— У нас кто-то был или мне показалось?

Иллария, рассмеявшись хрипловатым и несколько язвительным смехом, ответила:

— Любезная тебе барышня Полина почтила нас своим визитом.

— Да? И что ж она так быстро ушла? — удивился Киприан.

Полина, направившаяся было к прихожей, остановилась и на цыпочках приблизилась к неплотно закрытой двери гостиной.

Прижавшись к стене и ежеминутно опасаясь быть уличенной в своем неблаговидном занятии, она жадно прислушивалась к разговору, который столь близко касался ее особы.

— Наверное, я виновата, что не удержала ее, — насмешливо заметила Иллария. — Ты уже соскучился по своей деревенской красавице? Кстати, она и впрямь недурна, хотя я не думала, что такой тип женщин в твоем вкусе.

— Да, у нее нет твоей яркости, твоего огня, но ее нежные черты и холодноватая невинность тоже по-своему возбуждают.

— А ты, развратник, не мог удержаться, тут же и соблазнил неопытное создание.

— А ты меня упрекаешь? Что же мне оставалось делать все это время, пока ты сама ласкала своего гусарского майора?

— Но я-то сблизилась с Дугановым не ради забавы, а для нашей с тобой обоюдной пользы. А вот в твоих деревенских похождениях нет никакого расчета: барышня хоть и горда, но бедна. Даже наследство ее бабки будет поделено между нею и другими внуками.

— А разве мало я увлекал богатых дур, на денежки которых мы с тобой потом кутили? А от твоего Дуганова нам все равно не будет никакой пользы, зря старалась, женушка.

— Но кто же знал, что эта старая ведьма, его маман, составит такое завещание? Хитрая тетка, она, видно, что-то пронюхала о нас с тобой… А ведь Алексей мог быть сейчас уже богатым человеком, и тогда… О, тогда я помогла бы ему избавиться от лишних денег, которые он все равно не умеет тратить.

— А ты так уверена в своей власти над ним?

— Абсолютно. Он влюблен в меня, как безумец. Правда, был один эпизод, который мог слегка поколебать его чувства… Когда Алексей рассказал мне об условиях завещания, я не удержалась и выругалась довольно грубо. Он тогда как-то странно на меня посмотрел, нахмурился и долго молчал. Но потом я все-таки сумела его умаслить: сказала, что вспышка моего гнева была вызвана ревностью: дескать, теперь он женится на какой-нибудь девице, а я не смогу стать его женой, даже если выхлопочу развод или овдовею. А он спросил меня, соглашусь ли я развестись и выйти за него, если он будет беден. Тут мне, конечно, пришлось очень тонко сыграть: я прослезилась и сказала, что сама, конечно, согласна жить с ним и в бедности, но не хочу, чтоб он из-за мены лишался родительского наследия и был потом несчастен. После этой чувствительной тирады я заявила, что уеду в деревню к мужу, чтобы и самой быть подальше от соблазна, и Алексея не искушать. Проговорив это, я закрыла лицо руками и убежала, хотя он и пытался меня останавливать. Но я не могла что-либо решить, не посоветовавшись с тобой. И вот — я здесь.

— Ох и хитрая ты штучка! — Киприан рассмеялся. — Так искусно задурила голову этому бравому гусару! Из тебя бы вышла неплохая актриса.

— Но да ведь и ты не без актерских талантов. Так влюбил в себя благовоспитанную барышню, что она даже презрела законы морали, которые в нее, небось, втолковывали с детства. Ведь она знала, что ты женат, а все-таки отдалась тебе.

— То, что я женат, только помогло мне ускорить дело по соблазнению этой романтической дикарки. Ведь я описал себя жертвой заговора, человеком, которого насильно женили на безобразной и злой бабе. Я молил барышню о жалости, говорил, что умру без ее любви. А еще призывал быть выше предрассудков, мешающих счастью. И это подействовало. Ну и, конечно, я дал моей прелестнице вина, которое добавило ей пылкости.

— Развратный сластолюбец, — упрекнула Иллария, впрочем, без всякой злобы.

— Ну, не жури меня. Я ведь тоже страдал, представляя тебя в объятиях других мужчин. Оба мы не без греха, но ведь любим — то лишь друг друга, а прочих мужчин и женщин просто используем.

— Интересно, как ты собирался использовать эту барышню Полину? Она ведь ничего не могла тебе дать, кроме своей невинности.

