Меган нахмурилась. Увы, старшая дочка сильно разочарует матушку, но ведь случается так, что леди всерьез влюбляется! И вот, ее сердце отдано. Меган любит Ичэнна Ренни, сына лесничего, и она достаточно взрослая, чтобы решать сама за себя! От одной мысли о том, чтобы выйти за английского лорда по выбору матери и навсегда оставить родные места, девушку пробирала нервная дрожь.

Меган вновь окинула долину невидящими глазами. Сердце ее было сейчас там, в далеких морях, которые бороздил ее возлюбленный Ичэнн в поисках удачи. Даже родная мать не смогла остановить сына, в потайном кармашке у которого лежало золотое помолвочное колечко… Да, они повенчаются в гленлорнской часовне, выстроят себе роскошный дом здесь, в долине, и заживут счастливо!

– Меган!

Девушка обернулась. По склону холма к ней спешила Сорча, младшая ее сестра, рыжие косы которой взлохматились и непокорные кудри вились вокруг ее раскрасневшегося веснушчатого личика. Платье девочки было перепачкано травой и подоткнуто за пояс, а босые ноги испачкались в грязи. Меган подумала, как нелегко будет матери сделать из Сорчи добропорядочную английскую невесту. Впрочем, к тому времени, как Деворгилла силой вынудит Сорчу поехать в Лондон на бал дебютанток, девочка уже сделается безупречной леди, достойной стать супругой герцога! Ну что ж… возможно. И Меган от души пожелала матери (ну и неведомому герцогу заодно) удачи с Сорчей…

Младшая сестра тяжело дышала, словно утомленная гончая на охоте.

– Я уже с час тебя разыскиваю! Мойра говорит, что уже пора ехать, а твой багаж еще и наполовину не уложен! Тебе же нечего будет надеть, когда мы прибудем в Дандрамми!

Меган еще раз окинула взглядом долину, словно не слыша Сорчу.

– Я просто прощаюсь с Гленлорном. Ну, по крайней мере… на какое-то время.

– Лучше прощаться с людьми, нежели с окрестностями, – отвечала Сорча. – Я вот уже сбегала в деревню и сказала друзьям, что к весне вернусь! – Девочка озорно улыбнулась сестре. – А вот ты не вернешься, ты отправишься в Лондон на свой первый сезон, и тебя будут одолевать эти безумные английские лэрды…

Меган взвилась:

– Лорды, Сорча, а вовсе не лэрды… и вообще, прекрати дразниться! – повелительным тоном приказала она и принялась спускаться по узенькой тропке, ведущей к замку.

Сорча сорвала цветочек и поскакала рядом с сестрой, словно горная козочка. Один за другим она обрывала лепестки.

– Ну-ка, скольких английских лордов поцелует Меган Макнаб? – припевала девочка, пританцовывая вокруг сестры. – Один… два… три…

– Перестань! – рявкнула Меган и вырвала у девочки цветок.

…Нет, она не поцелует никого, кроме Ичэнна!

Однако сестра сорвала другой цветочек.

– А ну-ка, сколько английских лордов придут попросить у Алека руки Меган? – вновь запела она, но Меган вырвала у нее и этот цветок – Сорча даже не успела начать считать.

– Я не поеду в Лондон и никогда не выйду за английского лорда! – страстно воскликнула девушка.

– Посмотрим, что скажет на это мама, – отвечала Сорча. – Ну а Мойра уже сказала, что «никогда» – это означает всего лишь «нескоро»!

Меган осеклась.

– Что-что сказала Мойра?

Старая Мойра обладала «видением» – ну, по крайней мере так о ней говорили.

Сорча совершенно по-мальчишечьи ухмыльнулась и потерла ладошкой щеку, на которой тотчас отпечаталось грязное пятно.

– А я думала, ты не веришь в старые сказки!

Меган устрашающе округлила глаза, окинув взглядом поросшие травой склоны гор и скалистые вершины, и вспомнила все легенды и предания, все старинные сказания, а заодно и поверье, что в долине и поныне живет волшебство…

…Разумеется, она в это верила!

