15 мая 1861 года «Виктория и Альберт» входит в бухту Гастури на Корфу. Повсюду цветущие апельсиновые деревья, кипарисы и лавры, которыми покрыты зелёные волнистые холмы, окружённые неповторимо голубыми волнами, омывающими скалы поясом пены. Так возвышаются мощные оборонительные сооружения, сохранившиеся ещё со времён венецианского господства, а на востоке видны заснеженные горы Албании.
Корфу входит в состав Ионических островов, которыми продолжает владеть Англия. Елизавета с удовольствием пробыла бы здесь дольше и исходила бы этот восхитительный остров вдоль и поперёк. Однако нетерпеливый император прибыл в Триест и направляется навстречу ей на яхте «Фантазия». Со слезами на глазах Франц Иосиф обнимает жену после столь долгой разлуки. Через Мирамар они возвращаются в Вену. Все окружающие и даже прусский посланник находят Елизавету цветущей и посвежевшей. Сразу же по прибытии в столицу Елизавете приходится подчиниться церемониалу и покорно присутствовать в Хофбурге на многочасовом представлении придворных дам первого класса.
Самая большая радость для Елизаветы — возможность вновь увидеть детей, но она опять вынуждена признать, что они целиком попали под влияние эрцгерцогини Софии. Когда она порой осмеливается протестовать, ей недвусмысленно дают понять, что пока она так долго отсутствовала, кто-то должен был заботиться о детях, и теперь никаких перемен в воспитании не произойдёт.
Мир в семье не продержался и дня. Сразу же вспыхнули старые недовольства, и Елизавета острее, чем когда-либо прежде, ощутила холодную и почти не прикрытую враждебность придворных всех рангов, преданных матери императора. Императрица заявляет, что не желает больше оставаться в Бурге, где главенствует эрцгерцогиня София, и Их величества уже 29 мая переезжают в Лаксенбург. Вскоре оттуда приходят известия, что императрица намерена вести уединённую размеренную жизнь: приёмы при дворе, путешествие и перемена климата до такой степени утомили её, что её здоровье необходимо всячески щадить и беречь. Прусскому посланнику приходится уточнить своё сообщение с учётом этих новостей; ой добавляет, что уже теперь речь идёт о том, что и будущую зиму императрице нужно будет проводить на юге. 19 июня уже идут разговоры о том, что состояние императрицы внушает самые серьёзные опасения. Это чистая правда, врачи вновь рекомендуют ей незамедлительно уехать.
Елизавета провела в Вене неполные четыре недели и опять вынуждена отправляться на юг. Эти дикие слухи будоражат всю Вену. Что-то тут не так. Императрица выглядит здоровой, цветущей и свежей, а буквально на следующий день разносятся слухи, что, по мнению врачей, только немедленный отъезд способен избавить её от чрезвычайно опасных последствий. С намеченным визитом императрицы в Мюнхен в связи с назначенной на 5 июня свадьбой её сестры Матильды с графом Людвигом фон Трани, самым старшим братом короля Неаполя Франца II, ничего не выходит. Баварский посланник даже сообщает, что надежд на выздоровление императрицы мало. Английский посланник совершенно не разбирается в происходящем. «Должно быть, — считает он, — императрица и в самом деле серьёзно больна. И она полностью осознает своё опасное состояние. Ей запрещают разговаривать, чтобы без нужды не раздражать горло, а поскольку дела часто призывают Его величество в Вену, Её величество проводит дни почти в одиночестве».
Что происходит на самом деле, не совсем понятно. То ли речь идёт о болезни, то ли же к новому ухудшению здоровья императрицы привели семейные неурядицы. Факт тот, что в Вене царит подавленное настроение, император выглядит до крайности расстроенным, а Елизавета совершенно отгородилась от всех, совсем ничего не ест и состояние её здоровья даёт, пожалуй, основания для самых худших опасений.