— Погоди, мне пришла в голову удачная мысль. Ведь если Дуганов может получить наследство лишь после женитьбы на девице-дворяночке, так почему бы не на Полине? Ты вполне можешь внушить ему эту мысль. А Полина не из тех жен, которые способны оградить мужа от такой любовницы, как ты, и прибрать к рукам его состояние. Тем более если я буду рядом, чтобы утешить ее и отвлечь от семейных неприятностей.

— Гм… а захочет ли Полина разговаривать с тобой после того, как узнала отвоем обмане? Она-то, бедняжка, ожидала здесь

— Неглупая, и ко мне сразу почувствовала недоверие. Конечно, ее влияние на Полину будет нам мешать. Но да ведь эта барыня стара, больна и вряд ли еще долго протянет. Словом, я не вижу никаких помех для нашей с тобой обоюдной охоты. Увидеть старую уродливую бабу, а вместо этого наткнулась на меня. Кажется, она убежала в совершенной ярости.

— Ничего, я с ней уж как-нибудь улажу дело.

— Ты надеешься, что она доверчива и все еще безумно влюблена? Возможно. Но ведь у нее есть бабушка — по слухам, весьма неглупая барыня.

— Ах ты, вечный охотник за деньгами и наслаждениями! Что ты мне предлагаешь? Я буду любовницей Алексея, а ты — любовником его жены? Хороша семейная идиллия! А если новоиспеченные супруги обо всем догадаются?

— Ну, догадаются, что за беда? Мы к тому времени от них сбежим или еще что-то придумаем. А знаешь, вдруг мы сможем приохотить их к особенным удовольствиям? Например, заниматься любовными играми вчетвером, как это делают либертины. Конечно, потребуется время, чтобы наши простаки привыкли к таким вещам, зато потом… о, это были бы восхитительные забавы!

— Извращенный сластолюбец, тебе бы следовало посидеть в Бастилии, как маркизу де Саду. Может, тогда бы ты хоть чуть- чуть исправился.

— Но, моя прелесть, я же нравлюсь тебе таким, как есть, да и ты мне нравишься со всеми своими пороками.

— Распутник!

— Блудница!

Вслед за этими выкриками послышался смех, потом шлепки и еще какой-то шум. Полина не утерпела и, рискуя быть замеченной, слегка раздвинула створки двери и заглянула в гостиную. На ковре посреди комнаты полуголые Иллария и Киприан перекатывались друг через друга, возбужденно смеялись и обменивались пощечинами, перемежая их страстными поцелуями.

Не в силах выдержать такого зрелища, Полина бесшумно прикрыла дверь и кинулась прочь из ненавистного теперь ей дома.

Она стремительно пронеслась через двор, по-прежнему пустой (последнее обстоятельство хоть немного облегчало ее положение), вбежала под укрытие садовых деревьев — и тут внезапно почувствовала слабость, почти дурноту. Девушка испугалась, что может упасть от усталости и душевных потрясений где-нибудь посреди дороги.

Резные столбики беседки мелькнули в глубине сада, и Полина, осторожно раздвигая ветви, направилась туда. Здесь тоже никого не было, нигде не слышалось людских голосов, и девушка подумала, что сможет несколько минут передохнуть и отдышаться в садовом павильоне. Она почти без чувств упала на кушетку, где совсем недавно в безоглядном порыве своей первой любви отдалась Киприану. В беседке по-прежнему стоял графин с вином, и, чувствуя сильную жажду, Полина сделала несколько глотков терпковатого напитка. Вскоре дыхание ее выровнялось, сердце замедлило свой бешеный ритм, и на смену горячечному возбуждению пришла апатия. Полина даже прилегла на кушетку, решив побыть здесь еще немного, чтобы набраться сил для возвращения домой.

Через какое-то время ей показалось, что она может заснуть и не узнать всей правды о чем-то важном. Девушка рывком вскочила с кушетки и, выйдя из павильона, стала осторожно пробираться к дому, из которого еще несколько минут назад бежала без оглядки. Теперь ею вдруг овладело новое желание: отомстить тем, кто так жестоко ее унизил. Она решила убить супругов Худоярских именно теперь, когда они, посмеявшись над обманутой девушкой, предаются своей порочной любви. Полина еще не знала, как и чем убьет их; она решила найти орудие убийства в их же доме.