Верила в это настолько, что решила стать хранительницей преданий клана, когда престарелый гленлорнский шоннекайд прошлой зимой отошел в мир иной, не оставив преемника. Меган обожала слушать старинные легенды и баллады и намеревалась все их записать, чтобы они не пропали бесследно. Однако сейчас, в обществе шаловливой Сорчи, девушка заносчиво вздернула подбородок. В данный момент она должна выглядеть взрослой и серьезной.

– Разумеется, в волшебство я не верю! Полагаю, чтобы достичь желаемого, куда важнее быть разумной, а вовсе не считать лепестки или слушать пророчества всяких там старух!

– А вот Мойра предсказала мужа-англичанина… и несметные сокровища, – отвечала Сорча, которую разговоры о разумности ничуть не сбили с толку. – Она увидела все это в дыме, что поднимался от костра, ясно как днем!

У Меган мигом пересохло во рту.

– И это было предсказание… для меня? – едва выговорила девушка непослушными губами.

– А она этого не знает. Но что для одной из нас – это точно!

Меган с облегчением выдохнула. Возможно, опасность ей не грозит. Если только Мойра не увидела Ичэнна, что возвращается домой с легким сердцем и тяжелым кошельком… а в кармашке у него – золотое помолвочное колечко…

– В этом-то и беда пророчеств Мойры. Да, она видит что-то, однако не может объяснить, что все это значит!

– И все-таки сокровище – это совсем неплохо, – щебетала Сорча. – Сундук золота да объемистый кошель с жемчугами и рубинами…

– Только если ко всему этому не прилагается англичанин! – сквозь зубы процедила Меган.

– Ну, мне-то нечего бояться – мне ведь лишь двенадцать! Уж точно он придет не за мной. А вот тебе почти двадцать… Если верить Мойре, тебе давным-давно пора замуж! А еще Мойра говорит, что тебе в твоем возрасте пора бы иметь уже дюжину детишек!

Щеки Меган запылали.

– Мало ли что там Мойра говорит, – проворчала девушка.

Они с Ичэнном мечтали о детях – о четырех или пяти крепеньких сыновьях, что пойдут в отца, и о двух или трех хорошеньких дочках… Сердце Меган сжалось от тоски. Может, стоит попросить Мойру еще раз поглядеть… ну, или поворожить?…

Тем временем они уже достигли тропинки, что вела вдоль берега озера – прохладной и тенистой. Меган остановилась и устремила взор на темные воды. Она представила, как Ичэнн сейчас глядит на совсем иную воду, так же тоскуя о ней…

– Как думаешь, есть у нас время искупаться? – спросила Сорча, пробуя ногой воду. – Сегодня такая жара!

Меган взглянула на разрумянившееся личико сестры, мельком отметила грязные потеки на ее щеках. Завтра они уже прибудут в Дандрамми, и мама потребует, чтобы они вели себя, как подобает леди. Там не будет уже ни купаний, ни беготни по холмам… Сорчу запрут в покоях и будут учить английскому, а Меган и Алану ожидают томительные уроки танцев и светского этикета, а еще примерки отвратительных английских платьев в преддверии предстоящего лондонского сезона и, разумеется, корсетов, которые затягиваются столь туго, что способны перерезать девушку пополам…

А озеро манило, и Меган улыбнулась сестренке, скидывая туфли и через голову стягивая платье.

– Что ж, почему бы и нет? – сказала она. – Давай наперегонки до черных скал!

Меган нырнула в холодную воду, тотчас вынырнула отфыркиваясь – сквозь капли, повисшие на ресницах, горы вокруг виделись волшебными. О, наслаждение… какое непередаваемое наслаждение!

Улыбнувшись девочке, она нырнула вновь. Что бы ни сулило будущее, сегодня еще можно радоваться!

Лорд Кристофер Линвуд мерил шагами гостиную дома на Белмонт-Парк, своего самого любимого и самого элегантного имения – того, которое ему в ближайшее время предстояло освободить.

– Разве я не граф Россингтон, разве не глава этой семьи? – вопрошал он свою мать, которая, безмятежно сидя у окна, занималась вышиванием.

Протягивая нитку сквозь тончайшее льняное полотно, женщина подняла глаза на сына:

– Разумеется, граф, дорогой. Никто в этом ничуть не сомневается.

Сын обвел взглядом окружающее великолепие: богатую позолоченную лепнину, изумительные полотна на стенах, драгоценные ковры, часы и мебель.