Итак, 23 июня Франц Иосиф вновь привозит свою молодую жену в Триест, откуда эрцгерцог Макс сопровождает её непосредственно на Корфу. В услугах доктора Шкоды, тоже сопровождающего её на Корфу, она вообще не нуждается. Лорд верховный комиссар представляет в её распоряжение свой дворец в городе и загородный дом. Императрица избирает последний, поскольку там проще обеспечить полное уединение, в котором она предпочитает жить. Организовывать какие бы то ни было торжества в связи со своим приездом она запретила. Перемена климата действует на неё в высшей степени благотворно. Уже в первых числах июля доктор Шкода возвращается домой и сообщает, что тревожные симптомы у Её величества почти исчезли, кашель сделался гораздо менее сильным, а лихорадка прошла. Елизавета совершает продолжительные прогулки пешком в великолепных лавровых рощах и предпринимает далёкое плавание под парусами. Принимает она и морские ванны. «Моя жизнь протекает здесь спокойнее, чем на Мадейре, — сообщает Елизавета эрцгерцогу Людвигу Виктору, — особенно я люблю сидеть на берегу, устроившись на больших камнях, собаки располагаются у воды, а я любуюсь прекрасным отражением луны на поверхности моря». Идиллию нарушает приезд обер-шталмейстера графа Грюнне, который не слишком продуманно послан на Корфу, чтобы сообщать о самочувствии императрицы. Елизавета встречает его холодно, почти враждебно, ибо в первую очередь видит в нём шпиона своей свекрови. Грюнне очень чутко улавливает это, и его отчёты в Вену скорее порочат императрицу. До Елизаветы доходит информация об этом от третьих лиц, и антипатия, которую она всегда испытывала к генералу, как одному из самых доверенных лиц эрцгерцогини Софии, перерастает в неприязнь.
Между тем баварское семейство чрезвычайно взбудоражено всеми этими событиями. Герцогиня Людовика не слишком хорошо понимает, что же происходит в действительности. Как и до всех остальных, до неё доходят весьма противоречивые слухи о состоянии здоровья дочери, и поэтому она решает послать в Вену супругов Таксис, которые должны выяснить, что же действительно правда в распространяемых слухах. Макс Таксис остаётся с Францем Иосифом и принимает участие во всех охотах императора, а Элен отправляется на Корфу к большой радости Елизаветы. Впервые со времени своего замужества сестры проводят вместе довольно продолжительное время. Императрица находит удобный случай, чтобы открыть сестре свою душу и объяснить, чем вызвана её болезнь и уже повторное бегство из родных мест. Элен предлагает себя в качестве посредницы, в конце сентября возвращается в Вену и подробно рассказывает обо всём Францу Иосифу.
То, что Елизавета опять так далеко, в чужой стране, крайне неприятно императору. До него доходят слухи, что весь свет объясняет эти необычные события причинами, разъяснять которые, даже если они не соответствуют действительности, ему неловко. Не говоря о любви к жене и о желании мирно жить с ней и с детьми и после праведных трудов иметь мирный очаг, ему необходимо заботиться о собственном авторитете и о престиже своей семьи. А они страдают, поскольку все теряются в догадках и распространяют более или менее достоверные слухи о подспудных причинах всех этих инцидентов с императрицей. Слишком резок переход от угрозы для жизни, которая нависает над ней в Вене, к удивительно быстрому улучшению состояния её здоровья на Мадейре и Корфу. Теперь Элен внесла ясность. «Я хотел бы использовать первые дни сентября, — пишет Франц Иосиф своей матери, — чтобы на несколько дней съездить на Корфу к моей дорогой Зизи, к которой после столь долгой разлуки меня гонит страшная тоска». Утром 13 октября император прибывает на Корфу. Он находит её гораздо более здоровой, рассказывает жене про свои заботы, просит быть благоразумной и обещает ей, когда дело касается детей, решительно принимать её сторону и, если необходимо, выступать против своей матери.
Император и императрица приходят к соглашению. Она переберётся в пределы монархии, но пока отправится в Венецию, куда к ней вскоре приедут дети, разумеется, без эрцгерцогини Софии. Остров Корфу, подобный неувядающему саду, очень нравится императору, но его больше интересуют фортификационные сооружения англичан. Удовлетворённый, Франц Иосиф возвращается домой. Теперь всё наверняка опять уладится; в Венецию он может ездить гораздо чаще, а пребывание там императрицы можно было бы использовать и в политических интересах. Уже слишком много разговоров о том, что после потери Ломбардии в Вене задумали обменять или продать Венецию.
