? Что тогда?

– Наследник Алека? Ни за что на свете!

– А Элеанор? Что станется с Дандрамми, когда она отойдет в лучший мир?

Меган нахмурилась:

– Так много вопросов! Я не знаю ответов. И понятия не имею, кто унаследует ее земли. Ну, кто-нибудь найдется…

Кит внимательно изучал девушку:

– Кто-нибудь… вроде Ичэнна?

– Нет, не Ичэнн. Он ведь уплыл в Индию, хочет стать торговцем. Если ему посчастливится, то он попросит Алека инвестировать средства в свою торговлю.

– Еще бы! Как сумеет твой брат отказать, если Ичэнн будет женат на тебе?

Щеки Меган запылали. Об этом она как-то не подумала… Она вспомнила вдруг, как подолгу рассказывал ей Ичэнн о своих планах, о грядущих путешествиях, то и дело невзначай упоминая о деньгах Алека… Именно он все время заводил разговор об их общем доме, о малютках. Девушке сделалось не по себе.

– И в самом деле как? – задумчиво повторила она и принялась убирать в корзинку остатки их пикника. – Пора мне собираться в обратный путь. Сейчас рано темнеет – осень не за горами…

– Я тебя провожу.

Кит встал и галантно предложил ей руку. Когда Меган коснулась его пальцев, все тело ее словно пронзила молния. Кит помог ей подняться с земли – и вдруг она оказалась совсем рядом с ним, буквально нос к носу. И осознала, что все еще отчаянно цепляется за его руку.

– О-о-о… – вырвалось у девушки.

Взгляд Кита устремился на ее губы, и он прерывисто вздохнул. Сердце Меган едва не выпрыгнуло из груди, когда он склонился и потянулся губами к ее рту.

…Закрыв глаза, Меган всем телом ощутила жар желания, охватившего ее при нежном, почти целомудренном касании губ графа. Но через мгновение он заключил ее в объятия и прильнул к ее рту обжигающим поцелуем. Девушка подалась к нему всем телом, ее нежная грудь касалась его груди, и живот, и бедра льнули к его телу помимо ее воли, которой вдруг не стало…

Кит был вторым мужчиной в ее жизни, которого она целовала. Если считать Ичэнна… Впрочем, может быть, Ичэнн не в счет? Ведь этот поцелуй совсем, совсем иной. Меган поначалу словно обдало жаром, потом ледяным холодом… Она чувствовала себя пьяной, восхитительно пьяной и ощущала каждое движение его губ. А они были настойчивы: вот он нежно втянул в рот ее нижнюю губу, и она покорно это ему позволила… а вот язык его нежно скользит по ее губе… Кит целовал ее рот, щеку, вот губы его пропутешествовали по всей ее шее до ямочки, где бешено бился пульс, и поцеловал ее туда. Сердце Меган билось, словно пташка в силках. Когда Кит вновь нашел губами ее губы, Меган прерывисто вздохнула и неумело ответила на поцелуй. Он слегка покусывал ее губы, а потом проник языком внутрь ее рта и затеял игру с ее языком. Близость их в этот момент была поразительна, невероятна и восхитительна… Колени Меган едва не подогнулись, и она, чтобы не упасть, обвила руками его шею и прильнула к нему еще теснее.

Граф выпустил ее из объятий столь внезапно, что девушка едва не упала, и ему пришлось поддержать ее за локоть.

– Прости меня, – сказал Кит, глядя ей прямо в глаза и тяжело дыша. – Сам не пойму, что на меня нашло…

– Ничего дурного не произошло, – с трудом выговорила Меган. – Я ни о чем таком и не подумала…

Кит отступил на полшага:

– Помнишь, мы договорились быть честными друг с другом? Так о чем ты подумала?

Меган взглянула на распахнутый ворот его сорочки, где виднелась загорелая кожа.

– М-м-м… я подумала, что это был прелестный поцелуй… А о чем подумал ты?

– О том, что никогда прежде я так не наслаждался поцелуем.

Меган до боли захотелось незамедлительно повторить это волшебство, однако Кит вздохнул и отвернулся.

– Не думаю, что нам следует продолжать в том же духе, – словно прочел он ее потаенные мысли.

– Да, не стоит, – откликнулась Меган, хотя ничего в своей жизни не желала сильнее. – Это же был просто поцелуй. Думаю, такое вполне допустимо – ну, по правилам…

– Что еще за правила?

– Ну, по правилам обряда скрепления рук.

Кит мрачно улыбнулся, отчего сердце в груди девушки подпрыгнуло и затрепетало.

– Полагаю, эти правила дозволяют куда больше, нежели поцелуи. Но нам все же надлежит остановиться. И не повторять подобного впредь в целях безопасности.

– А что, если это случится вновь? – еле слышно спросила Меган.

Они все еще стояли опасно близко друг от друга, и девушка осторожно положила ладони на лацканы его сюртука, а Кит нежно обвил руками ее талию.

– Тогда я стану извиняться куда горячее, – ответил он и снова потянулся губами к ее рту, а Меган, привстав на цыпочки, доверчиво приоткрыла губы…

Когда сумерки сгустились, Кит проводил девушку домой, деликатно поддерживая ее под локоток. Это был просто вежливый жест, не более, однако Меган всей кожей ощущала его близость, плечом ощущала его плечо. А молодой человек осторожно вел ее по тропинке, обходя древесные корни и приподнимая над головой спутницы низко нависающие ветви деревьев. Он оберегал ее, словно величайшую в мире драгоценность…

Когда они дошли до ворот охотничьего домика, Кит отступил и улыбнулся. Улыбка была такой обаятельной, а глаза так сияли в полумраке, что Меган мучительно захотелось вновь его поцеловать. Однако Кит церемонно поклонился, взял ее за руку, поднес к губам трепещущие пальчики и тихо произнес:

– Спокойной ночи, Меган…

Девушка с трудом удержалась, чтобы не уцепиться за его руку – ей так не хотелось его отпускать! Вместо этого она слегка присела в реверансе, крепко стиснув руки:

– Спокойной ночи, Кит.

Граф дождался, пока она войдет в двери домика. Меган спиной чувствовала его взгляд. Как только дверная защелка за ней закрылась, Меган опрометью кинулась наверх, отдернула занавески ближайшего окна и, отыскав Кита взглядом в полутьме, как завороженная стала смотреть ему вслед. Он шел широкими шагами, руки были сцеплены у него за спиной.

Сердце Меган неистово колотилось, а губы слегка покалывало. Ах, как это было сладко! И сколько бы ни прожила она на свете, никогда не забудет этого поцелуя, какой бы старой ни стала… и как бы ни любила своего Ичэнна. Наверное, это дурно? Меган осторожно дотронулась ладонью до пылающих губ. Наверняка это очень, очень дурно…

Кит шел не торопясь, назад, к себе в долину, в свою хижину. Этой ночью он вряд ли уснет. Ему есть о чем подумать, и вовсе не о Меган или их страстных поцелуях, и вовсе не о том, как горячо он ее желает, – нет, есть вещи поважнее. Однако, к великому своему сожалению, Кит не мог отделаться от мыслей о ее нежном трепещущем теле в своих объятиях, о ее тихих вздохах и стонах во время поцелуев… В них было поровну изумления и вожделения.

Не следовало ему так поступать! В Англии подобный поцелуй, вернее, поцелуи, поскольку молодые люди провели в объятиях друг друга немалое время, – был бы равносилен открытой декларации джентльменом своих намерений. Общество приняло бы этот жест за предложение руки и сердца. Если граф будет впредь так же неосторожен, то вскоре вынужден будет вступить с Меган Макнаб в самый настоящий брак. Кит остановился, наблюдая за коршуном, парящим в полумраке, – птица явно выискивала поздний ужин. А так ли уж плохо будет, если Меган в действительности сделается его женой?…

Граф представил себе реакцию матушки – она всеми силами попытается скрыть потрясение, однако оно будет сквозить в каждой ее позе, каждом жесте, в ее поджатых губах… Его мать была, кажется, единственной женщиной в мире, которая умела поджимать губы и улыбаться одновременно. Арабелла же просто рассмеется, а вернее, по своему обыкновению, будет ржать как лошадь, а брат одарит его взором, полным недоумения и неприкрытой жалости. Словом, все так или иначе дадут Киту понять, что он опозорил семью, не оправдал надежд покойного отца – правда, убей бог, он не понимал, что в этом такого ужасного! Просто он не отец и не брат, он другой. И предпочтет остаться самим собой.